Есть ли сейчас лекарства против вируса? Да, самое первое — донорская плазма, содержащая антитела к вирусу. Недавно объявили о том, что поступил в продажу рекомбинантный иммуноглобулин против COVID-19. Осталось наладить его поступление в больницы, поликлиники и аптеки. Важно только, чтобы он стоил не как слиток золота равного веса.
Сохраняет ли при этом актуальность карантин? Конечно. И карантин этот должен быть не объявленным в стране, а осознанным в головах наших граждан. Чтобы они понимали, что эгоизм, беспечность и невежество обходятся слишком дорого — иногда жизнями наших близких, которые в силу различных причин не могли быть привиты.
Так уж выходит в природе, что некоторые, даже переболевшие какой-то инфекцией люди не получают иммунитета. Таких невезучих в обществе обычно бывает 5–7 %.
Почему так получается? Причины разные: генетическая особенность иммунитета, наличие системного заболевания и аутоиммунный процесс, прием каких-либо подавляющих иммунитет препаратов (стероидных гормонов), а может, слишком высокий уровень антител к векторному вирусу, и тот погибает до того, как успела сработать вакцина.
Пандемия непременно рано или поздно пойдет на спад, и мы будем радоваться и подсчитывать потери. Потом мы узнаем, какие проблемы вирус принес нашему виду, потому что половые клетки тоже к нему восприимчивы, и весьма вероятно, что гены COVID-19 записались у кого-то в наследственность. Чем это грозит? В лучшем случае бесплодием, в худшем — появлением каких-то новых генетических признаков, и мы пока не знаем каких. Вероятно, что ничего особенного не будет, ведь вирус SARS-COV-2 из переписки летучих мышей, так что вряд ли в них есть что-то нужное для людей. Крылья у нас вряд ли отрастут и носы почернеют. Я надеюсь, что максимум — это в человечестве спустя поколения появится еще одна группа крови — какой-то антигенный маркер на мембране эритроцитов, типа резус-фактора или келл. Но и это пока только предположение.
Какие вакцины от COVID-19 созданы в мире к настоящему моменту? Официально в России на момент написания этой главы одобрены три вакцины, из которых активно применяются изготовленные в НИИ им. Гамалеи «Спутники» (пятый и лайт). Это векторные, рекомбинантные вакцины. Их главное качество — дешевизна в производстве, наличие одного антигена в носителе. Особенность их — вектор вирус-носитель особого гена, по сути, стартер. Сам антиген уже выделяется клетками привитого организма в течение нескольких недель, затем носитель погибает. Вакцина центра им. Чумакова «КовиВак Корона», традиционно приготовленная из убитого вируса, содержит намного больше различных антигенов и должна давать более мощный иммунный ответ за счет широкого спектра различных фрагментов вируса. Также проходит испытание назальная вакцина «Спутник».
Создан препарат МИР-19 — не вакцина, а своего рода «кляп для клеток», не позволяющий ей «впустить в себя вирус». Это средство профилактики от заражения. Надеюсь, что к моменту публикации препарат уже поступит в продажу и будет стоить намного дешевле книги.
Зарубежные вакцины работают весьма неплохо, хотя, как любой медпрепарат, иногда дают негативные реакции, обычно связанные с вакцинацией уже заразившегося человека или большим объемом у пациента хронических болезней. От этого, увы, никто не застрахован. Процент осложнений на вакцину минимальный — доли процента.
Диагностика инфицированности коронавирусом по клиническим симптомам сложна, потому что симптомы на ранней стадии характерны для ОРВИ или гриппа, а каких-то индивидуальных, присущих исключительно COVID-19, нет.
И только уже в разгар болезни характерные признаки выражаются одышкой и поражением сосудов легких, которое выявляется только на компьютерной томограмме. Обнаружить скрытое течение болезни на ранних этапах можно с помощью ПЦР-теста или анализа на антитела, причем показателем заражения и болезни служит титр иммуноглобулинов-М, который больше титра Ig-G.
В практике во время эпидемии используются два способа выявления болезни, независимо от того, есть клинические проявления или нет. Первый — это ПЦР, то есть полимеразная цепная реакция, выявление фрагментов РНК или ДНК вируса в отделяемом на слизистой оболочке. Точность этого метода зависит от попадания этих фрагментов вируса на ватную палочку при взятии из носа и рта. Именно то, что вирус и его куски не всегда попадают на палочку, обусловливают точность и вероятность выявления, которая не превышает 80–70 %. То есть от 20 до 30 % заразившихся и больных дают отрицательный ПЦР-тест на COVID-19. Сам реактив работает безошибочно, если фрагмент ДНК или РНК с ним встретится — реакция будет отмечена как «положительная», а вот процесс взятия, увы, обеспечить точностью невозможно — сохраняется стохастичность — случайность.
Главное важное свойство ПЦР — простота и быстрота выполнения, дешевизна себестоимости комплекта. Главная проблема — отсутствие большой вероятности точности анализа.
ПЦР дает два ответа: плюс и минус.
Второй анализ — это анализ крови на антитела к антигенам вируса COVID-19. Точность этого метода абсолютна. Наличие антител класса М указывает на активное воспаление, антител класса G — на перенесенное воспаление и формирование иммунной памяти. Референсные значения этих показателей отмечаются на бланке отчета и отличаются для разных реактивов и лабораторий, поэтому здесь их указывать будет некорректно. Важно понять, что если М больше G, то воспаление идет активно, если от анализа к анализу число антител увеличивается — воспаление идет! Если G больше М — воспаление прошло, идет накопление иммунной защиты. Если по сравнению с прошлыми анализами число антител начало снижаться, это значит, что иммунитет успокоился и начинает «забывать» о вирусе.
Важно понять, что COVID-19 — необычная инфекция, и клиническая картина ее проявлений (для штамма «Дельта») сильно отличается от привычных ОРЗ.
В начале пандемии для меня, как терапевта, было непривычным явление нормальной «воздушности» легких при выслушивании (аускультации) и выстукивании (перкуссии) легких с одновременной одышкой. Понять, что вирус поражает не ткань самих легких, а сосудов, было не просто. Рентгеновские снимки ничего существенного не показывали. И только компьютерная томограмма позволила выявить поражение сосудистого русла.
Постепенно приходило понимание механизма поражения и всего процесса болезни. Как SARS-COV-2 проникает в организм? Через слизистые носо- и ротоглотки, опускаясь в легкие с потоком воздуха. Для штамма «Ухань» это занимало недели, штамм «Дельта» оказался резвее, на проникновение в сосуды легких, а оттуда в остальные ему приходилось потратить не больше недели, новый «Омикрон» самый шустрый — влетает в кровеносное русло за три-шесть дней. К счастью, с усилением резвости снижается токсичность. К моменту написания этой главы от «Омикрона» в мире умерли единицы, а привитые оказались довольно неплохо вооруженными против него.
Будем надеяться, что с этим штаммом вируса эпидемия покатится к завершению. И единственным мощным барьером на пути вируса должна стать именно вакцинация. Никакие другие меры не могут быть эффективными, хотя бы потому, что эпоха борьбы с эпидемиями «огнем и мечом» миновала. Медицина шагнула в ХХI век.
8. На злобу дня. Выдумки и глупости о вакцинации
«COVID-19 — обычная ОРВИ. Мы и раньше болели коронавирусами».
Это не простая ОРВИ, риновирусная глубже слизистой носоглотки не проходит и сосуды легких не поражает, не вызывает атипичную пневмонию, а значит, уже по этому факту COVID-19 должен относиться к опасным инфекциям. Смертность от коронавируса превышает смертность от ОРВИ в тысячи раз. Поэтому их нельзя сравнивать. Морфологическое сродство коронавирусов не означает, что они вызывают одинаковые болезни. И чтобы вы окончательно поняли опасность нынешней инфекции, вспомните, как полностью называется вирус: SARS-COV-2. Что такое SARS? Как расшифровать эту аббревиатуру? Это переводится как «тяжелый острый респираторный синдром». А значит, эти вирусы никогда не относились к пустяшным ОРВИ.
«Вакцина может вызвать коронавирусную инфекцию».
Не может: в ней нет коронавируса ни в каком виде. Векторный вирус лишен своего генома, а несет лишь ген одного характерного антигена. Мало того, через две-три недели от этого вируса не остается и следа.
Чтобы не было недопонимания, давайте еще раз по пунктам разберем строение и принцип работы векторных вакцин. В качестве транспорта используется оболочка простого безвредного аденовируса, из которой удален весь геном. Вместо него вставляется ДНК или РНК, содержащая запись одного гена — S-белка с оболочки вируса COVID-19. ДНК покрепче и не разрушается при не слишком низких температурах −18–30 °C, в отличие от РНК, которую для сохранения приходится замораживать сильнее, до −160 °C. Это значит, что РНК-содержащие вакцины дороже хранить и перевозить.
После разморозки вакцина вводится внутримышечно. Вирус-транспорт (вектор) инфицирует клетки тканей вокруг места введения, и они начинают производить белок антиген — тот самый S-белок, на который формируется иммунный ответ. Заодно эти антитела и натуральные киллерные клетки убивают и векторный вирус, и зараженные им клетки примерно за два-три месяца. Зачем нужен второй компонент и что он собой представляет? Вторым компонентом является другой аденовирус, а вот ген в нем тот же самый — к S-белку. Замена транспортного вируса нужна потому, что кроме ковидного антигена антитела вырабатываются и к носителю. Через три недели иммунитету как бы напоминают: вот антиген, есть уже антитела? И если есть, то реакция должна быть обязательно, подъем температуры, боль в месте инъекции вакцины дня три, головная боль. Кроме векторных вакцин могут быть созданы убитые, ослабленные или рекомбинантные антигенные комплексы из разных белков с мембраны вируса COVID-19[147]