[122]. Что они делают? Т-х подскакивает и готов бежать в атаку, Т-с же предлагает обождать и не спешить: может быть, рассосется само собой. Два Т-х переубеждают Т-с, и вся компания идет к «бурсакам» в общагу В-лимфоцитов — отделение в лимфоузле. Т-х, получившие инструкцию от дендритного лимфоцита с описанием, какие именно иммуноглобулины нужно делать, собирают вокруг себя В-лимфоциты и начинают объяснять уже им, как необходимо синтезировать иммуноглобулины и, главное, какие. На что нужно обратить внимание? Моноциты приносили разные фрагменты разным дендритным лимфоцитам, инструкции по созданию иммуноглобулинов различаются у разных групп Т-х/Т-с — поэтому специфический ответ готовится не на какой-то один маркер-антиген, а сразу на несколько разных! В этом важность и смысл иммунитета, возникающего после болезни.
Время, которое нужно Т-х на подготовку В-л, составляет несколько недель. Дело это небыстрое. Что происходит? Я надеюсь, что дотошный читатель задался вопросом: а как же дендритный лимфоцит дал инструкцию Т-х? Что это за инструкция? Будет ли это для вас открытием или нет, не знаю, но клетки общаются друг с другом химическими веществами, которые называют цитокинами. Знакомое слово?
Что такое цитокины? Это весьма сложные вещества-команды, в среде лейкоцитов их называют лимфокинами, или интерлейкинами. Оседлые клетки разных тканей общаются намного меньше, чем лимфоциты. Особенно разговорчивые — Т-х и Т-с. Немногословны Т-НКК (натуральные киллерные клетки), это особая группа лимфоцитов, которые говорят только одно: «Сдохни!» Эта команда срабатывает как установка на смерть: если НКК какой-нибудь клетке скажет «Сдохни», та прямо сразу и выполнит приказ. Такой цитокин еще называют фактором некроза опухоли (ФНО), потому что НКК обычно убивает раковую клетку или зараженную вирусом. Те цитокины, которые выделяют Т-х, командуют В-лимфоцитам, как создавать иммуноглобулины[123].
Под обучением находится несколько тысяч лимфоцитов. На подготовку уходит несколько недель. Когда же обучение заканчивается, а В-лимфоциты буквально распухают от знаний и ядро у них становится рыхлым, Т-х командуют: «Все за нами!»
Через кровеносную систему организма все эти клетки устремляются к очагу воспаления, где макро- и микрофаги держат оборону, требуя подкрепления. Они идут на «шум боя» и «трупный запах разлагающегося врага». Такой выбор направления движения лейкоцитов называется хемотаксисом.
Очаг за это время достиг внушительного размера или площади. Он окружен валом из лейкоцитов, тучных клеток и строителей-фибробластов[124], уже начавших возводить вокруг поля битвы бетонно-фибриновую стену — капсулу.
Наконец, бóльшая часть обученных В-лимфоцитов добирается до места. Здесь их поджидает команда Т-х и Т-с. Основная группа из первых прибывших, заняв места в межклеточном пространстве вокруг очага воспаления, производит невероятное действие подобно роботам-трансформерам из фильма — изменяются внешне и внутренне. Теперь это уже не В-лимфоциты, они утрачивают способность ползать подобно амебам. Контакт с микробными остатками сильно возбуждает В-лимфоциты. Они сначала начинают активно размножаться, в тысячи раз увеличивая свою армию, а затем становятся оседлыми плазматическими клетками. Теперь их задача состоит в выделении иммуноглобулинов — антител. Эти комбинированные вещества можно сравнить с противотанковыми снарядами: они, добравшись до живых микробов, приклеиваются к мембране и затем рвут ее на куски, если хватает биохимических сил. Если же мембрана оказывается слишком крепкой, антитела так плотно облепляют микроб, что тот начинает задыхаться и гибнет от переполнения собственными отходами жизнедеятельности.
В первой партии антител обычно применяются тяжелые снаряды типа М. Эти иммуноглобулины характерны для острого периода воспаления — текущего заболевания.
Их производство очень затратно, но они очень эффективны. Плазматические клетки должны насытить ткани вокруг очага воспаления антителами, чтобы остановить микробную атаку, победить агрессора.
К сожалению, иногда скорость иммунного ответа бывает недостаточно быстрой, микробы оказываются резвее, и иммунитет не поспевает за ними, очаг расширяется и однажды может прорваться в кровь. Обычно это событие сопровождается резким подъемом температуры, ощущением слабости. Если микробные токсины повреждают особые ткани, это проявляется нарушением работы сердца, мозга, почек, кишечника… зависит от индивидуальных характеристик микроба.
Как мы решаем проблему, если иммунный ответ не поспевает? Применяем антимикробные средства, антибиотики, хирургически вскрываем очаг и по возможности удаляем его содержимое — гной[125].
Параллельно синтезу антител М уже к завершению борьбы начинают появляться более легкие антитела G, которые не столько служат борьбе в очаге, сколько циркулируют в плазме в ожидании повторных атак уже известным микробом. То есть они представляют собой активный специфический иммунитет к конкретному возбудителю.
Если атак нет, нет… и нет, так проходит месяц за месяцем, «комитет по обороне», те самые Т-дендритные клетки, дают команду: «Шабаш, ребята!» Угроза отступила, можно заканчивать тратить государственные деньги на антитела. Враг разбит, нам столько иммуноглобулинов уже не нужно. В дело вступают Т-супрессоры, которые отчасти сами разбираются с плазматическими клетками, отчасти же зовут натуральных киллеров, чтобы те побыстрее перебили ненужных бывших В-лимфоцитов. Проходит несколько месяцев, и количество иммуноглобулинов в крови постепенно уменьшается, а в конце концов примерно за год сходит к нулю.
Это был пример с микробами. Увы, не всегда бывает так гладко, как получилось на бумаге. Случаются осечки, замедления в развитии отдельных событий, некоторые микробы выпускают особые противоиммунные яды, убивающие лейкоцитов и лимфоцитов. Некоторые имеют такую мощную оболочку, что размножаются прямо в лимфоузле, а моноциты и нейтрофил они используют в качестве транспорта и катаются на них по лимфатической сети[126].
В противомикробном иммунитете встречается коварство возбудителей, которые на своей мембране имеют белки, очень похожие по строению на ряд обычных белков здоровых тканей человека. И когда против микроба начинают выделяться антитела, то попутно они лупят и по здоровым, ни в чем не повинным тканям человека[127]. Такая вот подлость!
Рис. 19
Выше (рис. 19) я постарался рассказать, как формируется иммунный ответ, пройдясь по ключевым событиям. Не думаю, что из этой схемы вы все поймете, кроме разве что того, насколько все сложно. Сложность заключается в том, что, как в любой системе, которая должна работать в каких угодно условиях, есть несколько каналов связи и контроля. Рассказывать обо всех — это значит превратить книгу в учебник по иммунологии, что в мою задачу не входит. Я хочу только, чтобы вы поняли главное: иммунитет — система сложная, многокомпонентная, имеет несколько каналов решения задач, отвечает за внешнюю защиту от инфекции, контроль резидентов-мигрантов и внутреннюю безопасность от раковых клеток, которые ничем не лучше микробов и вирусов. Они даже страшнее, потому что изначально были когда-то своими, но переродились по разным причинам в жрущих и бурно размножающихся маргиналов, ненавидящих свой организм. Главную опасность для человека представляют не внешние или внутренние враги, с которыми иммунитет разбирается с древнейших времен и постоянно этому учится, даже старается передавать накопленные знания от отцов к детям, хотя это дело непростое и занимает порой много поколений. Так вот, главную опасность представляет сам иммунитет, если вдруг становится слишком либеральным, теряет жесткость и бескомпромиссность. Оказывается медлительным в реакции на угрозу[128]. Не менее опасным он становится, если от излишней старательности и бдительности у него «сносит крышу» и он начинает кидаться на здоровые ткани, разрушая их и убивая организм человека[129].
У иммунитета есть еще одна функция, о которой медики не любят рассказывать. Иммунитет — это последний патрон для самого себя. В системе заложен механизм почти мгновенного самоуничтожения организма. Да еще такой, что реанимация не всегда оказывается эффективной. Зачем?
Здесь важно понять, что иммунная система защищает не отдельного человека, а вид. И если организм встречается с инфекцией[130], которую не удается победить, иммунитет его убивает, таким образом обеспечивая естественное, природное прекращение распространения инфекции в популяции. Это грустная информация, но она объясняет многое, с чем мы столкнулись в ходе текущей пандемии COVID-19.
В случае с вирусной инфекцией иммунитет ведет себя несколько иначе, чем с микробной.
Для начала важно понять главное: вирус не организм. Он никогда им не был. И никогда им не станет. Это не протоформа жизни, как иные пытаются убедить нас.
Больше всего для вируса подходит сравнение с почтовым отправлением. От кого и кому? От клетки клетке. Это как бы письмо, которое изначально одна клетка написала и отправила другой. Ничего не напоминает? Правильно — цитокины, лимфокины, интерлейкины. Только те были очень короткие и передавались на небольшие расстояния, вроде записок на листочке бумаги или самоудаляющихся эсэмэсок. Они и сохраняются недолго: получил, прочитал, выбросил. А вирус отправляется в окружающую среду, где нужно как-то сохранить информацию. Отправляя письма почтой, мы упаковываем их в конверт, бумажный, картонный или даже пластиковый, чтобы он не истрепался и письмо не пропало. Так вот, эти клетки находятся в разных организмах, и вирусу, как письму, нужно какое-то время находиться в очень неблагоприятной среде. А он не бумажный и не пластиковый, а белковый, гликопротеиновый, в нем информация (сообщение) записана в виде нуклеиновых оснований, собранных в цепочку ДНК или РНК. А это довольно нежные соединения, которые быстро окисляются атмосферой, сгорают в солнечных лучах и даже в пресной воде могут разрушиться, что уж