а «Альмагеста» Птолемея внесет полную и окончательную ясность по этой теме. Некоторые ученые, жившие чуть позже Аристотеля, были последними на Западе, кто оспаривал тот факт, что Земля (более или менее) шарообразна.
Поколению, предшествующему Аристотелю, концепция круглой Земли была уже хорошо известна, но ясности в этом вопросе было меньше. У Платона в «Федоне» Сократ утверждает, что Земля – шар, но добавляет, что сам он этого доказать никогда не сможет. Этот отрывок из «Федона» – самое древнее из имеющихся у нас прямых свидетельств убежденности в том, что у Земли – шарообразная форма.
Концептуальная ясность, которая вносится в эту деликатную научную тему в пятом веке до н. э. в Древней Греции, впечатляет. Платон и Аристотель проводят четкое различие между тем, чтобы придерживаться своей точки зрения, и тем, чтобы обладать убедительными научными аргументами в ее поддержку. Я думаю, что среднестатистический образованный европеец или американец сегодня знает, что Земля круглая, но, скорее всего, он не сможет подкрепить эту свою уверенность убедительными доказательствами. Его уровень понимания науки, по крайней мере, в том, что касается этой темы, находится где-то на уровне времен Платона и Аристотеля.
Есть еще одно соображение, которое может показаться интересным в этой связи. «Федон» – это один из самых читаемых, преподаваемых и обсуждаемых философских текстов. Но почти все, кто комментирует его, сосредотачиваются исключительно на бессмертии души и не замечают, что в нем содержится эта жемчужина истории науки: первое имеющееся у нас письменное свидетельство нового мировоззрения – для которого характерно представление о шарообразной Земле. Это яркий пример того, какая пропасть лежит между естественными и гуманитарными науками в наше время, и того, насколько они слепы по отношению друг к другу.
Платон упоминает о том, что Земля круглая, так, будто это уже общеизвестная идея. Но откуда эта идея взялась? Иногда ее приписывают Пармениду, но чаще считают, что она имеет пифагорейское происхождение, возможно, восходящее к самому Пифагору. Анаксимандр не мыслил Землю круглой; вместо этого он говорил о некоей цилиндрической форме, напоминающей плоский барабан или утолщенный диск: «[Анаксимандр говорит, что] Земля – парящее тело, ничто ее не держит, на месте же она остается вследствие равного расстояния от всех [точек периферии космоса]. Форма у нее округлая, (закругленная), подобная барабану каменной колонны: из [двух] плоских поверхностей по одной ходим мы, а другая ей противоположна»[24].
Выбор этой цилиндрической, дискообразной формы может показаться странным. Я полагаю, что одно из правдоподобных объяснений этому заключается в следующем. Согласно учению Фалеса, вода есть первопричина всех вещей, он представлял себе необъятный океан, из которого все рождается и в котором плавает Земля. Земля Фалеса – это плавающий диск; круглая форма соответствует древнему представлению о том, что сформировавшаяся суша образует круг, ограниченный морем. Анаксимандр приходит к выводу, что нет никакой нужды в океане, поддерживающем Землю, а без океана остается диск, парящий в космосе.
Теперь поговорим о моменте, который обычно упускают из виду, но который важен для понимания достижений Анаксимандра. Он заключается в следующем. С точки зрения науки ключевой шаг в развитии знания был совершен не в момент, когда люди установили, что Земля является цилиндрической или сферической, но когда они поняли, что Земля – это конечное тело, свободно парящее в космосе. Этот пункт я рассмотрю подробно, поскольку его значимость может легко ускользнуть от тех, кто не имеет непосредственного опыта научных исследований.
В действительности Земля не является ни цилиндром, ни сферой. Она представляет собой эллипсоид, слегка сплюснутый у полюсов. По правде говоря, это даже не эллипсоид, а нечто вроде груши, поскольку южный полюс более сплюснут, чем северный. На самом деле она не является и грушевидной, поскольку сегодня мы можем выявить дополнительные неровности. Эти последовательные уточнения в понимании конкретной формы Земли для кого-то представляют интерес, но сами по себе они не добавляют ничего принципиально нового к нашему пониманию мира. Переход от цилиндра Анаксимандра к сфере, эллипсоиду, груше и, наконец, к современной неправильной форме представляет собой последовательное уточнение наших знаний о форме нашей планеты, но не является концептуальной революцией.
В отличие от этого, понимание Земли как камня, без опоры парящего в космосе и окруженного одним и тем же небом как сверху, так и снизу, – вот гигантский концептуальный шаг вперед. В нем и заключается вклад Анаксимандра.
Космологическая модель Анаксимандра с цилиндрической Землей часто оценивается учеными, не имеющими должной научной подготовки, как примитивная и неинтересная, а пифагорейско-аристотелевская модель со сферической Землей – как «корректная с научной точки зрения». Оба эти суждения демонстрируют научную неграмотность, но по противоположным причинам. Во-первых, как уже отмечалось, концептуальный скачок от плоской Земли к парящей в космосе конечной Земле огромен и труден. Тот факт, что Китайский императорский институт астрономии за две тысячи лет своего существования так и не смог совершить этот скачок, доказывает его сложность. Не удалось его сделать и другим цивилизациям. И напротив, концептуальный скачок от цилиндрической Земли к круглой – прост. Доказательства? Он произошел всего за одно поколение. Во-вторых, как уже отмечалось, сферическая модель ни в коем случае не является «истинным» ответом на вопрос о форме Земли. Она несколько более точна, чем цилиндрическая модель, и несколько менее точна, чем модель эллипсоида.
Таким образом, без малейшего сомнения можно сказать, что первая великая космологическая революция – это в полной мере заслуга Анаксимандра.
Но как Анаксимандру удалось понять, что под Землей есть небо?
Если немного поразмыслить, то этому всегда можно было найти множество подтверждений. Каждый вечер Солнце садится на западе, а на следующее утро вновь появляется на востоке. Как же оно переходит с запада на восток в течение ночи? Возьмем Полярную звезду. В ясную летнюю ночь мы видим, как все остальные звезды медленно и величественно вращаются на небе, а Полярная звезда остается неподвижной, как стержень. Ближайшие к Полярной звезде звезды – например, звезды Малой Медведицы – вращаются вокруг нее медленно и завершают круг (примерно) за двадцать четыре часа. На небесах они видны всегда (то есть когда нас не слепит солнечный свет). Звезды, расположенные немного дальше от Полярной звезды, за двадцать четыре часа проходят бóльшую орбиту, причем размер орбиты увеличивается по мере их удаления от Полярной звезды – и продолжает увеличиваться до тех пор, пока звезды не начинают будто бы касаться горизонта на севере.
Иногда кажется, что звезда исчезает за горой и через некоторое время вновь появляется немного восточнее (ил. 11). Очевидно, что она проходит за горой. А те, что находятся дальше от Полярной звезды? Они тоже будто исчезают позади чего-то, а затем появляются вновь. Для того чтобы они могли проходить этот путь, внизу должно быть пространство. А что же звезды на небесном экваторе, удаленные от Полярной звезды, которые находятся вблизи пути Солнца по небосводу? Не возникает ли сразу мысль, что они тоже скрываются за горизонтом и пролетают под Землей? А если они пролетают под Землей, то ниже нее должно быть пустое пространство!
Ил. 11. Фотография ночного неба с очень длительной выдержкой, показывающая движение звезд вокруг Полярной звезды в течение ночи. На фотографии хорошо видно, что ниже горизонта должно быть пустое пространство, через которое звезды могут пройти свою орбиту.
Обратите внимание, как структура этого открытия похожа на открытие того, что дождь появляется в результате испарения. В одном случае вода исчезает из оставленной на солнце миски и вновь появляется, падая с неба. Разум связывает исчезновение с повторным появлением и отождествляет дождевую воду с испарившейся водой. В другом случае Солнце исчезает на западе и вновь появляется на востоке. Разум устанавливает связь между исчезновением и появлением и ищет путь, связывающий их: пустое пространство под Землей. Это не что иное, как сочетание любопытства с ясностью ума.
Для того чтобы прийти к выводу о существовании пустоты под Землей, Анаксимандр использует простое умозаключение – такое же, которое мы делаем, когда видим, как человек исчезает за домом и вновь появляется на другой стороне. Как такое могло произойти? За домом, должно быть, можно свободно пройти. Легко.
Легко? Если бы это было действительно так легко, то почему человечество в течение многих поколений не приходило к такому же выводу? Почему столь многие цивилизации продолжали верить в то, что ниже Земли должно быть еще больше земли? Почему китайцы, несмотря на все величие своей древней цивилизации, не осознавали этого факта вплоть до прихода иезуитов в семнадцатом веке? Разве мир за пределами Милета был полон идиотов? Конечно же нет. Почему же тогда эту истину было так трудно постичь?
Сложность заключается в том, что идея парящей в космосе Земли на фундаментальном уровне противоречит нашему опыту взаимодействия с миром. В свете нашего опыта эта идея представляется абсурдной, неслыханной, невероятной.
Во-первых, мы должны принять мысль о том, что мир может не соответствовать нашему непосредственному опыту и нашему давно сложившемуся представлению о нем, и поэтому все может быть не таким, как кажется, и не таким, как мы всегда думали. Мы должны уметь расставаться с привычным для нас образом мира. Сделать подобный шаг способна лишь цивилизация, в которой люди готовы поставить под сомнение то, что все всегда считали истиной.
Во-вторых, мы должны выстроить убедительную и непротиворечивую альтернативу старой картине мира. Тот факт, что Земля парит, противоречит известным нам правилам, по которым устроен мир: предметы падают. Если бы Землю ничто не удерживало, она бы упала. Если Земля ни на чем не держится, то почему она не падает?