Но, может быть, из-за сонливости и путаницы в мыслях я неправильно читаю показания?
Я задрёмывал, но просыпался каждые несколько минут. После запуска прошло уже достаточно времени, чтобы попытаться заново всё осмыслить. Я так сосредоточился на грузе, который ловил, что не сразу рванул к Джаду, когда увидел его сцепленным с синим коконом. Это была ошибка. Вместо меня на выручку Джаду поспешил Арсибальт и, судя по тому, что кричал Джезри, чудом спас Джада и спасся сам.
План явно неудачный. Кто вообще его выдумал?
Я понимал логику. У Арба было двести баллистических ракет. Ни одной больше. Каждая могла вывести крошечный полезный груз на опасно низкую короткоживущую орбиту. Из этого исходили создатели плана. В Эльхазге мы все его изучили, покивали, согласились.
Но то в Эльхазге. В космосе, под одеялом, когда грузы хаотически несутся вокруг, сталкиваясь и сцепляясь между собой, понимаешь, сколькими способами всё могло пойти наперекосяк.
И ещё может. Возможно, в эту самую минуту всё идёт наперекосяк.
Что, если бы я, поймав реактор, сгоряча сделал попытку вернуться с ним к шару? Мы бы все погибли.
Я снова тревожился. Хуже того. Бессмысленнее. Я тревожился не о будущем, которое можно изменить, а о том, что могло произойти в прошлом и чего теперь всё равно было бы не исправить.
Лучше предоставить это инкантерам и риторам соответственно.
Где сейчас все тысячелетники? На стадионе, поют?
– Эй, Раз!
Я открыл глаза и, как иногда бывает, не сразу понял, где нахожусь, – не мог убедить себя, что запуск мне не приснился.
– Эй, Раз!
На дисплее горел один значок: фраа Джезри.
– Здесь.
– Рад слышать твой голос! – воскликнул он с неимоверным облегчением.
– Я очень тронут твоими словами, Джезри…
– Заткнись. Я лечу к тебе. Убери одеяло, чтобы видеть, что происходит.
– А стоит ли? Мы разве не на линии видимости?
– Были, прошлый раз. Сейчас нет.
– Прошлый раз?
– Первый раз мы тебя упустили. Траектории сблизились, но перепад высоты был слишком большой. Связь не доставала.
– Это вторая попытка? – Я глянул на время. Джезри был прав. Прошло не сорок пять минут, а девяносто! Индикатор кислорода стал красным. Я проспал первую встречу!
Я сдёрнул одеяло. Шар был в миле от меня и быстро приближался. Под ним в неряшливой паутине из раздутых захватных трубок парили десятки синих и красных коконов. Несколько фигурок на шарманах заняли позицию рядом; все они были развёрнуты в мою сторону. На дисплее разом загорелись их значки: я вошёл в радиус действия сетки. Однако говорил только Джезри. Он летел ко мне один.
– Если не получится, сохраняй спокойствие и жди, – сказал он. – У нас два уровня запасных планов.
– Но план номер один – отрядить за мной лучшего из членов команды? – Я легонько оттолкнулся от реактора и выпустил в него захват.
– Спасибо, но после того, что ты сделал, право гордиться собой – у тебя. – Джезри подплыл ко мне, развернулся и тоже выпустил захват.
– Гордиться будем в старости, – сказал я. – Что надо делать?
– Ориентация радиальная положительная, – ответил он. Это значило, что нам надо развернуться из теперешнего положения (лицом по направлению орбитального полёта) на девяносто градусов, спиной к Арбу. Я так и сделал, и легонько столкнулся с Джезри, выполнявшим тот же манёвр.
– Повернись на сорок пять градусов вниз и выдай пятнадцатисекундный импульс, – продолжал он.
Пятнадцать секунд – это очень много. Если Джезри ошибся, мы войдём на орбиту, вернуться с которой нам не хватит топлива. Однако я сделал что сказано. Без колебаний. Это был Джезри. Он хладнокровно смотрел, как я ринулся за реактором. Просчитал всю теорику в голове и трижды проверил на синапе. Я повернул и выдал импульс. При этом потерял шар из поля зрения.
– Ты летишь к нам, будто мы тянем тебя на леске, – объявил Самманн. Однако слова были даже излишни – мне хватило бы одного его тона.
– Ничего не делайте, – предупредил Лио. – Вы проходите под нами… сейчас мы вас зацепим.
Через мгновение два рывка и взрыв ликующих воплей сообщили мне, что мы зацеплены. Я убрал ладони с манипуляторов, чтобы дрожащими руками случайно не включить сопла, и позволил Озе с Лио подтянуть нас к себе.
– Мы тебя закрепили, Раз, – сказал Лио. – Самманн, проверься ещё разок по звёздам, пожалуйста.
– Мы по-прежнему закрыты шаром, – откликнулся Самманн.
– Отлично, – сказал Лио. – Думаю, все хотят поздравить фраа Эразмаса, но попрошу вас воздержаться и поберечь кислород. Ещё успеете. Арсибальт, ты знаешь, что делать дальше. Если надо одолжить у кого-нибудь кислород, скажи.
Все члены ячейки натянули поверх скафандров белые комбинезоны для защиты от микрометеороидов и солнечной радиации и стали похожи на настоящих астронавтов. Мне передали такой же комбинезон, и я его надел, потом, как и остальные, пристегнулся к паутине захватов и попытался уснуть, пока Арсибальт и Лио запускают тендер. Для этого его надо было состыковать с реактором. К тендеру уже подсоединили гибкий резервуар с водой. В моё отсутствие остальные члены ячейки собрали воду из баллонов в синих грузах и закачали в резервуар, раздувшийся до размеров ванны.
Арсибальт подключился к панели управления реактора и долгое время пребывал без движения: видимо, читал инструкцию на визуальном дисплее в своём шлеме и выполнял пошаговую проверку. Затем распрямил длинные штыри с одной стороны тендера, так что тот ощетинился, как ёж. На штырях раскрылись лепестки, скрыв их наконечники. Арсибальт вернулся к пульту управления и некоторое время что-то там делал, потом объявил:
– Я включил реактор. К штырям не прикасайтесь. Они горячие.
– Горячие – в смысле радиоактивные? – спросил Джезри.
– Нет. Горячие – в смысле жгутся. Здесь система сбрасывает в вакуум избыток энергии. – Затем, после паузы: – Но и радиоактивные тоже.
Все промолчали, но, думаю, не я один проверил у себя уровень кислорода. Теперь вода в тендере расщеплялась на водород и кислород. Через несколько часов мы сможем заменить израсходованные баллоны и поставить свежие газоочистители. До тех пор предстояло сохранять спокойствие и делиться кислородом с тем, кому он нужнее. Эзма, например, добывала воду из синих грузов и потратила бо́льшую часть своего кислородного запаса.
Лио сказал:
– Всем, кроме Самманна и Грато, пить, есть и спать. Если совсем не сможете уснуть, просмотрите заранее следующие задачи. Самманн и Грато, соединяйте нас.
Самманн и Грато выбрались из своих шарманов и углубились в путаницу грузов. Они отыскали какую-то волшебную коробочку и подвесили её так, чтобы получилась прямая линия видимости с Арбом. Через несколько минут Самманн объявил, что мы в авосети. Я догадался об этом ещё раньше: когда на периферии зрения начали загораться новые огоньки и жужульные дисплеи.
– Привет, фраа Эразмас, говорит ячейка номер 87, – произнёс голос у меня в ушах. – Ты меня слышишь?
– Да, Тулия, слышу тебя хорошо. Доброе утро или что там у вас сейчас.
– Вечер, – сказала она. – Мы в подсобке на ферме в тысяче миль к юго-западу от Тредегара. Почему так долго не выходили на связь?
– Мы валяли дурака и глазели по сторонам, – ответил я. – А вы? Чем занимается ячейка номер 87 в подсобке?
– Всем, что может облегчить тебе жизнь.
– Тулия, я и не знал, что ты можешь быть такой доброй и отзывчивой…
– Заткнись. Тебе пора опорожнить мочевой пузырь. За чем дело стало?
– Сейчас этим и займусь.
– Есть какая-нибудь причина для убыстрения пульса?
– Фу-ты, даже и не знаю. Дай подумать…
– Не трудись, – сказала она. – Вот картинка той каши, которую вы у себя устроили. Глянь на неё, пока писаешь.
В шлеме возникло трёхмерное изображение большой серебристой сферы с путаницей захватов и коконов.
– Вот где ты сейчас, – продолжала Тулия. Замигала жёлтая надпись с моим именем. – А вот где ты должен быть. – Замигал груз на противоположной стороне каши. – Мы разработали оптимальный путь.
От моего имени к грузу пролегла ломаная линия.
– С виду не такой уж оптимальный, – начал я.
Тулия меня оборвала:
– Ты многого не знаешь. Каждый в ячейке должен двигаться к своему грузу. Пути рассчитаны так, чтобы минимизировать столкновения.
– Беру свои слова обратно.
На середине моего будущего пути замигал красный квадратик.
– Что там красное? – спросил я.
Тулия посовещалась с кем-то в подсобке и ответила:
– У одного из грузов острый угол, на который тебе лучше не напарываться. Не беспокойся, мы поведём тебя шаг за шагом.
– Ну, спасибо…
Тулия пошуршала бумагами и объявила:
– Сейчас я буду пошагово тебе говорить, как отсоединиться от S2–35B.
– Мы тут называем их шарманами…
– На здоровье. Подведи правую руку к пряжке над левой ключицей…
Я опишу то, что мы сделали дальше, так, будто мы просто взяли и сделали. На самом деле, как в старом анекдоте, мы за каких-то двадцать четыре часа переделали работы на целый час.
У нас ушло бы двадцать четыре дня, если бы ячейки поддержки не следили за всеми нашими действиями и не находили способов их упростить. В перерывах – за соблюдением которых жёстко следили личные врачи – я узнал, что Арсибальтова ячейка поддержки базируется в спущенном плавательном бассейне келкской приходской сувины, а ячейка Лио – в грузотоне без опознавательных знаков, стоящем в ремонтной мастерской. Как постепенно стало ясно, каждую из них, в свою очередь, поддерживает целая сеть ячеек Рассредоточения.
Мы начали с того, что разобрали грузы, пойманные в первые лихорадочные двадцать минут. Суура Вай занималась Жюлем Верном Дюраном и фраа Джадом. Оба, как выяснилось, были живы-здоровы. Латерранец ослабел от недоедания и поэтому хуже остальных перенёс запуск; ему просто требовалось больше времени, чтобы очухаться. Менее ясно, что произошло с фраа Джадом. Он не отзывался, хотя показатели жизнедеятельности были более или менее в норме и глаза оставались открытыми. Какое-то время спустя он попросил сууру Вай от него отстать, отключился от сетки и целый час ничего не делал. Затем принялся вместе со всеми сортировать грузы. Мне было очень интересно, кто в