Было хорошо видно, как в голубой морской воде, насквозь пронизанной солнцем, медленно передвигаются гигантские морские черепахи, отфыркиваясь и лениво отстраняясь от разрезающих острыми плавниками голубую толщу воды небольших агрессивных акул.
В расположенном неподалеку фантастическом по размерам аквариуме можно было увидеть, наверное, всех остальных обитателей океана.
Не было здесь только символа Сингапура — существа с головой льва и рыбьим хвостом. Но, если верить рассказам служителей, существо это действительно обитает в прибрежных водах. И есть немало очевидцев, свидетелей, встречавшихся с ним во время рыбалки или морской прогулки. Но тут уж так: хочешь — верь, не хочешь — не верь.
Время раннее, и Мадам решилась совершить путешествие и на остров Бали. Дел там у нее никаких. Так, ради экзотики.
Примерно два часа на комфортабельном «ДС-10», компании «Трансаэро», и они в Индонезии. На острове Бали не было той удушающей жары, которая так досаждала им в Сингапуре.
Дышалось легко, свободно. Воздух сухой и даже, казалось, прохладный. Хотя, конечно же, и здесь была жара, особенно в сравнении с Москвой. Но сухой климат этого чудного острова позволял без напряжения переживать жару.
Цвело, кажется, все: и живое, и неживое. Может быть, за исключением кокосовых пальм. Впрочем, у них были другие задачи. И глоток холодного кокосового молока очень кстати освежил путешественников.
На охране Мадам не экономила. Так что по всему острову за ней шел весь ее сингапурский «кодлан», обеспечивая полную безопасность.
Хватить с них приключений в окрестностях Сингапура.
На листьях пальм им подали к кокосовому молоку большие пригоршни зажаренных в душистом масле орешков. Причем не просто подали, как обычным гостям, а со всякими прибамбаса- ми, как подносят нектар богам.
При этом сопровождавший их от аэропорта гид, приданный на время короткой экскурсии по городу, пояснил: высоких (считай, богатых) гостей здесь принято принимать, как богов. А богам на острове еду подают на листьях пальмы, ибо пальма здесь считается божественным растением.
— Обратите внимание на архитектуру острова, ни одно здание не должно здесь быть выше пальмы. Человеческие творения не должны возноситься к небу выше обожествленных деревьев, — растянул в улыбке тонкие губы.
Идиллия была прервана возле двухэтажного отеля «Шератон Нуза Инда». В тот момент, когда они с удивлением рассматривали балийскую архитектуру пятизвездочного отеля, из роскошного подъезда вышел плотно сбитый, в элегантном белоснежном костюме и белой панаме человек, в котором они с неожиданностью для себя узнали Петра Ефимовича Корнеева, ближайшего помощника Мадам в Сингапуре.
Корнеев махнул рукой. Тут же в мгновение ока на веранде, окруженной кустами красных и терпко-приторно пахнущих цветов, появился столик, белые пластиковые кресла, на столике — бокалы с джином и тоником. Крупные куски льда выглядели столь притягательно, что руки так и потянулись к запотевшим бокалам.
Впрочем, Мадам успела сделать лишь один глоток. Корнеев вынул из внутреннего кармана белого смокинга сотовый, новейшей конструкции, почти совершенно плоский телефон и протянул Мадам, предварительно нажав кнопку временной блокировки звукового контакта.
Мадам, не подав виду, что встревожена или удивлена, взяла трубку и строго (сюда могли звонить только те, кто был в иерархии ниже ее. Единственный человек, кто был выше, — Хозяйка, сама звонить не стала бы, а приказала ей связаться самой, да еще и в строго определенное время) спросила.
— Ну?
— Мадам?
— А кто же, Вишну-Кришна, что ли?
— Это Корень.
— Что случилось, Вася?
— Есть проблемы.
— Формулируй. Проблемы, ты меня извини, есть у всех. Что случилось-то?
— Следки Димы Эфесского потеряли.
— Яйца откручу.
— Это мы понимаем. Где-то он в Афинах. Но где? Ушел, сука, на дно.
— А Жанна?
— Уже там.
— Ищите. Что я могу еще сказать? Срок у тебя жесткий. Если он заговорит, всем нам будет худо.
— Он не заговорит.
— Не забывай, за ним и ментярня «на хвосте» висит.
— Если бы только. Есть утечка из Шереметьево-2. За ним на охоту вышел ОСО Генпрокуратуры.
— О блин! Они что, охренели там? Еще грушников и фээсбэшников не хватает. Тоже мне, нашли фигуру для пилотажа. Ладно, короче. Два дня тебе, чтобы Дима замолчал. Что еще?
— Банда Рыжей Гали объявлена по приметам в федеральный розыск.
— Ну ни хрена себе... На неделю уехать нельзя. Откуда знаешь?
— От верблюда.
— Ну, капитан, делай, что хочешь, но девок от наката ментов уведи.
— Так их и мне не сыскать, чтоб предупредить. Они ж у вас в свободном полете, задания непосредственно от вас и от Хозяйки получают, товар сбрасывают в контору Хозяйки, ни один барыга не задействован. Как найдешь?
— Найди. Вот тебе ориентировка: они должны в Питере взять коллекцию адмирала Воропаева. Дай задание нашей питерской региональной бригаде, чтобы вышли на Галю и передали приказ: «Лечь на дно». И операцию завалят миллионную, и сами лопухнутся.
— Понял.
— Что еще?
— Это главное.
— Смотри, капитан, головой отвечаешь. Ты на связи «за старшего» оставлен, вот и крутись. Конец связи.
Мадам одним глотком отхлебнула полбокала, чуть не поперхнувшись куском льда, пошедшим не в то горло. Пришлось даже Корнееву слегка ударить ее по плотной спине крепким своим пилотским кулаком. Кусочек льда выскочил из дыхательного горла. Мадам отдышалась, но спина еще долго ныла. Ну и кулак у Корнеева...
Погруженная в свои мысли, Мадам не замечала красот сада и элегантности интерьера «Шератон Нуза Инда», как бы вписанного в сад (постепенно помещения отеля плавно перешли в пронизанную цветами террасу, ведущую к водопаду), отказалась от предложения Корнеева съездить на Остров черепах, отведать черепашьего супа, или в Лес обезьян, полюбоваться играми ста пород приматов и отведать жаркого из обезьяньего мяса. Так же отрицательно качала она головой, когда служители отеля, стройные юноши и девушки с приятными чертами лица, подносили ей во время этой экскурсии по отелю, саду и острову блюда с экзотическими фруктами, которыми также славится Бали.
Мысли Мадам были в Афинах, где этот сучий потрох, Дима Эфесский, давший несколько опасных утечек информации еще в Москве, ушел от нее. Мысли были и в Петербурге, где бригада Рыжей Гали как раз сейчас заканчивала подготовку к взятию уникальной коллекции орденов, марок и монет адмирала Воропаева.
Вот ведь, зараза какая, что значит быть вторым человеком в системе. Ведь не ее вопросы! Галя работает напрямую на Хозяйку, а Мадам Хозяйка подключает только тогда, когда надо обеспечить «фронт работ», убрать тех, кто мешает операции, прочистить каналы на границе или таможне. Где, словом, нужны ее крутые криминальные связи, ее обаяние.
И Диму убрать приказала Хозяйка. А у нее и своих, прямо от нее работающих киллеров сколько угодно. Хотя, конечно, если Дима заговорит, худо будет и ей, Мадам.
Сообщение капитана Васи Корнеева по кликухе Корень ее расстроило. Ничего уже такого сладкого и экзотического не хотелось. Да и время поджимало.
Завтра ее ждали серьезные контрагенты в Сеуле. А ей надо еще провести разборку на самом большом острове Таиланда Ихукет.
Перелет через экватор даже не почувствовался.
В фешенебельном отеле острова Пхукет «Дайамонд» ее прямо в холле встретил сам Таи Махон, глава одной из крупнейших местных бригад, занимающихся торговлей героином по азиатской вертикали Таиланд — Корея — Япония — Сибирь — Аляска. Ячейка системы Мадам уже два года как вписалась в вертикаль на участке Корея — Владивосток — Хабаровск.
Из Хабаровска героин шел прямо в Москву и транзитом через Москву в Амстердам и Стокгольм.
В глазах Таи Махона были застывшая боль и тревога.
Рядом с ним стояла Настя...
БРОШЬ КНЯЖНЫ ВАСИЛЬЧИКОВОЙ.КРОВЬ НА КАМНЕ. ШТАНДАРТЕНФЮРЕР КРАУЗЕ
По-прежнему шел дождь. Штандартенфюрер Краузе поежился. Он привык, что мундир полковника танковых войск плотно облегал тело и не пропускал промозглый холод дождливой ночи.
«Вот ведь зараза какая. — Шандартенфюрер поежился в цивильном костюме. — Весна, а если ночь дождливая, то прохлада проникает до костей».
Впрочем, глоток шнапса из стальной хромированной фляжки сделал свое дело, тепло разлилось по жилочкам в считанные секунды. Он крепко сжимал пальцами руль и так же крепко сжимал зубы, чтобы не заснуть в пути. У него были основания чувствовать себя довольным: поручение рейхсляйтера Мартина Бормана и его последнего непосредственного начальника в СД обергруппенфюрера СС Вальтера Шелленберга было блестяще выполнено — драгоценности на миллионы долларов надежно упакованы в кожаный кофр. И кофр этот — лишь сотая часть того, что создаст основу для возрождения Германии, тысячелетнего рейха, национал-социалистской партии и службы, продолжающей традиции Имперского управления безопасности. Потому что еще сотня старших офицеров СС в эти часы и минуты направлялись в разные стороны: на юг и север, на запад и на восток, увозя золотые слитки, драгоценности, настоящие и фальшивые доллары и фунты — основу будущего возрождения.
Конечно, он песчинка на ветру, часть, крохотная гаечка огромного механизма, но это и прекрасно, чувствовать себя частью могучего, непобедимого целого.
Штандартенфюрер Краузе держал путь на Север, во Фленсбург. Не столько потому, что там его ждали жена, сын, свояченица и родители жены. Сколько потому, что именно Фленсбург по раскадровке всех этапов вывоза ценностей, сделанной Борманом еще в первых числах мая, был тем местом, где он должен был передать кофр следующему в эстафете связному.
Вскоре после въезда в город Краузе остановил машину возле заклеенной объявлениями стены пакгауза. Ничто не дает такой обширной информации о ситуации в оккупированном городе, как такие вот объявления.
Одно из самых больших объявлений гласило: всем военнослужащим надлежало сдать оружие, за хранение оружия — расстрел. Сообщалось также, что с наступлением темноты запрещено выходить на улицы. За нарушение — тюремное заключение. Так что, имея в кобуре под левым плечом «вальтер», а за поясом брюк на спине «парабеллум», Краузе рисковал вначале оказаться в тюрьме, а потом быть расстрелянным. Оба варианта не показались ему привлекательными. Кроме того, что он пока не выполнил поставленную перед ним задачу, ему еще и просто хотелось жить.