— Т-товарищ Сталин извинился, что напугал меня, и п-посоветовал тренировать уверенность. Ик…
Глава 21
Июль 1932 года
— Тук-тук-тук, — постучался я в дверь кабинета.
— Войдите!
Голос был недовольный, с ноткой раздражения. Я решил не обращать на это внимания и просто последовал приглашению. Внутри меня уже ждал Климент Ефремович. О встрече мы договорились заранее, поэтому и проблем, чтобы попасть к председателю реввоенсовета не возникло. Хотя сам Ворошилов нашему общению явно не рад. Впрочем, это взаимно.
— Здравствуйте, — кивнул я. Неприязнь неприязнью, а правила вежливого тона еще никто не отменял.
— Проходи, — указал мужчина мне на стул рядом с его рабочим столом. — Слушаю тебя.
Ха, даже так. То есть сам он ничего предлагать не планирует. Ну ладно, может это и к лучшему.
— Цель моего визита вы знаете. Предлагаю обсудить формат нашего взаимодействия.
— Что? — удивился Ворошилов.
— Как работать будем, — терпеливо пояснил я.
— А-а-а. Ну тут просто. Твой институт подает запрос, мы по нему тебе выдаем материалы.
— Так не пойдет, — не согласился я. — Тема для анализа обширная, а у меня под началом в основном не служившие люди. Мне нужен специалист от вас, кто «в теме» разбирается и у кого есть время консультировать институт. Отвечать на возникающие вопросы максимально полно и быстро. Желательно на время работы, чтобы он был прикомандирован к нашему институту. И это должен быть человек с максимально возможным допуском, уже не первый год служащий в Красной Армии, желательно от уровня комполка или выше…
Ворошилов перебил меня удивленным свистом.
— А у тебя, парень, губа не дура.
— Иначе эффективность анализа будет низкой или работа затянется, — развел я руками. — Это ни в чьих интересах. Или вы считаете иначе?
Вопрос мой был с подвохом — если Ворошилов считает иначе, то автоматом саботирует мою работу. Которую институту поручило все Политбюро. Если же он помогает, то тогда должен мне способствовать. Это понял и сам Климент Ефремович. Взгляд его потяжелел, и около минуты он, не мигая, смотрел мне в глаза. Уж не знаю, продавить меня так хотел, чтобы я пошел на какие-то уступки, или еще что, но морального давления у него не вышло. Поняв это, взгляд мужчины сменился на глубокую задумчивость, а затем к нему словно пришло озарение. Было довольно интересно наблюдать за сменой настроения Ворошилова по его мимике, меня даже заинтриговало, что он придумал. Вон, потянулся к телефону.
— Михаил Николаевич? Зайди ко мне в кабинет.
Положив трубку, Климент Ефремович довольно потер руки.
— Говоришь, нужен тебе человек с максимальным допуском и не первый год в рядах Красной Армии? Получишь его!
Через несколько минут в дверь постучали и тут же открыли, не дожидаясь разрешения. Я обернулся, посмотреть, кто зашел, и еле удержал нейтральное выражение на лице. В кабинет зашел никто иной, как текущий заместитель Ворошилова — Михаил Николаевич Тухачевский!
— Михаил Николаевич, знакомься — Огнев Сергей Федорович, — показал на меня рукой, видно чтобы вообще отмести любые сомнения, Ворошилов. — Выполняет задание партии и политбюро по анализу Красной Армии и ее перспектив. Требует себе помощника.
— Прямо требует? — хмыкнул Тухачевский, оценивающе окинув меня взглядом.
— Прямо, — усмехнулся Ворошилов. — Задача обширная, а ты много раз заявлял, что нашу армию надо реформировать. Кому как не тебе ему помогать?
Чуть поморщившись, Тухачевский однако сразу отказываться не стал, а протянул мне руку.
Я еще, когда он зашел, встал со стула, так что тут просто пожал протянутую ладонь в ответ. Если с Ворошиловым у меня сложилась взаимная неприязнь, то ссориться сразу и с его заместителем желания не было. Я бы и с Климентом Ефремовичем не ссорился, но тут он сам меня во враги определил.
— Ну, тогда идите, работайте, — тут же сказал Ворошилов, с удовлетворением завершив наш разговор.
Когда за парнем и заместителем закрылась дверь, Климент Ефремович облегченно и довольно вздохнул. Как он ловко перевел стрелки с себя на Тухачевского! И не придется теперь общаться с этим выскочкой, Огневым, так еще и на другого самовлюбленного подчиненного его свалил! Тухачевский Ворошилову откровенно не нравился. Как же! Офицер еще царской армии! Да не простой, а лейб-гвардии. В Семеновском полку служил! «Белая кость», белее не бывает. К тому же и в гражданскую у него победы были. И самому Сталину осмеливается перечить. За что уже попадал «в опалу». Потом правда Вождь признал, что погорячился, но «осадочек», как говорится, остался у обоих.
Ворошилов не раз от Тухачевского слышал о желании последнего реформировать армию. И его предложения не раз откланивались. Вот и тут была надежда на тот же результат. Ну а если все же примут эту их работу, то и сам Климент в накладе не останется. Это ведь он посоветовал работать Огневу с Тухачевским вместе. Пошел навстречу пацану — дал аж своего заместителя! Какие могут быть претензии к самому Ворошилову? Да никаких! А вот после «под лупой» рассмотреть все, что они наваяют и при нужде — раскритиковать, при этом не будучи самому одним из участником «защищающейся стороны» — так это милое дело!
— Мда, это я удачно придумал, — с улыбкой кивнул своим мыслям Ворошилов.
Пока шли до кабинета Тухачевского, он молчал. И лишь зайдя внутрь и усевшись в свое кресло, он снова обратил на меня внимание.
— Служил? — спросил он.
— Нет.
— Почему?
— Учился. Только в этом году университет закончил.
— Так ты настолько молод? А собираешься?
Вот тут я задумался. Обязательный призыв уже ввели, но сейчас возраст призыва выше, чем в моем прошлом мире — с 21 года. Как раз осенью мне повестка должна прийти. Хочу ли я? Не особо. С другой стороны — военная кафедра в нашем университете была и на занятия по военной подготовке я ходил. То есть если и заберут, то не в рядовые. Подробно я этим вопросом не интересовался.
— Пока я работаю на благо нашей страны, возглавляя институт анализа и прогнозирования. В университете закончил военную кафедру, поэтому обязательной воинской повинности не имею. Но при необходимости, готов пойти служить, — наконец ответил я, что думаю.
— Но не рвешься, — хмыкнул Тухачевский.
— Не мое.
— Ну-ну, — покивал своим мыслям Михаил Николаевич. — Так что от меня требуется?
Я как можно подробнее рассказал о целях и задачах института и о теме, которую получил недавно. Пока говорил, Тухачевский не перебивал и слушал внимательно.
— И тебя Ворошилов ко мне отправил? — не притворно удивился Михаил Николаевич, когда я закончил вводить его в курс дела.
— Да.
— Неужто и впрямь до них дошло… — непонятно прошептал Тухачевский.
Но тут же встряхнулся и снова обратил свое внимание на меня.
— Задача ясна. Для начала хочу услышать твои мысли — как ты видишь нашу работу. Если мне что не понравится, стесняться не стану — скажу как есть.
— Я плохо представляю с чего начать, — честно сказал я. — До этого институт занимался анализом хозяйственной отрасли. С этим в чем-то попроще: посчитать, что у нас есть, прочитать планы на пятилетку, построить модель развития общества, опираясь на эти данные — тут все понятно. К тому же и законы гражданские в открытом доступе, да и с людьми на местах общаться нашим «сборщикам» не сложно. А вот как у вас пойдет? У военных же секретности полно. Никто не станет перед нами «душу раскрывать», — Тухачевский на этих словах лишь согласно кивнул. — Да и задача у армии одна и она неизменна. Но как понять, насколько эффективно она выполняется, когда нет военных действий? Во время войны, как бы плохо это не было, все ясно: если противник наступает — значит, командир либо плохо выполняет свою работу, либо методика, по которой он воюет, не эффективна. Либо же — ему не хватает ресурсов. Все три показателя относительно легко замерить и оценить. А когда мир?
— Слишком упрощенно и по-детски, но в целом, верно, — рассмеялся Михаил Николаевич. — Насчет задач армии — они опираются на военную доктрину страны. Насколько верна она или нет, мы сейчас говорить не будем. Это обычно показывает история. Да и определяет ее руководство страны, но уж никак не… мы, — закончил он дипломатично. — Так что отталкиваться надо от нее. Ты знаешь нашу доктрину?
— Решительные контрнаступательные действия в ответ на агрессию на чужой территории, — тут же сжато ответил я.
— Молодец, — кивнул Тухачевский, — и правда не спал на лекциях. И вот теперь, отталкиваясь от доктрины, что сможешь мне сказать? Как оценивать армию будешь?
Примерно в таком стиле «вопрос — ответ» и прошел наш текущий разговор. Михаил Николаевич пока присматривался ко мне и очевидно решал — послать ли Ворошилова с этим поручением, или «впрячься». Уж не знаю, получилось ли бы у него проигнорировать прямой приказ своего начальника, но почему-то уверен, что при желании он смог бы этого добиться. Однако я видно его смог заинтересовать, потому что Тухачевский пообещал на следующий день прийти к нам в институт и уже там поговорить более подробно о решении поставленной задачи. Это цитата если что.
Впервые за долгое время я пошел на стройку. Аврал последних дней так навалился на меня, что я уже недели две не появлялся там. Пора исправлять.
Когда пришел на место будущего дома, то взгляд первым делом зацепился за две новеньких многоэтажки. Стены без меня уже возвели и сейчас приступили к кровле. Были и незнакомые лица, что меня удивило. Но потом оказалось, что это родственники будущих жильцов. Не только же у меня аврал был, хотя вот у моих подчиненных последние дни выдались свободными, и они не тратили время зря. Плюс — кого смогли из друзей и родных подтянули в помощь.
Я хоть и был в чистой и можно сказать «парадной» одежде, но «рабочую» рубашку и штаны мне нашли. Еще и весело пожурили, что пришел не подготовленным, но беззлобно. А там уже пришлось побыть немного разнорабочим. Балки помогал затаскивать на верхние этажи — крана у нас не было для этой работы — шифер таскал вместе со всеми. По лицам окружающих и изредка доносившимся словам, было понятно, что это сильно подняло мне репутацию. Не «зазнался», «помнит, что из рабочих» и тому подобные фразы периодически улавливал мой слух первые минут десять. Потом уже факт моего появления на стройке отошел на второй план.