Арсибальт с жаром закивал.
Я немножко тянул время: ждал, когда кто-нибудь напомнит, что никто меня главным не назначал. Однако я объявил собрание и стоял на штабеле.
И ещё. Возглавить нас должен был десятилетник, который знает флукский и ориентируется в экстрамуросе. Не то чтобы я тут был спец, однако столетник справился бы ещё хуже. Фраа Джад и центенарии не могли выбирать из десятилетников, потому что пробыли рядом с нами совсем недолго. Однако они годами видели, как мы четверо заводим часы. То, что наши с Лио и Арсибальтом лица всем знакомы, давало нам преимущество. Идеальным вожаком был бы Джезри, но его вызвали раньше. Арсибальта я привлёк на свою сторону, заговорив об обеде. Лио был слишком чудной. Так что без всякой логики вожаком оказывался я. И я решительно не знал, что сказать.
– Нам придётся распределиться по нескольким машинам, – начал я на орте. – На первое время сохранятся группы из десятилетников и столетников, составленные в притворе. Потому что так проще, – добавил я, видя, что фраа Виберт – десятилетник, старше меня, – готов заявить протест. – Позже, если захотите, можно будет поменяться. Но каждый десятилетник должен следить, чтобы его столетник не оказался в машине, где никто не говорит по-ортски. Думаю, мы все охотно возьмём на себя такую обязанность, – продолжал я, глядя Виберту в глаза. Тот уже открыл рот, чтобы меня уплощить, но почему-то сдержался. – Как группы разделятся по машинам? Моя сестра, Корд, девушка в жилете с инструментами, согласилась подвезти кого-нибудь на своём кузовиле. Это флукское слово. Оно означает колёсное транспортное средство, похожее на ящик. Корд хочет, чтобы я и её партнёр по отношениям Роск – высокий молодой человек с длинными волосами – ехали с ней. Фраа Джада и Барба я беру к себе. Я пригласил с нами ита – его зовут Самманн. Знаю, многие из вас возразят – (они уже возражали), поэтому он поедет в кузовиле вместе со мной.
– Недопустимо сажать тысячелетника вместе с ита! – воскликнула суура Ретлетта – тоже десятилетница.
– Фраа Джад, – сказал я. – Простите, что обсуждаем вас как отсутствующего. Разумеется, вы сами решите, с кем ехать.
– В странствии положено соблюдать канон! – влез со своим напоминанием Барб.
– Ребята, вы пугаете эксов, – пошутил я. Глядя через головы моих фраа и суур, я видел, что миряне смущены нашим спором. Тулия перевела мою последнюю реплику. Эксы засмеялись, инаки – нет. Но они, по крайней мере, немного умерили пыл.
– Фраа Эразмас, позволь мне? – спросил Арсибальт. Я кивнул. Арсибальт повернулся к Барбу и заговорил громко, чтобы слышали остальные:
– Мы получили два взаимоисключающих указания. Первое – древнее требование соблюдать в странствиях канон. Второе – приказ добраться до Тредегара любым способом. Нам не предоставили пломбированный вагон или другое транспортное средство, способное служить передвижным клуатром. Мы поедем на частных машинах или не поедем вовсе. И никто из нас не умеет водить машину. Я напомню, что из двух приказов выполняется последний по времени и придётся нам ехать в обществе эксов. А уж ехать с ита ничуть не хуже. Я бы даже сказал, лучше, потому что ита знают канон.
В продолжение этой речи Барб явно набивал свой колчан контрдоводами. Я заговорил быстро, не дожидаясь, пока он спустит тетиву.
– Самманн едет в кузовиле Корд со мной. Фраа Джад – с кем захочет.
– Я поеду, как ты предложил, а если меня это не устроит, пересяду, – сказал фраа Джад. Остальные инаки на мгновение умолкли просто потому, что многие впервые услышали его голос.
– Возможно, это придётся сделать прямо сейчас, – ответил я. – Потому что первый пункт назначения нашего кузовиля – Блаев холм, где я намерен отыскать фраа Ороло.
Теперь эксам и впрямь было чего испугаться, такой шум подняли возмущённые инаки. Моё самозваное лидерство чуть на этом не кончилось, но прежде, чем меня стащили вниз и подвергли анафему, я кивнул Самманну. Тот выступил вперёд. Я протянул руку и помог ему взобраться на штабель. Инак коснулся ита! Это было настолько неожиданно, что зрители растерялись. Самманн заговорил. После первых же слов все умолкли и дальше слушали, как зачарованные. Правда, две центенарские сууры в знак протеста заткнули себе уши и закрыли глаза. Ещё трое повернулись к нему спиной.
– Фраа Спеликон поручил мне достать из телескопа светителей Митры и Милакса фотомнемоническую табулу, оставленную там фраа Ороло за несколько часов до того, как мать-инспектриса закрыла звёздокруг. – Самманн говорил на правильном орте, но с необычным акцентом. – Я подчинился. Однако он не дал никаких указаний касательно режима защиты данных. Поэтому, прежде чем отдать табулу, я её скопировал. – Самманн вытащил из висевшей на плече сумки фотомнемоническую табулу. – На ней изображение, которое фраа Ороло снял, но так и не смог увидеть, – продолжал он, включая табулу. – Фраа Эразмас посмотрел её несколько секунд назад. Вы, если хотите, можете взглянуть сейчас.
Он протянул табулу ближайшему инаку. Остальные столпились вокруг, хотя некоторые по-прежнему в упор не замечали Самманна.
– Нужно быть осторожным и не показывать это эксам, – сказал я. – Вряд ли они догадываются, с чем мы столкнулись.
«Мы» означало «все жители Арба».
Однако никто меня не слышал – все смотрели на табулу.
Она не убедила инаков, что я прав, но хотя бы отвлекла их от спора. Мои потенциальные сторонники почерпнули в ней новую уверенность. Остальные просто испугались.
На то, чтобы разобраться по машинам, ушёл час. Я бы в жизни не подумал, что это такое долгое дело. Заключались союзы, в которых тут же происходил раскол. Коалиции возникали и распадались, как виртуальные частицы. В большом кузовиле Корд было три ряда сидений. В нём должны были ехать она сама, Роск, я, Барб, Джад и Самманн. У Фермана Беллера оказался большой моб для езды по неровным поверхностям. Туда как раз помещались Лио, Арсибальт и трое столетников, решивших поехать с нами. Мы считали, что удачно распределились по двум большим машинам, но в последний миг ещё один экс (до последней минуты он безостановочно говорил по жужуле), объявил, что присоединяется к нам. Экса звали Ганелиал Крейд, и он явно был богопоклонник из какой-то контрбазианской скинии – последователь небесного эмиссара или нет, мы не знали. У него был кузовиль с открытой грузовой платформой. Всю её занимал трёхколёсник на толстых рифлёных шинах. В кабине, кроме водителя, помещались только двое. Никто не хотел ехать с Ганелиалом Крейдом. Мне стало его жалко, но не настолько, чтобы к нему сесть. Наконец какой-то молодой знакомый Крейда выступил вперёд, забросил в кузов вещмешок и влез на сиденье рядом с водительским. Таким образом, компания, едущая на Блаев холм, определилась.
Те, кто ехал прямиком в Тредегар, уместились в четырёх мобах. В каждом был хозяин-водитель и один десятилетник: Тулия, Остабон, Ретлетта и Виберт. Остальные сиденья заняли столетники и миряне, вызвавшиеся сопровождать их в пути. Кроме Корд и Роска, все эксы, как мы поняли, принадлежали к религиозным группам, что в большей или меньшей степени смущало всех инаков. Наверное, будь поблизости военная база, мирская власть поручила бы солдатам переодеться в штатское и доставить нас в Тредегар. Но базы рядом не было, и власти обратились к организациям, которым привычнее всего собирать добровольцев, то есть к скиниям. Когда я так это объяснил, инаки немного успокоились. Десятилетники вроде всё поняли. Столетники никак не могли взять в толк саму идею и требовали ответить, какую деологию исповедуют их будущие водители, что отнюдь не ускоряло процесс рассаживания по машинам.
Ганелиалу Крейду было, наверное, за сорок, но он выглядел моложе из-за щуплого телосложения и отсутствия усов. Он объявил, что знает, где Блаев холм, и поедет вперёд, а мы за ним. Потом он сел в свой кузовиль и завёл мотор. Ферман Беллер подошёл к дверце и улыбался, пока Крейд не опустил боковое стекло. Они заговорили. Скоро стало понятно, что они спорят. Пассажир Крейда смотрел на Беллера с растущей неприязнью.
Я вновь ощутил жаркий, расползающийся от темени стыд. Ганелиал Крейд говорил так уверенно, что я вообразил, будто они с Ферманом Беллером всё заранее согласовали. Теперь было очевидно, что это не так. А я-то приготовился ехать за Крейдом, куда тот скажет!
Теперь я понял, что, вылезши в лидеры, заработал себе нескончаемую головную боль: меня постоянно будут склонять к неправильным поступкам или оттеснять от принятия решений.
– Вожак сыскался! – сказал я, имея в виду себя.
– А? – спросил Лио.
– Не позволяй мне больше делать глупости, – приказал я Лио (он, кажется, ничего толком не понял) и двинулся к кузовилю Крейда. Лио и Арсибальт пошли следом на некотором отдалении. Крейд и Беллер явно ругались. Мне не хотелось в это дело встревать, но надо было как-то выправить ситуацию.
Беда заключалась в том, что Крейд, по его словам, знал, где Блаев холм, а мы – нет. Это была моя оплошность. Я открыто сказал, что не знаю, куда ехать. В конценте нормально признаться в своём невежестве, потому что это – первый шаг на пути к истине. Здесь такое признание даёт людям вроде Крейда повод перехватить инициативу.
– Простите! – крикнул я. Беллер и Крейд перестали спорить и посмотрели на меня. – Один из моих братьев захватил из концента древний документ, где сказано, куда нам ехать. Кроме того, с нами ита, и у нас есть топокарты в картабле. Мы и сами найдём дорогу.
– Я точно знаю, куда отправился ваш друг, – начал Крейд.
– Мы не знаем, – ответил я, – но, как я уже говорил, довольно скоро выясним.
– Просто следуйте за мной и…
– Это очень ненадёжный план. Мы можем потерять вас в потоке машин.
– Тогда вы просто позвоните мне по жужуле.
Я расстроился, потому что Крейд оказался разумней меня, но отступать было поздно.
– Мистер Крейд, – сказал я. – Можете ехать вперёд и получить моральное удовлетворение оттого, что доберётесь до места раньше. Однако если вы посмотрите в зеркало заднего вида и не увидите нас, то знайте, что мы решили положиться на собственное мнение.