[30]. Как говорит Купри, Анаксимандр в каком-то смысле изобретает открытое пространство космоса. Последствия этой концептуальной инновации колоссальны.
В истории науки, пожалуй, единственным примером концептуальной революции, сравнимой по величию с анаксимандровской, является коперниканская революция, начало которой было положено публикацией Коперником своего трактата в 1543 году[31]. Как и Анаксимандр, Коперник переосмыслил карту космоса. Вместо космоса, состоящего из Небес сверху и Земли снизу, Анаксимандр выдвинул идею открытого космоса, в котором Земля парит, окруженная Небесами. В свою очередь, Коперник переместил эту парящую Землю из центра космоса на орбиту вокруг Солнца. Как и в случае с Анаксимандром, революция Коперника открыла путь для грандиозного научного прогресса в течение нескольких последующих столетий.
Были и другие сходства. Коперник учился в Италии – стране политического многообразия и торговли, стране, открытой остальному миру. Его питала богатая, живая культурная ферментация раннего Возрождения. Так и Анаксимандр вышел из нового культурного климата молодой древнегреческой цивилизации, во многом схожей с Италией эпохи Ренессанса.
Но, опять же, Коперник в своих теориях опирался на огромную техническую и концептуальную работу, проделанную александрийскими и арабскими астрономами. Труды Анаксимандра основывались исключительно на его собственных наблюдениях, а также на начальной постановке вопросов и неточных рассуждениях Фалеса, и не более того. На этой скромной основе Анаксимандр совершил то, что, на мой взгляд, следует считать первой и величайшей из всех научных революций: он установил, что Земля парит в открытом космосе.
В заключение этой главы я приведу две цитаты. Первая принадлежит Чарльзу Кану: «Даже если бы мы не знали ничего другого о ее авторе, одна только [теория Анаксимандра о положении Земли] гарантировала бы ему место среди создателей рационального естествознания». Вторая принадлежит Карлу Попперу, одному из величайших философов науки двадцатого века: «На мой взгляд, эта идея Анаксимандра [о том, что Земля подвешена в космическом пространстве] является одной из наиболее смелых, революционных и плодотворных идей во всей истории человеческой мысли»[32].
5. Невидимые сущности и законы природы
В учебниках по философии говорится, что первой философской школой была ионийская, в которую входили Фалес, Анаксимандр и Анаксимен. Эти философы искали основу всего сущего, первоначало, которое Фалес отождествлял с водой, Анаксимандр – с апейроном, а Анаксимен – с воздухом. Представленные в таком виде, эти идеи непонятны, и остается только удивляться, как из такой бессмыслицы могла родиться философия. Далее я дополню общую картину некоторыми деталями, чтобы сделать более обоснованными мысли этих философов о первом принципе, но обоснованными – с научной, а не с философской точки зрения.
Прежде чем обратиться к Анаксимандру, полезно будет рассмотреть Фалеса (в поколении перед Анаксимандром) и Анаксимена (вероятно, в поколении после Анаксимандра).
О Фалесе мы также знаем немного. Считается, что он активно путешествовал и участвовал в общественной жизни Милета. Ему приписываются некоторые теоремы элементарной геометрии и их доказательства. Наиболее важным его концептуальным достижением считается то, что он запустил процесс поиска архэ (αρχη), или первоначала, – принципа, способного объяснить все природные явления. По поводу точного значения понятия «архэ» в милетской школе ведется много споров. Я не обладаю достаточной компетенцией для того, чтобы заниматься этой проблемой, но лишь намереваюсь поразмышлять над тем, какое значение этот вопрос имеет для последующего развития науки.
Я считаю, что для понимания смысла любого выражения полезно посмотреть на то, каким образом оно используется. Само по себе слово «принцип» может означать самые разные вещи, и фокусировка на априорном значении слова ничего особенно не проясняет. Смысл архэ не становится яснее, когда мы пытаемся постичь метафизические соображения, побудившие Фалеса искать некий принцип, зато все становится яснее, когда мы прослеживаем, что Фалес делал с этим понятием.
Суть того, что он делает с понятием «принцип», проста. Он пытается свести воедино все многообразие наблюдаемых природных явлений, связав их в рамках одного общего объяснения, присущего самой природе. Он пытается найти простое объяснение тому, как природа устроена. В этом свете процесс, очерченный Фалесом, есть не что иное, как процесс научного мышления. Грубость и наивность конкретного рассматриваемого им объяснения («все состоит из воды») свидетельствует лишь о ранних трудностях и о рудиментарности первой попытки реализовать подобную программу.
Фалес, вероятно, унаследовал идею фундаментального значения воды и моря из мифологии. Как уже отмечалось, он представлял мир как диск, плавающий на поверхности воды. Этот образ, вероятно, происходит из Месопотамии, его можно отнести к широко распространенному в Древнем мире представлению о том, что в каком бы направлении ни двигался человек, он приходит к морю (к божеству Океану, омывающему все земли). В уже упомянутом мифе «Энума элиш» Вселенная возникает из жидкого хаоса вод бога Апсу.
Первые строки Книги Бытия в современном переводе гласят:
В начале Бог сотворил небо и землю. Земля была пустынна, ничего не было на земле. Тьма скрывала океан, над водами носился Дух Божий. И тогда Бог сказал: «Да будет свет!», и воссиял свет.
Заметьте, что моря существовали еще до сотворения света. В «Илиаде» Океан также зовется отцом богов. Возможно, эта идея даже более древняя и возникла еще до разделения евразийских и американских народов. Вспомним первый стих мифа о сотворении мира племени Навахо: «„Единое“ зовется „Вода повсюду“».
Таким образом, идею о том, что все сущее берет начало в воде, Фалес мог воспринять непосредственно из мифологии или из своих путешествий в Вавилонию. Но его толкование роли воды имеет ярко выраженный немифический и нерелигиозный характер. Вода у Фалеса – это обычная вода. Океан у Фалеса – это не бог.
Попытки Фалеса объяснить природные явления пусть и наивны, но все же они иллюстрируют методологический и натуралистический импульс в этих первых проблесках рационального мышления, а также их стремление дистанцироваться от мифологии. Например, Фалес предполагает, что землетрясения происходят из-за того, что морские волны сотрясают Землю, ведь та плавает по воде.
Гипотезы Фалеса изобилуют проблемными местами (почему, спрашивается, Земля плавает, а не тонет?), но в них содержится зерно, из которого прорастут великолепные натуралистические объяснения Анаксимандра.
Достижение Анаксимена, заменившего воду Фалеса (и апейрон Анаксимандра, о котором речь пойдет ниже) на воздух, заключается не столько в самом выборе воздушной стихии, сколько в удачной попытке решить очевидную проблему в теориях Фалеса и Анаксимандра. Если все состоит из воды или апейрона, то как возможно, чтобы вода или апейрон обладали таким множеством различных форм и консистенций, как это видно на примере огромного разнообразия природных веществ? Как может первичная субстанция приобретать столь разнообразные свойства? Позже на эту проблему обратил внимание Аристотель. Используя характерный для греческой физики язык, он задается вопросом, как одно и то же вещество может иногда оказаться легким, а иногда – тяжелым.
Симпликий рассказывает о неубедительной попытке Анаксимандра решить эту проблему: «Возникновение он [Анаксимандр] объясняет не инаковением [= качественным превращением] первоэлемента, но выделением противоположностей вследствие вечного движения»[33].
Под «противоположностями» Симпликий подразумевает горячее и холодное, влажное и сухое и т. д. Не очень убедительное решение.
Анаксимен ищет более разумный механизм, который позволил бы одной и той же субстанции принимать различные формы. Проявив удивительную проницательность, он находит такой механизм в сгущении и разрежении. По его гипотезе, вода образуется при сгущении воздуха, а воздух, в свою очередь, возникает при разрежении воды. Земля порождается дальнейшим сгущением воды, то же самое касается и других веществ. Это, безусловно, качественный шаг вперед на пути к более рациональному пониманию устройства мира.
Более поздние ионийские мыслители дополнили идею Анаксимена о сгущении и разрежении представлением о небольшом числе первичных субстанций, комбинации которых могут порождать множество различных материалов. Атомисты Левкипп и Демокрит сделали понятия сгущения и разрежения более конкретными и ясными, добавив к ним идею элементарных атомов, движущихся в пустоте.
Следует отметить, что сегодня мы считаем, что практически вся материя, которая нам обычно встречается, состоит из трех компонентов: электронов, протонов и нейтронов. Разнообразие воспринимаемых нами форм материи полностью определяется различными комбинациями, а также большей или меньшей степенью сгущения или разрежения этих нескольких компонентов.
Однако, опять же, мы упустим главное, если предположим, что причина этой схожести древнегреческой науки с современной заключается в таинственном предвидении древнегреческих мыслителей. Факт заключается в том, что некоторые общие теоретические схемы, разработанные в первые века греческой цивилизации, оказались эффективными. И сегодня, спустя столетия, они продолжают прекрасно функционировать. Как всегда, сложность заключается не в том, чтобы найти ответы, а в том, чтобы задать правильные вопросы. Существует ли некая простая субстанция, из которой состоит вся материя, и каков может быть механизм, порождающий многообразие? Это был очень хороший вопрос.