– Это шутка такая? – неуверенно просил врач.
– Нет, это полный ахтунг. Вирус какой-то вырвался на свободу. У кого-то иммунитет, а бо́льшая часть людей теперь просто носят внутри себя вирус и бегают крайне агрессивными тушками, от которых мало кто может спастись на открытой местности. Так что тот факт, что у тебя высокий забор, калитка, решётки на окнах и так далее, это просто огромная удача и везение.
– Вот и я всегда думал, что я фартовый парень. – не сводя взгляда с руки Андрея, куда никак не хотела входить игла, сказал доктор. – Не дёргайся, не дёргайся. – нахмурил он лоб. – Мужик, лежи спокойно. Блин, помогай, фиксируй его!
Кирилл подскочил с другой стороны стола, но Андрей вдруг стал отчаянно сопротивляться, он молотил по воздуху кулаками, дёргал ногами и, в конце концов, с рёвом поднялся с кушетки, и Ася увидела, что на неё смотрит такое же существо, от которых они постоянно убегали.
Глава 14
Алтайский край, 21-22 июня 2020 года
Вечер расплескался во всю ширь неба. Люди, собравшиеся в столовой, занавесили окна найденными байковыми одеялами, чтобы снаружи не было видно, происходящего внутри. А здесь сейчас было по-настоящему спокойно и впервые за долгое время можно было выдохнуть. Долгий поход подошёл к своему логическому завершению, и завтра на рассвете они выдвинутся в защищённый лагерь, где есть какая-то, отдалённо напоминающая мирную, жизнь.
Сначала, когда Кудрин увидел, что в гору взбирается «УРАЛ», он полетел к остальным и едва успел предупредить о приближении неизвестной машины, как автомобиль остановился, и оттуда вышли четверо мужчин в военной форме. Они тревожно водили автоматами из стороны в сторону, разглядывали следы на сухом песке, с кем-то переговаривались по рации, но когда въехали во двор и увидели большое скопление машин, просто стали рассказывать о себе по громкоговорителю.
– Здравствуйте. С вами говорит капитан Терёхин. Я и мои люди представляем законные власти Российской Федерации. Если среди вас есть раненные, мы окажем помощь, у нас есть защищённый лагерь, провизия, охрана. Пожалуйста, не пугайтесь и выходите. Скоро стемнеет, нам нужно где-то укрыться на ночь, в тёмное время суток передвигаться небезопасно. Если никто не отзовётся, то мы войдём, но я ещё раз предупреждаю, у нас мирные намерения.
Кудрин и Костя наблюдали за ними из-за укрытия сквозь мутное оконное стекло.
– Слушай, мы их могли и в чистом поле встретить, а если он продолжит в громкоговоритель долдонить, то кто-нибудь похуже припрётся. – сказал Кудрин.
– Согласен. Выходим. Но нужно быть начеку. – проговорил Костя.
– Э нет, командир. Ты наиболее ценный член команды. Пойду я и Руслан. Парень, конечно, раздолбай, но мужика из него вырастить можно.
Через несколько минут мужчины вышли из здания, и Кудрин приветственно махнул рукой.
– Спецбатальон. Моя фамилия Кудрин. Зовут Иван.
Они с Русланом подошли ближе, и Тетёркин спрыгнул на землю с подножки машины.
– И это не может не радовать, а то только местных фермеров подбираем, да туристов. – ответил Тетёркин на крепкое рукопожатие. – А вот настоящих бойцов не хватает. Много вас?
– Да. – спокойно сказал Кудрин. – Представьтесь, пожалуйста, по полной форме. И документы.
– Уважаю. – усмехнулся Тетёркин и полез в нагрудный карман. – Держи.
Закончив все формальные подробности, новоприбывших пригласили внутрь.
– Далеко до лагеря? – спросил Константин.
– Километров пятьдесят. Просто есть две дороги, в прошлый раз ехали лесом, так там ель повалило, пришлось объезжать. Ребята, у нас в кузове продукты кое-какие, если голодные, то можем сейчас ужин организовать, потом укрепиться нужно и на рассвете в лагерь. – он вздохнул. – Мы стараемся по одной-две ходки за двое суток делать. Потом большие начальники выберут точку, где будет перехватывающий лагерь, потому что километраж спасательных операций нужно увеличивать.
– Да здесь скорее нужно со складов продукты в машины перегрузить.
– Это отлично. Что дальше будет, по нынешним временам никто не знает. – Тетёркин оглядел своих бойцов. – Ну, кто тут старший? Командуй. Нужно как-то укрепиться на ночь.
Люди растеклись в разные стороны, женщины принялись готовить ужин, те из детей, кто не болел, увлечённо перетаскивали посильные грузы в машину, а мужчины проверили весь периметр детского дома и сошлись на мнении, что лучше всего оставаться всем в районе столовой и кухни, так как только здесь были решётки на окнах и железные двери.
Тетёркин с Кудриным ещё раз сходили к водонапорной башне, откуда хорошо просматривались подступы к лагерю, но внизу поля поддёргивались лишь поволокой тумана и на всём видимом протяжении не было никого. Лишь на горизонте всё ещё толкались на одном месте грозовые облака, словно не могли решиться, в какую сторону им идти.
– Слушай, а ты откуда? Местный? – проговорил Тетёркин.
– Нет. Я из Клина, это под Москвой.
– А сюда-то как занесло? – спросил Тетёркин.
– На учениях были.
– Считай, повезло. Говорят, что крупные города практически вымерли. Плотность населения высокая и смертность адская. – проговорил Тетёркин и покосился на ожившую рацию. – Да, приём!
– Неясное движение, нужна помощь. – проскрипел чей-то голос, искажённый помехами.
– Пошли!
Но источником «неясного движения» оказался пёс бабы Васи, который проветривался после поездки и труси́л по окрестностям. Кудрин подозвал его к себе, тот рыкнул на чужака и побежал рядом, недоверчиво поглядывая на Терёхина.
Сумерки загнали всех внутрь помещения. На всякий случай на входе оставили часовых и возле окна постоянно кто-нибудь дежурил, чтобы не пропустить возможное вторжение заражённых или незваных гостей.
– Ты чего такой в напряге весь? – тихо спросил Кудрин у Кости.
– Не нравятся они мне. – размазывая по тарелке пюре, проговорил мужчина. – Не собирались здесь никаких лагерей строить. Никто не предусматривал такое развитие любой пандемии. В истории полно́ примеров повальных эпидемий. Но вот так, чтобы вымирали городами по всем странам, никогда не было. И уж тем более после смерти люди не вставали и не ходили.
– Ну эти тоже вроде не померли. – пожал плечами Кудрин, собирая куском хлеба с краёв тарелки ароматную подливку от тушёнки.
– Как сказать. Там остались только некоторые физические функции, даже какие-то прежние способности сохранились, но сознания нет. А если оправдаются мои худшие предположения, значит то, что мы нашли в лабе в горах, может управлять заражёнными. – Костя задумался. – Хотя нет, вроде как во времена испанки были тоже зафиксированы случаи, которые можно отнести к разряду баек о зомби.
– Это всё кажется каким-то диким бредом. – пожал плечами Кудрин.
– Ну, раньше казалось нереальным и то, что Земля круглая. – ответил Костя.
– А она круглая? – поднял брови Кудрин.
– Да вроде как да. – с улыбкой произнёс Костя. – Присматривай за ними, а я пойду хоть час посплю, у меня уже голова просто как камень.
Костя вышел в сторону складов, где решено было обустроить спальные места, взглянул на Лилинг, которая с тоской в глазах терпела нелепые ухаживания одного из подчинённых Тетёркина и, подумав несколько секунд, решил не вмешиваться. В конце концов, если он будет идти против воли Лилинг, то сделает только хуже. Мужчина, скрепя сердце, пошёл дальше, бросил взгляд в сторону Василисы Митрофаньевны и порадовался, что хотя бы эта женщина сохраняет присутствие духа и всё ещё пытается наладить быт.
Баба Вася взяла какое-то негласное шефство над женской частью группы, у неё ловко получалось всех постоянно занимать работой, чтобы не было лишнего времени для размышлений, потому что реальность сильно пугала. Даже Мэй, правда с большой неохотой, но приняла новые правила игры и сейчас собирала посуду, ловила на себе взгляды Кудрина, а сама всё время присматривала за Климом. Паренёк, несмотря на обстоятельства, даже как-то расцвёл, он летал между взрослыми, с серьёзным видом объяснял, где что лежит, помогал сориентироваться на местности.
– Сын твой? – спросила вдруг Василиса у Эммы.
Эмма остановилась, глянула непонимающе на женщину и потом покачала головой.
– Он же говорил, он детдомовский. Отсюда.
– Да? Я не слышала. – махнула рукой баба Вася. – Хотя сейчас какая разница, кто кому родня. По-моему, если ты ещё человек, то уже свой. – женщина огляделась, нахмурила брови и проговорила. – Пойду в кухню, галеты забыла принести.
Женщина поспешила к двери, столкнулась с возвращающимся Никитой и, что-то пробормотав, побежала дальше. Никита вышел со стороны складов, где разместили девчонок и Милу. Там не было никаких новостей, Людмила целыми днями плакала, а девочки тихо тлели в странной агонии сна.
– Как там? – спросила Катя, которую баба Вася посадила разбирать овощи, и теперь девушка разглядывала свои почерневшие от пыли и грязи руки.
Никита махнул рукой и пошёл дальше, к свободному месту за столом.
– Надо же, – Катя вздохнула, глядя, как Ульяна ковыряется в своей тарелке, – нужно было случиться апокалипсису, чтобы в наше захолустье занесло сразу столько красивых и теперь уже, наверное, свободных мужчин.
– Ты сейчас серьёзно об этом думаешь? – Уля вскинула на неё глаза.
– А о чём мне ещё думать? Я не могу целыми днями сидеть в раковине своего настроения. Я с ума сойду. – Катя тяжело вздохнула. – Ну и потом кто знает, может быть, завтра я также буду по полям бегать с безумными глазами.
– Прости, но мне совсем не хочется говорить про это. – Ульяна встала и, убрав за собой посуду, направилась к Людмиле и девочкам. Почему-то ей казалось, что рядом с ними самое спокойное место, хотя в глубине души она просто считала его самым тоскливым и здесь могла свободно страдать под аккомпанемент завываний Милы.
– А что с девочками? – спросил Тетёркин у Никиты, который недавно проведывал заболевших малышей.
– Никто не знает. Они просто в сознание не приходят. Все функции вроде в норме, но уже несколько суток они в состоянии похожем на летаргию.