а она развернулась и получила второй толчок.
Она отбилась от моего ножа, но я все равно поранила ее. Кровь залила бледные руки. Не удивительно. Драка не ножах никогда не бывает чистой. Я, вероятно, останусь с частично отрезанным пальцем, прежде чем ночь закончится.
Почувствовала ловушку, когда она начала лихорадочно покачиваться, толкая меня в кусты ежевики, потому что знала Кали слишком хорошо. Ни секунды не выжидая, всем весом навалилась ей на живот, едва избежав падения в небольшой овраг, в ледяные воды Милл-Крик.
Мы обе упали на землю, лезвия сверкали. Я заметила, что ее рука порезана до кости, из ее горла вырвался крик, когда она ударила меня в грудь. Кружево моего платья разорвалось, и между грудями появилась яростно красная полоса. Тем не менее, я не ощущала боли, намереваясь закончить свою миссию.
Покончить с этим. Убить Кали.
Берни, это не ты, сказала я себе, но то была старая я, до смерти Пенелопы. Все, чего хотела, — быть хорошей, пить черный кофе и писать ужасные поэмы. Я хотела быть бедным художником в студии с протекающей крышей и хотела создавать. Хотела вырастить на подоконнике огород и визжать, когда у меня будет достаточно базилика, чтобы приготовить соус для спагетти с натертыми на терке цукини. Потому что это бы означало, что я создаю, а не разрушаю.
Та девушка.. она слишком долга жила с такими людьми, как Найл, Эрик, Корали и Кали. Они непоправимо изменили ее.
Единственный способ снова почувствовать себя в здравом уме — уничтожить их в их же игре. Она знала, что сможет сделать это и сделать хорошо. С Хавок подле меня я буду править этим ужасным городом и его ужасными людьми.
Черт, я уже по-своему хороша. Были задержки. Были метафорические пожары. Но ничто меня не остановит. Ничто. Блять, ничто.
Я вонзила нож настолько сильно, как могла, держа его обеими руками, но Кали смогла увернуться головой в последнюю секунду. Мой нож порезал пучок ее зелено-черных волос, но так и планировалось. Она зарычала на меня, как испуганная кошка, когда замахнулась ножом и порезала меня по плечу.
Закопав оружие в грязь, я перестроила хватку, пока не ухватилась за шею Кали.
Прямо как ранее Виктор сделал с Кайлером, я наклонилась вперед с мрачной решимостью. Теперь, находясь в такой же ситуации, поняла, почему он так поступил. Почему ему нужно было так поступить. Темнота всегда будет играть по своим правилам. Это прекрасно желать героя, но невозможно ожидать, что кто-то, сделанный из света, сможет побороть тени. Они могут исчезнуть с лучом солнца, но это не на совсем. Они просто восстанавливаются. В конце концов, всегда наступает ночь.
В ярости Кали бросила нож, чтобы добраться до моих рук. Она допустила ошибку, потеряв клинок. Возможно, если бы ей повезло, она могла бы вонзить его мне в сердце.
Выстрел эхом пронесся по лесу, странная серенада, смешанная с метал-музыкой, опустилась на призрачный город. Я едва ли услышала ее. Была слишком сосредоточена, слишком погружена в процесс. А как не быть в такой момент? Момент, который, по ощущениям, я ждала целую вечность.
Кроме того, в удушении есть своя интимность. Теперь понимаю, почему большинство убийств, совершенных таким способом, совершаются между людьми, которые знают друг друга. В этом есть какая-то связь, неподдающаяся объяснению.
Мой заклятый враг.. ее лицо стало красным, а потом посинело. Ее глаза выпирали из черепа, как две ямы в лунном свете. Она яростно боролась, а потом задергалась.
Яне моглаэто сделать.
Мысль осенила меня так сильно и быстро, что я начала задыхаться, словно душили меня.
Отпустила Кали, когда она не двигалась, а затем издала этот ужасный, задыхающийся вдох. Он был влажным и хриплым и звучал, как смерть во плоти. Поднявшись, я попятилась прочь и меня стошнило в кусты, истекая кровью и ненавидя себя. Ты слишком слабая, Бернадетт, прошипел мой разум. Ты позволила Билли уйти, хоть и не должна была. А теперь, даже зная, что она сделала с Аароном, ты не смогла закончить начатое.
Не слишком ли я похожа на измученного, ужасного, самодовольного супергероя? Моя мораль связывала мне руки? Или дело было в чем-то другом?
Я говорила слишком громкие слова и распиналась этой ночью перед парнями, перед собой.. Я обещала кровопролития и жаждала его. Так почему же? Блять, почему.
Потому что ты лучше Кали, говорило что-то внутри меня, и выпрямилась и посмотрела на нее. Кали пыталась подняться, но я не могла позволить ей добраться ни одного ножа, поэтому быстро отошла и зарядила ей в лицо так сильно, как могла.
Она упала на задницу в постель грязи и иголок ели, пока я подняла оба ножа с земли.
— Где Аарон? — спросила, возвышаясь над ней и надеясь, что она была достаточно умна, чтобы рассказать. Она не станет. Мне придется держать ее здесь. Хавок появятся: она умрет ужасной, омерзительной смертью, которую сама на себя навлекла. И я позволю им это сделать, потому что, так как они стали мои ручными питомцами, а я — всецело их. — Не стану спрашивать снова.
Кали рассмеялась, разворачиваясь так, чтобы стоять на четвереньках. Я позволила ей эту недостойную позицию траха. Трусики выставлены на показ. Это были красные стринги с отверстием в промежности. Они совсем не сочетались с ее платьем. Не то чтобы такое нижнее белье должно было, но.. это лишь показывало, что она слишком старалась. Отчаяние — вот как они смотрелись на ней. Любая другая девушка могла надеть такие трусики, и это выглядело бы свирепо. Но не на Кали.
— Сука, Аарон мертв, — фыркнула она, каждое слово, словно гравий, проскальзывает мимо ее змееподобных губ. — Ты правда думала, что я оставлю его себе? — Кали использовала дерево, чтобы встать, все еще задыхаясь таким ужасным образом, что я пожалела, что не убила ее, когда был шанс. — Зверюшка с большим членом? Я изнасиловала его один раз и закончила с ним, что больше того, что Найл сделал с Пенелопой, не так ли?
Зрение заволокло красным, и я знала, что она только что сделала это, нажала на кнопку, которая была бесповоротной. Убью ее и на этот раз не остановлюсь. Я пошла на Кали, но, когда она обернулась, у нее был тюбик помады, который выглядел немного не так.
Блять, это что, электрошокер? Делали такие, ну знаете, для самообороны женщин. От них больно, но они и близко не такие мощные, как, скажем, «тазер». Вероятно, я буду в порядке. Вероятно — ключевое слово.
Воздух потрескивал от электричества, когда Кали со всей силой метнула этот тюбик в нож рядом со мной. Мое тело взбунтовалось, пальцы сжались вокруг лезвия ножа, а затем разжались. Я оказалась на спине на лесной подстилке, прикусывая язык, и билась в конвульсиях.
Расплата за мою жалость.
Как я уже говорила, вселенная не играет в честные сделки. Злодеев не убить добротой.
И даже дешевый электрошокер в виде помады ранит, когда прижимается к грубой, окровавленной плоти.
— Ты чертова глупая сука, — засмеялась Кали, снова задыхаясь, когда шла на меня, глядя на свою работу с ужасной ухмылкой.
Она не слишком походила ее лицу, словно была сотворена для кого-то другого и прицеплена против воли. Она опустилась на колени рядом со мной, пока я пыталась собраться с силами, чтобы встать.
Господи Боже, где, блять, она его прятала?! Точно, блять, не в своих крошечных трусиках.
— Так как это последний раз, когда мы вообще разговариваем, я лишь хочу, чтобы ты знала, что я не ненавидела тебя с самого начала. Ты довела меня до такого. Бернадетт, в начале я любила тебя как сестру, — Кали подвинулась ближе ко мне, потянувшись, чтобы убрать волосы с моего лба.
Пыталась смахнуть ее руку, но мои конечности были слишком дерганными, и, видимо, я не могла заставить тело подчиниться.
К тому же, все еще истекала кровью. Обильно и без остановки.
Возможно, я всегда буду истекать кровью как физически, так и метафорически.
Возможно, такова цена моей судьбы.
— Думаешь, ты такая важная и всемогущая, Берни. Раньше я смотрела на тебя снизу- вверх, но потом поняла, что ты слишком погружена в свои мысли, чтобы заботиться о ком- то, кроме себя, — Кали схватила меня за волосы и подняла мою голову наверх, приставив один из выброшенных ножей к горлу. — В этом городе есть место лишь для одной королевы. Слушай меня внимательно, Берни: это будешь не ты.
Мои пальцы впились в грязь, и я смогла собраться с силами, чтобы бросить ее в глаза Кали. Она выкрикнула, когда я откатилась, но все еще спотыкалась и пыталась заставить свое тело работать так, как оно должно.
Так что я делала то, что могла, заползая в кусты ежевики, пока Кали пыталась прочистить глаза и найти меня в темноте. Здесь не так-то и просто что-то разглядеть. Городские мудаки всегда жаловались на темноту, но вы еще ни хрена не видели, пока не побываете на улице в деревенскую ночь.
— Бернадетт, — мило позвала Кали, словно мы играли в прятки, словно и в самом деле была маленькой, ужасной родственной душой Найла Пенса. — Я всегда знала, что у тебя не хватит яиц убить меня. Ты жалкая, — Кали ушла в сторону детской площадки. Или.. что я считала детской площадкой. — Подумай об этом, — крикнула она, голос прозвучал в темноте. — Ты напрасно позвала Хавок. Вот ты здесь, одна в темноте, истекаешь кровью.
Она посмеялась, пока я пыталась сориентироваться. Если честно, уже понятия не имела, где мы. Каким-то образом мы переместились во время драки.
Я продолжила ползать, медленно и тихо, все еще подрагивая, мое сердце бешено стучало. Когда Кали снова заговорила, выкрикивая мое имя, словно оно было заклинанием вызова, льющимся из уст ведьмы, я отсоединила клинок от бедра и больными пальцами сжала его насколько могла крепко.
Как только дошла до края кустов, то поднялась на ноги и побежала. Выстрел попал в дерево справа от меня, когда я резко повернула налево и побежала в сторону края кладбища.