а при самом деспотичном и произвольном правительстве, сейчас находится на грани разорения". Экономические показатели были плохими, писал он, и с каждым днем становились все хуже: доходы от земли сокращались с момента передачи дивани, монеты не хватало, а внутренняя торговля Бенгалии сокращалась.
Гулам Хусейн Хан, безусловно, самый острый наблюдатель своего времени, быстро понял, что это будет означать на деле. Во-первых, это означало фактическое исчезновение всего его социального класса. Дворяне Моголов, чья власть в конечном счете опиралась на их опыт кавалеристов, теперь были фактически безработными, поскольку Компания заменила их пехотинцами, которых набирали в основном из сельских индусов-раджпутов и браминов. Задолго до того, как кто-то другой продумал все последствия этого нового корпоративного колониализма и его пехотной войны, Гулам Хусейн Хан оплакивал судьбу "оставшихся представителей древней знати... у которых в эти тяжелые времена не осталось ни одного ресурса под пологом небес Хиндостани... Поэтому многие уже покинули свои дома и страны, а многие, не желая покидать свои жилища, заключили договор с голодом и бедствием и закончили свою жизнь в нищете в углу своих коттеджей".
По его подсчетам, эти перемены лишили работы от 40 000 до 50 000 воинов в Бенгалии и Бихаре, а также рассеяли "тысячи и тысячи купцов", которые следовали за "этой многочисленной кавалерией". Это, в свою очередь, имело важный экономический и цивилизационный эффект: "Еще более многочисленные ремесленники, которых дворяне всегда держали занятыми, иногда в своих собственных домах", обнаружили, что их покровители больше не в состоянии содержать их или их собственные кар-ханы. Альтернативную работу было трудно найти, поскольку "англичане теперь правители и хозяева страны", а "поскольку их искусства и занятия не приносят пользы англичанам", ремесленники могли только воровать или попрошайничать.
Поскольку эти правители получают все необходимое из своей страны, из этого следует, что ремесленники и мастера этой земли постоянно страдают, живут в бедственном положении и с трудом добывают средства к существованию, достаточные для поддержания их жизни. Ибо поскольку англичане теперь являются правителями и хозяевами этой страны, а также единственными богачами в ней, к кому могут обратиться эти бедные люди, чтобы предложить свои произведения искусства, чтобы получить выгоду от своих расходов? Только некоторые ремесленники могут найти средства к существованию у англичан, такие как плотники, серебряники, железоделатели и т. д.
Более того, писал Гулам Хусейн Хан, завоевания Компании представляли собой совершенно иную форму имперской эксплуатации, чем все, с чем Индия сталкивалась ранее. Он задолго до других индийцев сформулировал, что такое быть подвластной колонией и насколько эта странная и совершенно чуждая форма корпоративного колониализма отличалась от правления Моголов. "Вскоре было замечено, что в Бенгалии начался дефицит денег", - писал он. Поначалу никто не знал, была ли "эта нехватка вызвана притеснениями и поборами со стороны правителей, или скупостью государственных расходов, или, наконец, огромным вывозом монеты, которую каждый год везут в Англию". Но быстро стало ясно, что утечка богатства была реальной. Вскоре стало обычным делом "видеть каждый год пять или шесть англичан, а то и больше, которые возвращаются к себе домой с большими состояниями. Таким образом, из этой страны утекают лакхи и лакхи".
Это, писал он, сильно отличалось от системы Моголов, которые, хотя тоже изначально были чужаками, решили "навсегда обосноваться [в Индии] и установить постоянное проживание в этой стране, намереваясь превратить свои завоевания в достояние для себя, сделать ее своей собственностью и наследством":
Они направили всю силу своего гения на обеспечение счастья своих новых подданных; они никогда не ослабляли своих усилий, пока не вступали в брак с туземцами, не обзаводились от них детьми и семьями и не становились натурализованными. Их ближайшие преемники, выучив язык страны, вели себя с ее жителями как братья одной матери и одного языка... [индусы и мусульмане] слились в одно целое, как молоко и сахар, получившие кипяток".
В отличие от них, писал он, британцы ничего не чувствовали к стране, даже к своим ближайшим союзникам и слугам. Именно поэтому те индийцы, которые поначалу приветствовали британцев, быстро изменили свое мнение, потому что "эти новые правители не обращают никакого внимания на заботы индусов и терпят, чтобы их безжалостно грабили, обворовывали, угнетали и мучили те офицеры, которых они назначили".
У англичан есть обычай приезжать на несколько лет, а потом уезжать, чтобы навестить свою родину, и никто из них не проявляет желания закрепиться в этой стране. А поскольку к этому обычаю они присоединяют еще один свой обычай, который каждый из них считает божественным долгом: собирать как можно больше денег в этой стране и перевозить эти огромные суммы в Английское королевство, то неудивительно, что эти два обычая, слившись воедино, должны постоянно подрывать и разрушать эту страну и стать вечным препятствием для ее дальнейшего процветания.
По словам Маколея , Компания смотрела на Бенгалию "так же, как буканьер смотрел бы на галеон". Потребовалось пять лет, чтобы в полной мере проявились последствия этого режима нерегулируемого грабежа; но когда это произошло, результаты оказались беспрецедентными по своему ужасу. Теперь была подготовлена сцена для великого бенгальского голода 1770 года.
* 65 миллионов фунтов стерлингов сегодня.
* 520 миллионов фунтов стерлингов сегодня.
* Сегодня более 1 миллиона фунтов стерлингов.
* 325 миллионов фунтов стерлингов сегодня.
* В "Бхаусахебанси Бхакар" даже рассказывается о том, как Шуджа родился при чудесных обстоятельствах, когда факир дал его бесплодной матери съесть фрукт. Она сразу же "стала плодовитой, и, подобно Кумаре Раме и Полике Раме, ребенок был наделен непревзойденной силой". Цитируется в Velcheru Narayana Rao, David Shulman and Sanjay Subrahmanyam, Textures of Time: Writing History in South India 1600-1800, New York, 2003, pp. 232-3.
* 65 миллионов фунтов стерлингов сегодня.
* 210-315 миллионов фунтов стерлингов сегодня.
* 325 000 фунтов стерлингов, что на сегодняшний день составляет 34 миллиона фунтов стерлингов.
Раздираемый голодом
Муссон 1768 года принес северо-восточной Индии лишь самые слабые дожди. А следующим летом 1769 года дождей не было вовсе. Вместо этого сильная жара не спадала, реки иссякли, резервуары высохли, а пукхуры - рыбные пруды в центре каждой бенгальской деревни - превратились сначала в липкую грязь, затем в сухую землю, а потом в пыль.
Чиновники Компании, разбросанные по сельским районам Бенгалии, с беспокойством наблюдали за усиливающейся засухой, понимая, как она отразится на их доходах: земли под рисом "так затвердели из-за отсутствия воды, что риотты [фермеры] с трудом пашут и готовят их к следующему урожаю", - писал один из них, а рисовые поля, "пересохшие от солнечного зноя, стали похожи на поля соломы".
Цена на рис неуклонно росла, неделя за неделей, пока не увеличилась в пять раз. К октябрю, когда засуха начала перерастать в голод, в Муршидабаде отмечалась "большая нехватка и дефицит". К ноябрю крестьяне, как утверждалось, "были совершенно неспособны выращивать ценные культуры хлопка и шелковицы... которые обычно следуют за богатым урожаем риса". Месяц спустя Мохаммад Реза Хан, который теперь управлял администрацией Муршидабада, сообщил в Калькутту, что положение настолько отчаянное, что голодные рабочие начали "продавать своих детей, чтобы выручить деньги, а также не жалеют своего имущества и скота. Плуг, как следствие, стоит на месте, и многие из них покидают свои дома".
Первыми голодали безземельные "рабочие, мастеровые, фабриканты и люди, занятые на реке [лодочники]", поскольку у них "не было таких же средств для хранения зерна, как у земледельцев". Эти люди, сельские ремесленники и городская беднота, незащищенные и не имеющие никакой страховки, первыми заболели от недоедания, а затем, один за другим, начали умирать от голода и болезней. К февралю 1770 года, когда было потеряно около 70 процентов обычного урожая риса, а цена на рис в десять раз превысила обычную, голод стал приобретать гораздо более массовый характер.
Джеймс Грант, который был расквартирован за городом, недалеко от Раджмахала , сообщал о растущих лишениях в своем округе: "В деревне шоссе и поля были усеяны, в городах улицы и проходы загромождены умирающими и мертвыми", - писал он. Толпы людей стекались в Муршидабад, [где] 7000 человек ежедневно кормили в течение нескольких месяцев; та же практика применялась и в других местах, но хорошие последствия были едва заметны на фоне всеобщего опустошения ... Невозможно было передвигаться по округе, не вдыхая неприятный воздух, не слыша неистовых криков и не видя людей разного возраста и пола в любом состоянии страдания и смерти ... В конце концов наступило мрачное спокойствие".
"Все знойное лето 1770 года люди продолжали умирать", - писал сэр Уильям Хантер. Земледельцы продавали свой скот, продавали свои сельскохозяйственные орудия; они пожирали свое зерно; они продавали своих сыновей и дочерей, пока в конце концов не нашлось ни одного покупателя детей. Они ели листья деревьев и полевую траву, и в июне резидент на дурбаре утверждал, что живые питаются мертвыми. Днем и ночью в большие города хлынул поток голодных и больных несчастных... [так что вскоре] улицы были завалены беспорядочными кучами умирающих и мертвых".
К июню 1770 года опустошение охватило всю провинцию. Пятьсот человек в день умирали от голода на улицах Муршидабада. Риса не хватало даже в Калькутте, где с июля по сентябрь на улицах умерло 76 000 человек. Вся провинция была похожа на угольный дом", - сообщал один из офицеров. Общее число жителей оспаривается, но в целом, возможно, 1,2 миллиона - каждый пятый бенгалец - умерли от голода том году, что стало одной из величайших трагедий в истории провинции.