Жители моего района форта, из-за их близости к магазину, были убиты в большом количестве; но несколько моих братьев и одна из моих тетушек, по милости Божьей, остались живы, хотя и получили тяжелые ранения. Небо потемнело, с воздуха посыпались пушки, камни, кирпичи и штукатурка. В небо взлетели стоны и крики: мы узнали голоса, кричащие от страдания, но не могли разглядеть лица из-за пыли и дыма. Звук этого страшного взрыва был слышен даже в Бахадур-Гархе, в двадцати милях от Дели. Каждый человек содрогался и спрашивал: "Неужели небо упало на землю?
Когда клубы дыма стали рассеиваться, оставшиеся в живых люди выглянули с террасы форта и увидели, что по течению идет череда лодок, а по берегу реки бредет один слон, нагруженный сокровищами. Спустя почти три месяца Гулам Кадир наконец ушел, забрав с собой все награбленное, а также девятнадцать старших принцев, включая принца Акбара, в качестве заложников. Тяжело раненного Шаха Алама он оставил в Красном форте, видимо, надеясь, что его испепелит взрыв, который он устроил в качестве последнего прощального подарка Моголам.
Анупгири , возможно, испытывая чувство вины за то, что девятью неделями ранее покинул свой пост, одним из первых вошел в форт; с небольшим отрядом людей он закрепил веревку, спущенную одним из принцев, открыл ворота для остальной армии и начал тушить пожары. По мере того как они это делали, оставшиеся в живых члены королевской семьи начали выходить из своих укрытий. Зрелище шокировало даже самых закаленных в боях членов отряда помощи. Неопрятные, почерневшие от дыма, скелетные и грязные, принцы и принцессы собрались вокруг своих спасателей и рыдали от облегчения.
Вид императора был еще более травмирующим. Он каким-то образом сумел забаррикадироваться в своей тюремной камере, и его пришлось выпроваживать Рана Хану. Поначалу он отказывался от любого лечения. Когда хирурга послали перевязать его раны, он "выгнал хирурга и бросил на землю мазь для глаз, сказав: "Многие мои дети и внуки уже умерли от голода и жажды, а теперь и мы ждем смерти"".
Пока Рана Хан занимался императором и его фортом, доставляя еду и воду, а также несколько цирюльников для подравнивания императорских бород, Бегум Сумру и де Буанье отправились на поиски Гулам Кадира и его сокровищ. Рохилла направлялся в Патхаргарх, но успел дойти только до форта Мирут, когда 12 декабря преследователи настигли и окружили его. Не имея провизии, чтобы выдержать осаду, он решил бросить заложников и попытаться вырваться той же ночью, "сопровождаемый 500 лошадьми, которые все еще были при нем". Во главе их он выскочил из форта и так энергично атаковал врага, что, хотя были предприняты все попытки взять его в плен, он прорвался через весь строй и совершил побег".
Далеко уйти ему не удалось. Как и Сирадж уд-Даула, он стал слишком известным, чтобы ускользнуть незамеченным. Во мраке ночи его спутники потеряли его", - писал Хайр уд-Дин. Он пошел в одну сторону, а они - в другую".
Он попытался найти их, но не преуспел. Дорога была полна воды и грязи, и лошадь, попав ногой в яму, скатила Гулам Кадира в канаву. Ночь была темной, а дорога заросла колючими акациями, так что он не знал, куда свернуть. Когда наступило утро, увидев какое-то обитаемое место, он направился туда. Достигнув жилья, он зашел в дом брамина. Но брамин в давние времена пострадал от рук негодяя, и его деревня была разорена. Теперь его притеснитель был в его власти, и, пригласив его войти, он запер дверь.
Брамин отправил сообщение своему заминдару, который, в свою очередь, оповестил маратхов. В полдень люди Сциндиа прискакали в деревню и окружили дом. Они схватили Гулама Кадира, связали его и заперли в клетке. На повозке, запряженной быками, с цепями на ногах и ошейником на шее они отправили его в штаб-квартиру Сциндя "под охраной двух полков сепаев и тысячи лошадей". Некоторое время Гулам Кадир был выставлен в своей клетке, подвешенной перед армией, чтобы над ним потешались и издевались. Затем, "по приказу Ссиндии, Гуламу Кадиру отрезали уши и повесили на шею, лицо его почернело, и его понесли по городу".
На следующий день ему отрезали нос, язык и верхнюю губу, и он снова стал шествовать. На третий день его бросили на землю, выкололи глаза и снова повели по кругу. После этого ему отрубали руки, затем ноги, гениталии и, наконец, голову. Затем труп подвешивали на дерево шеей вниз. Один человек, заслуживающий доверия, рассказывает, что черная собака с белыми глазами пришла, села под дерево и слизывала кровь, когда она капала. Зрители бросали в нее камни и комья, но она не отходила. На третий день труп исчез, и собака тоже.
Махаджи Сциндия отправил уши и глазные яблоки императору Шах-Аламу в шкатулке в качестве поздравительного подарка. Затем он приказал Мансуру Али Хану, главному евнуху, который впустил афганцев в форт, "растоптать их до смерти под ногами слона". Но к этому моменту Шах Алам уже перестал беспокоиться об этом мире. Когда Бегум Сумру пришла выразить свое почтение, она нашла его безмятежно сидящим среди обугленных обломков Шах Бурдж и тихо читающим Коран. У него уже было сочинено двустишие, которое он продекламировал ей:
Ветры бедствий были развязаны нашими увечьями.
Наше имперское правление было жестоко разрушено.
Возвышенное солнце (Афтаб) царственности однажды осветило небеса,
Теперь мы оплакиваем тьму наших руин, когда на нас опускаются сумерки.
Этот непутевый сын афганца погубил наше королевское достоинство.
Кто, кроме Бога, может подружиться с нами?
Мы вскормили змеиное отродье, мы вскормили его
Но в конце концов он стал нашим палачом.
Богатство и почести этого мира таят в себе множество опасностей.
Теперь судьба сделала наши страдания вечными.
Теперь, когда этот молодой афганец уничтожил достоинство моего государства,
Я не вижу никого, кроме тебя, Всевышний!
Господи, сжалься надо мной,
Грешник.
* 33,8 миллиона фунтов стерлингов сегодня.
* Сегодня более 1 миллиона фунтов стерлингов.
* 52 миллиона фунтов стерлингов сегодня.
* Почти 16 миллионов фунтов стерлингов сегодня.
** 3 миллиона фунтов стерлингов сегодня.
* 9 миллионов фунтов стерлингов сегодня.
* 195 миллионов фунтов стерлингов сегодня.
* См. Syed Mustafa Bareilwi, Ghulam Qadir Ruhela, Lahore, n.d., p. 55. И в "Афзари", и в "Ибратнаме" Гулам Кадир угрожает изнасиловать женщин из гарема Великих Моголов - "взять их в наложницы и трахать по своему желанию" - дополнительное свидетельство того, что в то время Гулам Кадир не считался евнухом.
* Современные эквиваленты этих сумм таковы: 40 лакхов = 52 миллиона фунтов стерлингов; 2 лакха = 2,6 миллиона фунтов стерлингов.
* Наджафгарх, город на юго-западе Дели, назван в его честь. Как и дорога рядом с его могилой к югу от Джор Бага.
* Намак парвардах: воспитан и содержится за счет Шах-Алама.
† Уильям Пинч в книге "Аскеты-воины и индийские империи", Кембридж, 2006, стр. 2, считает, что Анупгири вступил в сговор с Гуламом Кадиром и уже состоял с ним в переписке.
** 15,6 миллионов фунтов стерлингов сегодня.
* 3 250 миллионов фунтов стерлингов сегодня.
** 9 миллионов фунтов стерлингов сегодня.
Импичмент Уоррена Гастингса
В полдень 13 февраля 1788 года, когда Гулам Кадир готовился к штурму Дели, в Лондоне у здания парламента собрались огромные толпы людей, чтобы увидеть, как члены палаты лордов входят в Вестминстерский зал, чтобы объявить импичмент Уоррену Гастингсу.
Билеты на немногочисленные места, зарезервированные для зрителей, уходили за 50 фунтов стерлингов,* и даже тогда желающих было так много, что, как заметил один из руководителей импичмента, зрителям "придется толпиться у дверей до девяти, когда двери откроются, и тогда будет такой же ажиотаж, как в яме Плейхауса, когда Гаррик играет "Короля Лира"... Дамы одеты и находятся в Дворцовом дворе к шести [утра], и они сидят с девяти до двенадцати, прежде чем начнутся дела... Некоторые люди, и я полагаю, даже дамы, ночуют в кофейнях, примыкающих к Вестминстер-холлу, чтобы быть уверенными, что они успеют войти в дверь вовремя.'
Помимо 170 лордов, здесь присутствовали судьи с париками и горностаями, адвокаты в черных мантиях с обеих сторон и 200 членов Палаты общин. Королева , "одетая в атлас цвета оленя, головной убор простой, с очень тонкой россыпью бриллиантов", заняла свое место в королевской ложе, вместе с сыном и двумя дочерьми, герцогиней Глостерской и другими сопровождающими, среди которых были герцоги Камберленд, Глостер и Йорк. Принц Уэльский был там вместе с Чарльзом Джеймсом Фоксом. В очереди на вход стояли великая светская актриса и куртизанка Сара Сиддонс, художник Джошуа Рейнольдс, дневниковая писательница Фанни Берни и историк Эдвард Гиббон.
При всей театральности события - одним из обвинителей был драматург Ричард Бринсли Шеридан - это было не просто величайшее политическое зрелище в эпоху Георга III, это было самое близкое к тому, чтобы британцы подвергли суду Индийскую империю Компании. Они сделали это с одним из своих величайших ораторов во главе - англо-ирландским государственным деятелем и политическим теоретиком Эдмундом Берком, которого поддерживал его не менее красноречивый и гораздо более радикальный соперник Чарльз Джеймс Фокс.
Уоррена Гастингса обвиняли не иначе как в изнасиловании Индии - или, как выразился Берк в своей вступительной речи, "в несправедливости и вероломстве против веры народов":
С различными случаями вымогательства и другими злодеяниями... С обнищанием и обезлюдением всей страны... С бесцеремонным, и несправедливым, и пагубным использованием своих полномочий... С ниспровержением древних установлений страны... С неслыханными жестокостями и опустошениями, почти не имеющими названия... Преступления, которые берут свое начало в злобных наклонностях людей - в скупости, алчности, гордости, жестокости, злобе, надменности, наглости, свирепости, вероломстве, жестокости, злобности нравов - словом, ничего, что не свидетельствовало бы о полном исчезновении всех моральных принципов, что не проявляло бы неизбывной черноты сердца, сердца, очерненного до самого черного, сердца, развращенного, изгрызенного до глубины души... Перед вами глава, генерал-капитан беззакония - тот, в ком воплощены все мошенничества, все казнокрадство, все насилие, вся тирания в Индии".