<силы>? Какая связь между блокировкой и шизофреническим процессом?
Я сосредоточил внимание на функциях, которые, возможно, дали бы ответы на эти вопросы. У меня создалось впечатление, что блокирующий механизм был так или иначе связан с ее затылочным сегментом, особенно со специфическим зажимом дыхания.
Седьмой сеанс
В течение седьмого сеанса стало очевидным, что частичный прорыв гнева, который я держал под контролем в течение предыдущих сеансов, увеличил ее физиологическую потребность в полном дыхании. Это можно было заметить в ее еще более отчаянных попытках препятствовать воздуху полностью проходить через ее горло, гортань и трахеи. Я способствовал ее полному выдыханию и помогал ей слабым надавливанием на грудную клетку. Внезапно она сделала полный выдох, но сразу же после этого погрузилась в состояние транса. Она не реагировала на мои оклики; ее глаза пристально смотрели в одну точку в углу потолка; казалось, у нее начались галлюцинации. Ее ноги сильно дрожали, а плечи конвульсивно содрогались более 30 минут.
Мне удалось вывести ее из состояния транса, ущипнув достаточно сильно, чтобы заставить ее почувствовать боль. Она медленно начала приходить в сознание. Было ясно, что она в замешательстве. Она схватила мои руки и начала выкрикивать: <Я хочу вернуться, о, я хочу вернуться...> Это продолжалось следующие десять минут. Затем она сказала: <Я еще не совсем вернулась... Где вы?... Я спросила Бога, отдаться ли мне дьяволу... потому что вы и есть дьявол...>. Ее ноги и плечи продолжали дрожать, она хотя и слышала мой голос, но была еще <очень, очень далеко>. Это было впервые, когда она не смогла <вернуться> достаточно быстро. <Это продолжалось в этот раз так долго... Где вы?... Пожалуйста, дайте ваши руки... я хочу быть уверенной, что вы здесь...>
Держа мои руки, она подозрительно осматривала комнату, стены и потолок. Она чувствовала себя крайне возбужденной, и ей понадобилось более часа, чтобы успокоиться.
Я попросил ее прийти на следующий день для дальнейшего лечения или позвать меня, если она почувствует потребность поговорить.
Восьмой сеанс
После предыдущего сеанса она чувствовала себя очень усталой и легла спать, как только добралась до дома. Сейчас она чувствовала себя спокойно и безопасно, ее глаза были ясными. Я решил не продолжать далее разрушать ее защиту и вернул ее в то состояние, в котором она была в предыдущий день.
Самое важное правило в снятии защиты людей - делать это медленно, шаг за шагом, а не идти далее в глубину биофизических процессов, если врач не знает точно, что происходит, и если пациент не привык к той ситуации, которая уже была достигнута. Это правило имеет силу для всех типов медицинской оргонной терапии, но особенно необходимо соблюдать это правило при лечении шизофреников. Если пренебречь этим строгим правилом, то можно упустить из виду процесс в целом и подвергнуть пациента опасности. Пациенты, которые чувствуют себя лучше после частичных крупных достижений, часто умоляют врача продолжать быстрее, чаще видеться с ними. Этого ни в коем случае не следует делать. Когда определенный прорыв совершен, организму необходимо дать время, чтобы усвоить эмоции, которые прорвались. Позиция, с которой мы продолжаем идти дальше, должна быть твердо закреплена. Чтобы продолжать лечение надлежащим способом, необходимо, чтобы у пациента оставалась частичная защита. Особенно необходимо защищать больного от мистических, религиозноподобных ощущений, что сейчас он <свободен>, <избавлен>, <освобожден>. Несколько первых прорывов мощной защиты, как правило, сопровождаются ощущением огромного облегчения. Это часто маскирует истинный ход процесса, идущего в глубине биофизической структуры. Поэтому следует действовать осмотрительно до тех пор, пока основное оргазменное приятное волнение не проявится недвусмысленным образом. До тех пор пока глубинный ужас спонтанных плазматических сокращений не будет выведен на поверхность и преодолен, нужно быть предельно осторожным.
В этом сеансе с больной было легко сотрудничать. Но было ясно, что она все еще с тревогой наблюдает за тем, что происходит, что она была <под охраной> для того, чтобы не потерять контроль над собой, и что она усиленно сопротивлялась, чтобы снова не войти в состояние транса.
Сеанс следует продолжать до тех пор, пока аналитик не будет уверен в том, что недоверие проявилось полностью. Шизофреник более открыт, чем невротик, выражая это типичное недоверие. У невротиков нужно докапываться до недоверия, находящегося под маской дружелюбия и вежливости. Наша больная спросила прямо: <Могу я доверять вам? О, если бы только я могла довериться вам...> И добавила, глядя на меня с огромным страхом в глазах: <Ведь вы - немецкий шпион?>.
Это было вскоре после того, как ФБР расценило все мои оргонные исследования как деятельность немецкого шпиона и меня арестовали (как <враждебного иностранца>) в момент вступления Соединенных Штатов во Вторую мировую войну. Я, безусловно, был вскоре освобожден, но это не имело большого значения для пациентки. Дело в том, что меня заподозрили в подрывной деятельности, и это подозрение находилось в полном соответствии с главной позицией невротиков (так же как и психически больных) - не доверять всему, особенно своим внутренним чувствам. Наша пациентка хотела доверять мне, потому что она нуждалась в моей помощи в своей борьбе против <сил>. Я уверил ее, что я не немецкий, не какой бы то ни было другой шпион и никогда им не был. Затем она сказала, что каждый думает только в соответствии со своей природой или структурой характера, следовательно, ФБР не могло думать ни о чем другом, как о шпионской деятельности, поскольку они не могли понять, чем я занимался. Я должен был согласиться с этим утверждением и вновь убедился в правильности своей характеристики мышления шизофреника. Шизофреники в периоды просветления сознания в состоянии осмысленно смотреть на личные и общественные дела так, как не может никакой другой тип личности. Позже мы увидим, что это прояснение сознания шизофреника - одна из главных опасностей, которые угрожают его существованию в современном обществе.
Пациентке составили расписание посещений государственной клиники. Я сказал ей, чтобы она не скрывала ничего, но предупредил ее быть готовой к неспособности врача понять все, что она объяснит ему. Нам повезло: мы имели дело с психиатром, который был не из тех жестоких хирургов, применяющих шоковую терапию. Пациентка завершила этот сеанс спокойно и полностью приведенной в хорошее самочувствие. Подведем итоги восьмого сеанса:
1. Пациентка пришла с остатком обостренного чувства восприятия реальности.
2. Пациентка искала моей помощи, потому что она верила, что я понимал <силы> и имел контакт с ними.
3. Пациентка думала, что она была лучше, чем остальная часть мира, из-за ее контакта с <силами>. Ее критика мышления человека нормального была совершенно рациональной.
4. Ее защита отличалась от защиты в случае простой невротической биопатии тем, что она не была завершена. Ее грудная клетка была подвижна, но она не выдыхала полностью. Из-за слабости своей защиты она чувствовала себя висящей над пропастью. Вне ее были <силы>, которые были <дьявольскими> и <притягательными> одновременно.
5. Ослабевающие ощущения оргонотических потоков в ее теле были тесно связаны с ее мыслью о <силах>, но эти ощущения проецировались на стены и потолок. Ее шизофренический страх, связанный с ухудшением здоровья, так или иначе зависел от ее контакта с <силами>.
6. Восприятие внутренних <сил> на стенах и потолке составило основную загадку. Слово <проекция> ничего не объясняло.
<СИЛЫ>
Пациентка знала <силы> очень хорошо и подробно описала их. Некоторые характеристики <сил> были такими же, как те, которые приписывались всемогущему Существу, Богу, другие были такими, которые приписывались дьяволу - ловкому, хитрому и злобному искусителю. Первая группа характеристик давала больной ощущение безопасности и защищенности; в отношении второй группы характеристик больная старалась оградиться от <сил>, их злых намерений и искушений (таких, как убийство). Эта неоднозначность в характере <сил> станет совершенно ясной в процессе продолжения психоанализа.
Мое предположение на этой стадии работы было следующим: если <силы>, представляющие Добро и Зло, существуют в одном и том же эмоциональном формировании, тогда можно считать, что раскол на два диаметрально противоположных способа восприятия действительности произошел благодаря двум диаметрально противоположным процессам в структуре ее характера, которые были взаимно исключающими и не совместимыми. Шизофренический раскол личности следовало приписать этой несовместимости; каждая из двух противоположных эмоциональных структур могла попеременно управлять функционированием организма. Человек нормальный, в отличие от шизофреника, придерживается одной из эмоциональных структур, в этот момент другая находится в состоянии репрессии. Таким образом, в человеке нормальном раскол личности скрыт. Общий функциональный принцип <и Бога и дьявола> - базисное биофизическое функционирование организма, его <биологическая сущность>, которая проявляется в плазматических потоках и в их субъективном восприятии (таком, как ослабление ощущения любви, тревога и ненависть). Все это необходимо было подтвердить в дальнейшем.
Девятый сеанс
Пациентка подошла к девятому сеансу переполненная радостью и совершенно скоординированная.
За день до этого она посетила в клинике психиатра, и он сказал ей, что я для него - <светило>. Она объяснила ему мой метод терапии, как метод, <выпускающий пар>. Клинический психиатр одобрил ее дальнейшую работу со мной. Его отношение должно было означать поддержку ее личных надежд, так как перед этим она сомневалась в моей честности (<Вы - немецкий шпион?>).
Ее дыхание в тот день физиологически было почти в норме; ее взгляд был ясным, а не затуманенным, как обычно. Она сообщила, что у нее возникло желание удовлетворить себя генитально. Неопытный врач посчитал бы это большим успехом. Но я знал, что возникла серьезная опасность.