Внезапно села, напугав Аарона. Он вопросительно посмотрел на меня.
— Нам нужно немного травки, — выдала я, выскальзывая из-под него и спускаясь с кровати. Когда я открыла дверь, то обнаружила стоящего там Оскара. — Подглядываешь за нами, а, извращенец?
Он лишь уставился в ответ, а затем прижался предплечьями к обеим сторонам дверного косяка.
— Ты и я должны существовать в разных реальностях, — незначительно сказал Оскар, когда он смотрел на меня. — Откуда на земле тебе взбрела настолько тупая мысль, как эта? Нет, вообще-то я здесь, чтобы сказать, что твоей младшей сестре приснился кошмар. Она проснулась с криками, — Оскар отошел еще до того, как у меня была возможность толкнуть его с моего пути, он крепкой хваткой поймал мою руку и притянул к себе. — Не помешало бы надеть футболку, — промурлыкал он, а затем надел мне через голову одну и толкнул, ударив по центру спины так, что я споткнулась.
Как только на меня надели футболку, я посмотрела на него и обнаружила, что его взгляд был жидким, как расплавленное серебро. Мои ноздри раздувались, и я резко выдохнула. В этом доме могут водиться демоны, но они не были Кали Роуз-Кеннеди.
— Иди. Я присмотрю вместо тебя за сладким, милым Аароном, — Оскар смотрел на меня, пока я не развернулась и ушла, прыгая по ступеням, чтобы обнаружить Хаэля в комнате девочек.
Он разглаживал волосы Хизер по спине, пока она лежала с холодным компрессом на лбу. Она была так увлечена его рассказом, что даже не заметила, как я вошла.
— Берни, — наконец сказала она, когда я остановилась у кровати, а Хаэль поднял голову, чтобы посмотреть на меня. Как только я попала в поле его зрения, искренняя улыбка на его губах превратилась в нечто темное и злое. — Хаэль рассказывал мне о любимом рецепте его мамы. В нем есть раки.
— Фантастика, — сказала я, поправляя свисавший пояс моих одолженных боксеров. Я чувствовала себя непристойно, стоя перед сестрой в таком виде. Не так уж и важно. Присела перед ее кроватью, сделав глубокий вдох и всячески стараясь отсрочить прилив гормонов в организме. — Слышала, тебе снился кошмар?
Хаэль и я посмотрели друг на друга, но он ничего не сказал, позволив Хизер заполнить пробелы.
— Я немного скучаю по маме и папе, — сказала она, но с очень большой долей нерешительности.
Она боялась, что я буду злиться на нее из-за этого. Но я не злилась. Не могла. Даже, когда вы должны ненавидеть кого-то, иногда несколько хороших воспоминаний встают на вашем пути. Нелегко презирать того, когда когда-то любил. Или чувствовал, что должен вообще любить. Единственным именем, оставшимся в моем списке, была Памела, и это пугало меня.
Из семи человек, на которых я натравила Хавок.. четверо мертвы. Двое изувечены. Осталась только одна жертва, такая же целая, какой она была, когда все началось. Я прикусила губу.
— Знаю, ты сказала, что с папой не безопасно, но.. с ним весело, когда он рядом, — он был. Иногда. Педофилы не могут быть обаятельными, это часть их уловки. Я не могла ответить ничем иным, кроме как сочувствующей улыбкой. — И с мамой было в ее лучшие дни, — она звучала гораздо старше своих восьми лет.
Это моя ошибка. Я должна была лучше защищать ее.
— Мама и.. Найл, — начала я, потому что он не мой папа. Никогда им не был. Я могла лишь благодарить звезды, что я и Пенелопа не делили ДНК с монстром. Переводя взгляд с Хизер на Хаэля, я увидела, что он не больше меня понимает, как это решить. Этот ублюдок — единственный ребенок. И опять-таки, несмотря на боль в сердце и переживание, я бы не променяла наличие сестры ни на что. В этой связи есть что-то особенное, что-то, что невозможно понять, пока у вас не будет своей сестры. — Еще какое-то время мы их не увидим. О чем был сон?
Хизер покачала головой, сжав пальцы по краям одеяла и еще сильнее утопая в подушке. Ее глаза смотрели на меня из-под старого одеяла «Звездных войн», которое настолько выцвело, что, должно быть, принадлежало маме или папе Аарона в подростковом возрасте.
— В моем сне ты истекала кровью, она текла у тебя изо рта, — Хизер замолчала, когда мои губы раскрылись в удивлении. Что, блять, я должна на это ответить? Как сказать своей сестре то, что ей нужно услышать, чтобы заверить ее, что я буду в порядке? Даже если, скорее всего, это ужасная, ужасная ложь. — Берни, в моем сне ты была мертва.

— Это лишь сон пережившего стресс ребенка, — сказал Хаэль, когда я прислонилась к стене в коридоре, ожидая, пока он осторожно закроет за собой дверь комнаты девочек. Он прислонился к ней задницей и закурил косяк. Затянулся дважды и передал его мне. Минуту я смотрела на эту чертовщину в моих пальцах, а затем сделала затяжку. — Не парься.
— «Банда грандиозных убийств», — начала я, вспоминая о мертвых членах банды в лесу. — Хочу знать все, что нужно.
Хаэль вздохнул и покачал головой.
— Не сегодня, Блэкберд. Мне, блять, нужно отдохнуть, — Хаэль оттолкнулся от двери и встал передо мной, поднимая край футболки, чтобы он могу увидеть колотое ранение от ножа на моем боку. Если бы Кали повернула клинок на дюйм в любом направлении, он мог с легкостью убить меня. Разве это не смешно, как можно иметь самую дерьмовую удачу в мире, пока она не исчезнет? — Сейчас же зимние каникулы, так? Попробуй в них уложиться. Мы разберемся с «Бандой грандиозных убийств», но ты не хуже меня знаешь, что, чтобы избавиться от зомби, надо оторвать голову.
— Офелия, — выдохнула я, когда Хаэль обратно опустил мою футболку и забрал у меня косяк.
Он курил ее на протяжении секунды, а затем засмеялся своим громким, хриплым смехом. На фоне бежевых стен коридора его рыжие волосы выглядели как кровь, и мое сердце болезненно сжалось в груди.
— Офелия, — согласился Хаэль, потянувшись, чтобы поиграться с моими волосами.
Я хотела сказать, что собираюсь покрасить их в тот же цвет, что и у него, но затем взглянула в карие глаза, они поглотили меня так сильно и быстро, что забыла, что хотела сказать. Когда сглотнула, клянусь, чувствовала на языке вкус меда и миндаля.
Звук поднимающихся по лестнице ботинок Виктора привлек мое внимание.
Я всегда могла сказать, что он дома, потому что он либо тихий, как мышь, либо, когда хотел дать вам знать о своем приближении, издавал самые громкие шаги на всем Тихоокеанском Северо-Западе.
— Хизер в порядке? — спросил он, и я кивнула, предлагая ему косяк.
Он прошел последние две ступени, возвышаясь надо мной своим ростов в 192 см. Многие мужчины попытаются стать как Вик. Они увидят его и подумают, что смогут скопировать его энергетику, что могут быть более злобными или более жестокими, и каким- то образом прикоснуться к тому неминуемому, чем является Виктор Ченнинг. Этого никогда не произойдет.
Он выкуривает остаток косяка, но Хаэль уже пошел в комнату парней и вернулся со стеклянной трубкой. Он забил туда немного каннабиса и поджег.
— Она в порядке, — наконец сказала я, зная, что мой ответ невероятно затянулся.
Я взяла трубку у Хаэля. Когда ты под кайфом, все становится лучше. Еда. Музыка. Секс. Я курила конкретно из-за последнего пункта в списке. О, и потому что мне больно. Везде, в теле и в душе. Так сильно, что я вижу приведения, которых даже не существует.
Мой взгляд переместился на Виктора. Смотря на него, я чувствовала, что должна быть полностью уверена, что получится жить такую жизнь. Таким взглядом он уставился на меня в ответ, так он среагировал, когда исчез Аарон.
На долю секунды я увидела, как треснули его стены, но сейчас..было ощущение, что он вдвойне усилил свою эмоциональную защиту. Я совсем не могла прочитать его.
— Прошу простить, — сказала, спустившись вниз по лестнице и обнаружив Аарона на кровати.
По повешенному на стене телевизору шел «Южный парк», громкость звука уменьшена почти до конца. Слышался лишь шепот, когда я вернулась в комнату, забралась на кровать и оказалась на коленях у Аарона.
Он не задавал никаких вопросов, когда я сняла футболку, игнорируя Оскара, когда его внимание переключилось с телевизора на нас. Либо он мог смотреть, либо выметается на хрен отсюда. Мне было плевать.
— Потрахаемся так, — сказала я Аарону, покачиваясь на нем бедрами. — Не хочу больше так себя чувствовать, — как так, я была не до конца уверена. И может в этом вся причина? Факт того, что я ни в чем не уверена.
— Ты понятиянеимеешь,ктотына самомделе.Думала,чтознала,нотыошибалась, — прошипела мне на ухо Кали.
— Свяжи меня, — сказал Аарон, и я посмотрела на него с удивлением. На его запястьях и щиколотках были синяки. Может, он и не хотел говорить о том, что с ним произошло, но даже идиот увидел бы, что, скорее всего, его привязали и удерживали. — Знаю, о чем ты думаешь, и мне все равно, — он сжал губы, его глаза были похожи на кремневые осколки в темноте. — Сделай это. Прикуй меня наручниками к изголовью.
— Должен сказать, я удивлен, — промурлыкал Оскар, и когда я обернулась, то увидела, что он сидел, его подбородок опирался на локоть, опирающийся на маленький, круглый столик рядом с креслом. — Садомазохизм никогда не казался мне твоей фишкой, Аарон.
Я повернулась обратно к Аарону, но выражение его лица не изменилось.
— Ты уверен? Твоя рука.. — начала я, но он покачал головой, слегка прикасаясь пальцами левой руки к моему бедру.
Хоть и не могла увидеть буквы Хавок, чернилами нацарапанные на его плоти, клянусь, что чувствовала их.
— Моя рука будет в порядке, на ней бинт. Просто.. прикуй запястья, — он отвел взгляд в сторону стены, и тогда-то я и решила перестать спорить.
Каждый по-разному противостоит своей травме. У нас у всех собственные пути исцеления.
Что касается меня, очевидно, моей психике нужно пройти процесс исцеления, увидев призраков. Существо Кали, вовсе не изгнанное травкой, как я надеялась, скакало по деревянному изголовью кровати, словно крыса.