– Я смотрю, вы тут быстро освоились. – сказал он.
– Так Олька-то меня увидела, прям урыдалась вся. – Тетёркин, заперев дверь, подсел поближе. – Слушай, чего думаю, давай до утра останемся здесь. Сейчас окна завесим тряпкой, чтобы с улицы не видно было, поедим, погреемся, а утром будем выбираться. Как мыслишь? – Тетёркин аккуратно помешал ложкой разогревающуюся еду.
– Не знаю. – пожал плечами Кирилл.
Он боялся только одного, что наутро приедет бравый спецотряд и Кирилла вернут в камеру, а с мыслью о близкой свободе он уже свыкся. Хотя Тетёркин дело говорил: мотаться по тайге в ночи не стоило, сейчас самое разумное было отдохнуть, потому что Кирилл не спал уже почти сутки. Пока он пережидал бойню, пока ждал, когда стемнеет, пока они бегали по снегам. Всё это не добавляло оптимизма, а лишь склоняло на сторону истопника. Лучше уж быть живым и в камере, чем замёрзнуть насмерть где-нибудь на свободе.
– Давай останемся. – сонно протянул мужчина. – А Олька твоя где?
– Пошла продукты собирать в дорогу. Во огонь-баба, – восхищённо оскалился истопник, – вроде только от холода умирала, а здесь, как ожила. И похлёбку поставила и с собой жратвы собирает, и одёжу показала, где брать, и водочку нашла. – понизил голос Тетёркин.
– Вольдемар! – донеслось от двери и истопник тотчас поднялся и потрусил к появившейся Ольке.
А Кирилл поднял глаза и только спросил вслед:
– Вольдемар? Серьёзно?
Вдруг за окнами появилась страшная дёргающаяся тень. В отсветах луны это зрелище было ещё кошмарнее, чем когда видишь наяву. Человека словно ломало в лихорадке, при этом он двигался пружинящей походкой и был абсолютно дезориентирован.
– Ох. – выдохнула Олька, завидев его. – Ох.
– Тише. – зашипел Кирилл. – Есть чем окна закрыть?
– Да, да, – тихо отозвалась женщина, – я вот одеял принесла, они плотные.
Кирилл привстал, но сразу же осел обратно, потому что почувствовал какое-то шевеление под курткой и только сейчас вспомнил про подобранную животину. Расстегнув куртку, он вынул мирно спящего кота и, приложив палец к губам, передал его просиявшей женщине.
– Это ж Пуговичка. Я его обыскалась. – прошептала она.
Тетёркин с Кириллом быстро примостили одеяло к единственному окну и вернулись поближе к печке, потому что как только они отступали подальше, продрогшие тела начинали сразу же замерзать снова. Здесь на островке спокойствия уже уютно чавкал угощением котёнок, женщина разливала наваристый суп по мискам, кипел железный чайник и было почти нормально, если не считать того, что происходило за окнами.
– Только лучше не шуметь. – сказал Кирилл, опуская ложку в раскалённое нутро наваристой похлёбки. – Чтоб никто не услышал и окно не разбили.
– Надо ночью дежурить по одному. Ты поспи пару часиков, потом я. – Сказал Тетёркин, наглаживая кота и жмурясь от выпитой рюмки горячительного напитка. – Ох, хорошо. Олька, ты с собой бутылочку прибери, пригодится. А сейчас более не надо. Много. Сейчас хмель ни к чему. – авторитетно заявил истопник. – Как думаешь, чё деется вокруг?
– Да откуда я знаю. – махнул рукой Кирилл, чувствуя, что еле сидит.
Еда тяжело провалилась в желудок, привыкший за долгое время к жидкому супу и овсянке, что полагались в медпункте, сон мазал веки тяжёлым сном, и Кирилл взглянул на Тетёркина.
– Я лягу?
– Давай, давай. Я нормально, посижу ещё. – махнул рукой мужчина.
– Слушай, – Кирилл помолчал, – если спецназ приедет с утра, ты не говори, что я сбежать пытался. Я просто испугался. – Кирилл взглянул на мужичка.
Тот в ответ усмехнулся и сказал:
– Разбежались! Спецназ! Откудова? Нас тут ещё дня три не хватятся. Уедем, не переживай. – Тетёркин подобрал с пола одеяло и кинул Кириллу. – На, стели на полу прямо здесь, а то там околеешь.
– Вот носки натяните ещё. – Олька покопалась в мешке. – И тулупом укройтесь. – Женщина передала ему подбитую мехом куртку из дублёной кожи, какие полагались только старшему офицерскому составу.
Кирилл устроился возле трещащей дровами печи, положил голову на свёрнутую куртку и слушал, как Олька рассказывает Тетёркину, что Пуговичка – это единственный выживший котёнок после нападения лиса. Думали, что девка, поэтому так и назвали, а оказалось – кот, поэтому теперь есть у них кот Пуговичка. Кирилл провалился в манящий, сладкий сон, ему снились острова с белым песком, шипящие волны, царапающие его тело, и жар солнца. Вдруг всё провалилось обрушившейся на него реальностью. Кирилл вскочил, потому что его трясла за плечо Олька и что-то шипела, а Тетёркин елозил у окна, откуда почему-то сильно дуло холодом.
– Они стекло выбили! Там упало что-то, – шептала Олька, – Волька пытается залатать.
Кирилл вскочил на ноги, подошёл к Тетёркину, который, изодрав руки в кровь, вытаскивал битые острыми углами стёкла. Через выбитое окно было видно, что во внутреннем дворике рухнула железная конструкция вышки. На улице разыгралась сильная метель, и ветер сносил всё, что попадалось на пути. Но это спасло людей от нашествия обезумевших, потому что вышка придавила их своим весом, и теперь они корчились под ней.
– Завязывай! – сказал Кирилл. – Надо ноги уносить, шумно очень, сейчас вся нечисть сбежится. Быстро собираем шмотки и короткими перебежками в машину. Дай бог, заведётся.
Олька подхватила кота и закинула за спину набитый рюкзак, Тетёркин прижал вяза́нку с одеялами и сумку с едой, а Кирилл, быстро накинув тулуп и шапку, взял ещё два подготовленных вещмешка.
Выйдя в метель, они задохнулись ветром, протиснулись мимо скрюченных тел, слабеющих под тяжестью металлической вышки, и побежали как можно быстрее к забору. Каждому хотелось оказаться подальше от места, ставшего из просто колонии для заключённых, в площадку, где развернулся сущий ад.
Добравшись без происшествий до автомобиля, они быстр погрузились. Тетёркин на карте показал, куда ехать. Как оказалось, он знал в километрах тридцати охотничий домик, где можно было переночевать и обдумать, что делать дальше. Выехав на занесённую снегом дорогу, УАЗ рванул по целине, разметая лёгкий, недавно нанесённый снег, и спустя час езды они остановились возле неприметного деревянного строения. Кирилл выдохнул и подумал, что есть всё-таки небольшой процент, что его мечта о свободе сбудется.
Перенеся вещи в дом, истопник сразу занялся любимым делом: разжиганием печи. Олька хлопотала по хозяйству, так словно всегда здесь жила, а Кирилл вернулся в машину за последним баулом. Тетёркин заверил, что на других картах этого домика нет, так что если будут искать, то точно не найдут. Да и вряд ли кто-то после того, что увидит на зоне, озаботится в скором времени исчезновением какого-то Нальчикова.
Кирилл выдохнул, подхватил сумку и, бросив её в снег, отошёл к дереву справить нужду. Но рассеянность горожанина тайга не прощает. Через секунду со стальным лязгом ему в ногу впились острые зубья капкана, поставленного на непрошенных зверей вблизи дома.
Москва, 20 июня 2020 года
Сейчас Нальчиков, сидя в одном из ангаров Шереметьево, вспоминал всю свою жизнь и не верил, что после стольких трудов и тяжёлого побега по заснеженной тайге, он опять вдруг попал в какую-то новую передрягу. До сих пор он с содроганием вспоминал, как на его ноге сомкнулись равнодушные челюсти железного капкана, которому было всё равно, чья конечность попала в плен: волчья, лисья, человечья.
Кирилл думал, что после всех трудностей выбрался на свободу. Он планировал пересечь границу и затеряться на земных просторах, но судьба распорядилась по-другому. И сейчас в окружении множества полицейских Кириллу было особенно неуютно, ибо они наводили на него лютый ужас. Ужас возвращения на зону. Хотя сейчас вряд ли кто-то вспомнит, что Нальчикова нужно вернуть в тюрьму.
Человек, представляющийся полковником ФСБ Толоконниковым, до сих пор бегал кругами вокруг запертого здания и пытался пробраться наружу, но его не пускали. Внутри была относительно чистая зона и человека без респиратора на лице здесь были видеть не рады. Кристина подумала, что она тоже средство защиты надела только в машине, но не стала вдаваться в подробности. В этом ангаре было явно безопаснее. А если её супруг найдёт хоть малейшую причину законно выдворить девушку отсюда, то он обязательно позаботиться о благе окружающих, а в первую очередь о своём, и выбросит Кристину даже из самолёта. Глаза Алексея горели ненавистью, когда он смотрел на молодую красавицу жену, так как он сразу же видел рядом с ней кого-то другого.
– Странно! – пожала она плечами, продолжая рассуждать вслух. – А если тот человек, что нас сюда привёз не полицейский, то зачем он за нами вернулся. Мог бы спокойно ехать дальше.
– Но его бы сюда не пустили без нас. – отозвался Кирилл, сидевший неподалёку.
Кристина оглядела суету, творящуюся вокруг. Военные собирали в пластиковые короба медикаменты, вещи, продукты и немедленно грузили всё это в кузов автомобиля, стоящего здесь же. Её муж и другие мужчины, среди которых было немало лиц государственных деятелей, мелькавших на экране, сбились в одном углу и обсуждали создавшееся положение. А их жёны и дети сидели на пластиковых стульях в скорбном молчании, хотя они попросту были напуганы нестандартной ситуацией. Кристина не осмеливалась подойти к ним, потому что хоть она и была здесь, но после пролетевшего слуха о ней и измене, она была изгоем. И Алексей сейчас выглядел великодушным и всепрощающим, ну а Крис, конечно, шлюхой. А кто захочет, чтобы его видели в обществе шлюхи?
– Начинаем погрузку в самолёт! – проговорил военный, подойдя к Алексею.
– Охранник! – крикнул муж Кристины. – Передай этому Толоконникову, что мы сейчас покидаем ангар и после этого он может зайти и обшарить здесь всё! Всех своих мы знаем в лицо!
– Есть проблема. – тихо продолжил офицер. – У нас перегруз. Нужно оставить человек пять, если хотим взять весь груз. Но, – он остановил возражения Алексея, – в ту же сторону выдвигается военный отряд. И те, кто не попадёт в самолёт может двинуться с автоколонной. Они специально заедут сюда забрать людей, если сейчас передадите приказ.