И подумав обо всем, Ник суровеет, еще раз поднимает монокуляр и осматривает дальний берег болота, вплотную подходящий к Кремлю. Особенно пристально он разглядывает низкую, приземистую Воскресенскую башню с черной аркой ворот, притулившуюся у крепостной стены.
— А помнишь эта… как Хал в ведро с маслом наступил в темноте? — продолжает веселиться Юсупов.
— Всё, Вилен, вечер воспоминаний закончен, — обрывает его Ник. — Давай, еще раз проверь всё. Солярки точно хватит?
— Полбака и в красной бочке выше половины. А бочку с полосками мы вообще еще не трогали. Мы ж эта… экономим, — обиженно отвечает инженер и скрывается в люке.
Ник следует за ним — в десантном отсеке вода поднялась до щиколоток, пора вычерпывать.
Когда в чистом аквамариновом небе над болотом зажигаются первые звезды, неожиданно где-то левее Кремля вспыхивает перестрелка. Ник и Юсупов вылезают на броню, уже не опасаясь, что их заметят — густые сумерки затапливают болота, от воды поднимается еле заметный пока еще парок, грозящий, однако, скоро сгуститься в плотный туман.
— Кто это там эта… палит? — задает риторический вопрос Юсупов.
— Не знаю, — не столько всматриваясь, сколько вслушиваясь, отвечает Ник. — Но тут не только автоматы… Во, слышишь, слышишь? Одиночные, глухо так — ты-дых! Ты-дых! Это ружья, наверное.
— Значит, аковцы с кем-то столкнулись. — Юсупов тычет себя в переносицу, поправляя очки. — Испортит нам эта перестрелка все дело.
— Думаешь?
— Переполошатся они, будут следить усиленно.
— Бог не выдаст — свинья не съест, — уверенно говорит Ник. — О, вроде стихло все. Давай, готовься. Когда луна выползет, начнем.
Глава девятая
План захвата Кремля и разгрома группировки Аслана, придуманный Ником и доработанный при участии Юсупова, Хала, Эн, Бабая, Заварзина и Цапко, в сущности, был прост. И чисто теоретически он должен был сработать на сто процентов. Но практически… Ник понимал, сколько их ожидает «подводных камней» и «узких мест». Взять то же время — часов ни у кого из общинников не было, аковцы по особому приказу Аслана изымали их все, даже сломанные. Поэтому время начала операции решили отслеживать по восходу луны. Когда «волчье солнышко» поднимется на ладонь от горизонта, Ник должен подать сигнал. Никто не подумал о том, что будет, если небо вдруг заволокут тучи. Слава Богу, этого не произошло, но Ник, вертя в руках картонный тубус сигнальной ракеты, чувствует: все висит на волоске, и тучи тут не главная проблема. Наверняка они что-то еще не учли, о чем-то забыли, чего-то не просчитали…
Холодает. Вглядываясь в силуэты башен и стен Кремля, Ник представляет, как сейчас там, внутри, сотни людей несут дозорную службу, отдыхают, едят, пьют, развлекаются с насильно согнанными в Северный корпус Пушечного двора женщинами, а в подвале здания бывшего Юнкерского училища допрашивают какого-нибудь несчастного, может быть, бьют, пытают его или даже…
Тряхнув головой, Ник отгоняет жутковатые видения и думает о людях, что собрались в эти минуты неподалеку от Кремля. Первый, большой отряд, возглавляемый Халом и Заварзиным, должен быть у церкви на Профсоюзной улице, второй, ведомый Бабаем и состоящий всего из двадцати человек — на улице Батурина.
О чем думают, что переживают сейчас общинники, какие мысли теснятся в их головах? С большой долей вероятности, да даже наверняка многие из них погибнут во время штурма, погибнут, чтоб освободить город от той мрази, что засела за серыми кремлевскими стенами…
Громыхает люк — Юсупов вылезает наверх, отмахивается от комаров, смотрит на звезды, на показавшийся над далекой Волгой, над Услонскими горами, серебряный диск луны.
— Вечер-то какой, а!
— Да уж… Сейчас бы не в болоте сидеть, а где-нибудь на юге, в парке, на скамейке с девушкой, — в тон ему отвечает Ник.
— Вы с Натали ездили?
Несколько опешив, Ник поворачивается к инженеру.
— Мы с Наташкой? А… Э… Нет, конечно! Мы вообще не это… ну, не встречаемся. С чего ты взял-то?
— Да все думают, что она эта… твоя девушка, — с обезоруживающей прямотой говорит Юсупов.
— С какого перепугу?
— Ну, вы вместе всегда, заботишься ты о ней…
— Я же тренер! — несколько громче и поспешнее, чем хотел, восклицает Ник и тут же понимает, что получилось фальшиво и глупо.
— То есть?
— Да нет у нас ничего!
— Зря, — усмехается Юсупов. — Хорошая девушка. Ты смотри, упустишь. Пацанчик этот, Хал который, он эта… на нее запал, по-моему.
— С чего ты взял? — хмурится Ник.
— Вижу, — уклончиво говорит Юсупов.
— Ладно, тоже мне, знаток.
— Знаток — не знаток, а эта… трудно не заметить.
— Всё, — решительно обрывает неприятный разговор Ник. — Вон, луна поднялась уже. Пора, Вилен. Я подаю сигнал.
— Ну, давай. Эта… «Ак Барс» чемпион!
И коротко хохотнув, Юсупов ныряет в люк.
Ник стискивает зубы, заставляя себя не думать об Эн, вытаскивает из-за пояса трубку ракеты, отвинчивает колпачок, расправляет шнур с кольцом и поднимает картонный раструб вертикально в небо.
В темноте не видно, но Ник знает, что на корпусе ракеты имеется маркировка: «реактивный двухзвездный сигнальный патрон зел. огня». Он успевает подумать, что это еще один «подводный камень» — если ракета «протухла», сигнал подать не удастся, но тут же усилием воли гонит эту мысль и резко дергает за кольцо, инстинктивно отвернув лицо в сторону.
Зашипев, точно тысяча рассерженных змей, в темное небо вертикально уходит изумрудная огненная стрела. Наверху она раздваивается, светящиеся шарики зависают в верхней точке — и летят вниз, теряя яркость.
— Вилен, заводи! — командует Ник. — Началось!
В недрах тягача оживает стартер. Натужно жижикнув, он вдруг умолкает. Юсупов повторяет попытку — с тем же эффектом.
Двигатель не заводится, его бодрый рык не нарушает ночной тишины. Звенят комары, шелестит камыш. И стучат зубы Ника, облившегося холодным потом от ужаса. Сейчас там, в полутора километрах отсюда, по темным улицам, прилагающим к Кремлю, со всех ног бегут, сжимая автоматы, десятки людей. Спустя несколько минут они вступят в бой, пойдут на пулеметы, отвлекая на себя основные силы Аслана. А главный козырь, ключевое звено всей операции — тягач МТ-ЛБ — стоит на краю болота мертвой глыбой железа!
— Заводи! — согнувшись, орет в люк Ник.
— Аккумуляторы эта… сдохли! — кричит в ответ Юсупов. — Слазь, поменяем один на запасной.
Обрушившись внутрь тягача, Ник принимается бестолково метаться по отсеку, матерясь сквозь зубы. Он хватает запасной аккумулятор, тяжеленный, как гроб, и тащит его к переборке.
— Куда? — тонким голосом возмущается Юсупов. — Погоди, я эта… один старый сниму.
Чтобы завести дизельный двигатель Ярославского моторного завода, которым оборудован тягач, требуется напряжение в двадцать четыре вольта, и для этого используются два двенадцативольтовых аккумулятора. За прошедший день они подсели — Юсупов и раньше жаловался, что где-то «пробивает на массу» и «эта… ток утекает». Запасной аккумулятор может решить проблему, но на то, чтобы его поставить, требуется время, а счет уже идет — и Ник буквально физически ощущает это — на секунды.
Лихорадочно звеня ключами, Юсупов отворачивает болты на клеммах, снимает провода и, едва не переломившись пополам, оттаскивает в сторону один из черных пластиковых ящиков.
— Давай!
Ник, рыча от злости на всё сразу — на этот гребаный мир, на себя-раздолбая, на время, которое никак нельзя попросить, да чего там просить — заставить остановиться, на Юсупова, на тягач, на аккумуляторы, весящие, словно золотые, — на выдохе передвигает запаску, и инженер тут же накидывает клеммы, затягивает их и бросается к рычагам.
Затаив дыхание, Ник замирает, зажмуривается…
Звук работающего стартера тонет в грохоте «схватившегося» дизеля.
— Йес! — сделав победное движение рукой, Ник бьется локтем о бочку с соляркой и шепчет ругательства.
Юсупов решает не церемониться с тягачом — они безнадежно опаздывают — и рвет с места так, что не успевший забраться на сидение Ник кувырком летит на мокрый пол.
«Маталыга» ворочается в болоте, точно доисторическое чудовище, какой-то гигантский ископаемый звероящер. Взбаламутив воду, извергая потоки грязи, тягач разворачивается носом на Кремль и прет, гоня впереди себя волноотбойным щитком пенистый вал.
— Давай, давай! — надсаживаясь, кричит Юсупову пробравшийся в кабину Ник. — Жми!
— Связь! — инженер указывает на шлемофон.
Натянув потный шлем, Ник подключается к бортовой сети.
— Как слышишь?
— Эта… нормально. Вылези, посмотри, чего там.
Высунувшись из командирского люка, Ник видит совсем близко черный ступенчатый силуэт башни Сююмбике, треугольную крышу Тайницкой башни и острые огненные иглы, время от время от времени посверкивающие в небе.
— Трассеры! — говорит он в микрофон. — Они уже начали! Левее, левее давай! И врубай фары, теперь можно, а то ни хрена не видно!
Три луча света протягиваются от тягача к краю болота, желтые пятна прыгают по камышам, по метелкам тростника, по траве и стенам крепости.
— Вот, вот так и держи, ровно! — заметив низкую, похожу на русскую печь Воскресенскую башню, командует Ник Юсупову. — Чуть-чуть осталось…
Полукруглую арку ворот загораживает рогатка, срубленная из неошкуренных жердей и опутанная колючей проволокой. Возле нее мелькают человеческие фигуры.
Ник понимает, что их заметили и спешит убраться вниз — ему пора садиться за пулемет.
— Иду на таран! — весело вопит Юсупов, разгоняя тягач.
Болото кончается. Выгнав вал мутной, илистой воды, МТ-ЛБ вцепляется гусеницами в грунт, сминает низенький заборчик, когда-то огораживающий набережную и, всё увеличивая скорость, с ревом и лязгом несется к башне.
Припав к прицелу, Ник чуть поворачивает башенку, целясь в людей у рогатки. В рев двигателя и лязг гусениц вплетаются какие-то щелчки и удары. Ник догадывается, что по ним стреляют и произносит, ни к кому не обращаясь, но с глубоким удовлетворением: