— Даже не представляешь, что только что сделал со мной, — сказала я, уходя от группы, пока пыталась перевести дыхание.
Джимми ухмыльнулся, проведя рукой по нижней части своего лица. Он думал, меня возбуждало его поведение мудака. В то время как я не могла отрицать определенный шарм в том, когда так вел себя Хаэль, или Вик, или Оскар.. этот парень ничего для меня не значил. Он почти не замечает этого.
— О да? — спросил Джимми, когда я повернулась, чтобы ударить его кровавыми кончиками волос, как я обычно делала.
Я направилась прямо к французским дверям, которые вели в вестибюль. Там был коридор с ванной и комнатой для гостей. Там должны лежать костюмы, учитывая, что люди ходили по коридору с реквизитом в руках.
Я решила начать сначала оттуда, рассчитав по времени шаги так, что я войду в комнату, когда последняя парочка уйдет из коридора. В ней повсюду были костюмы, все аккуратно помечены. Готова поспорить, что Тринити наняла кого-то, чтобы организовать эту вечеринку вместо нее. Ни за что, блять, на свете, она не станет искать игру в Интернете и печатать карточки персонажей. Это слишком радикально.
— Я – хозяин дома, — сказал Джимми, показав карточку в качестве доказательства. — Я слышал у нас с тобой грязный роман.
Он посмотрел на меня, словно снова думал, что заполучил меня.
— Я не должна даже говорить с тобой, — пробормотала я, найдя костюм горничной.
Он был в пакете, очевидно, это костюм на Хэллоуин, но куда красивее, чем те, что продаются в «Хэллхоле» или в «Духе Хэллоуина». Он бы хорошо смотрелся на мне. Хаэлю бы очень понравилось.
— О, малышка, — начал Джимми, идя на меня, словно думал, что я изучала костюм ради него.
Его руки скользнули по моей талии, и я сделала то, что мы в школе Прескотт называл «поворот бедной девушки». Он так назывался потому, что, когда какой-то сумасбродный парень подходит к тебе, думает, что ничто иное, кроме как южное отребье, и прикасается к тебе руками, вы можете обернуться и в то же время осторожно изворотиться от его нежеланной хватки. Это кажется флиртующим и забавным, так что это не сразу отпугивает самых негодяев.
И это пиздец насколько грустное действие, что мне становится плохо. Прикоснись ко мне, и у меня есть все права чертовыми руками коснуться в ответ. Не прикасайтесь к тем, кто этого не хочет. Если вам на самом деле нужно научиться тому, что нет значит нет, тогда вам следует проверить свои привилегии за дверью и заткнуться нахрен.
Джимми принял поворот бедной девушки, рассмеялся и выпил остаток своего напитка. Когда он вернулся к двери и закрыл ее за собой на замок, я знала, что в этой комнате случится одно из двух.
Либо я трахну Джеймса Баррассо, либо убью его. Потому что если был я попыталась уйти сейчас, он бы настаивал на своем, и у меня не осталось бы выбора. Мой телефон был на столе в вестибюле, несомненно ужасное место, где он мог быть.
— Почему бы тебе не надеть этот меленький костюмчик, и я покажу тебе, что ты пропускаешь, когда Виктор ложится с тобой в постель, — Джимми осторожно сделал шаг назад, оставляя мне достаточно пространства между ним и кроватью позади меня, чтобы надеть костюм, при этом не касаясь его.
Я чувствовала его дыхание на моей коже, его глаза следили за движением моей груди.
— Ты произнес его имя так пренебрежительно, но мы здесь, потому что он — проблема. Твой отец не отравил бы головорезов на афтерпати старшеклассников, если бы было иначе.
Выражение лица Джимми слегка изменилось, но затем он выдал грубый смех, словно не верил, что я только что сказала ему это. Я продолжала, бросив костюм горничной на кровати позади себя.
Полагаю, я должна быть напугана. Думаю, разумный человек понял бы, что всегда есть тритий вариант: что Джеймс Баррассо, сын главаря банды, о существовании я узнала несколько недель назад, может на самом деле одолеть меня. Просто не в моем стиле рассматривать подобные неудачи.
— И ты не думаешь, что это печально? — продолжала я, ощупывая свою цепочку в виде указателя. Может, спиритическая доска на самом деле может призывать злых духов и демонов, потому что Джеймс Баррассо выглядел как один из них. — Что кучка старшеклассников убила мужчин твоего отца? Или что он отправил тебя сюда, чтобы шпионить за нами? Что он попросил тебя вытрахать из меня информацию?
— В чем, черт подери, твоя проблема? — огрызнулся Джеймс, делая шаг ко мне, словно он привык запугивать людей, который были меньше и легче него. Он схватил меня за волосы сзади, и я позволила ему, чтобы смогла проскользнуть рукой по моему наряду и взять нож. Он с легкостью упал мне в ладонь, когда Джимми приблизился к моему лицу с очередным оскалом. — Ты – дешевая шлюха, которая трахается с кучкой парней, возомнивших из себя гангстеров. Думаешь это делает тебя особенно, сука?
— Не это делает меня особенной, — выдохнула я, осознав, что уже допустила ошибку, но уже неисправимую. Теперь поздно. — А то, как ты боишься меня.
Я намеревалась взмахнуть ножом вверх и в стороны, пронзив его руку, чтобы заставить его отпустить меня. Если вы перережете сухожилия, ваш противник не сможет ни за что ухватиться.
— Он красивый, — прошептала мне в ухо Кали, призрак, которого, видимо, я не могла изгнать. — Я бы трахнула его.
Изгнать ее означало изгнать моих внутренних демонов, которые становились все громче и громче с тем, как короче становился мой список. Как только Хавок по достоинству разберется с моей матерью, что тогда? Я встречусь с собой лицом к лицу?
Кто-то пытался взломать замок, и дверь со скрипом открылась. Там стоял Каллум, его черная толстовка напоминала темный плащ, который носила Смерть. Ему нужна была только коса.
— Берни, — сказал он с улыбкой, когда Джимми отошел от меня, его взгляд был темным и полным ненависти.
Я упустила шанс, когда поняла, что прятала нож в мешковатом рукаве толстовки. Черт.
— Сумасшедшая пизда, — прорычал Джимми, когда он помчался прочь, оттолкнув Каллума.
Каллум позволил ему выйти в коридоре, прежде чем он повернулся и врезал Джимми локтем по животу настолько сильно, что он задохнулся и попятился, припав к стене, а затем рухнув на пол.
— Убери нож, — прошептал Каллум, когда я встала рядом с ним, обожая то, как Джимми пытался встать на ноги, но не удачно.
Я сделал так, как сказал Кэл, заметив стоящего в тени на другом конце коридора Оскара.
— Гребанные подражатели, — выдавил Джимми, когда наконец поднялся на ноги с помощью стены. Взгляд, который он бросил на Кэла, был дерзким с примесью страха. Он пытался вести себя так, словно не боялся. Ему на самом деле стоило бы. Интересно, его отец знает, как легко Джимми мог бы умереть сегодня вечером? Должен знать, раз отправил его на вечеринку-игру в загадочное убийство, где его окружали враги. — Твоя девочка собиралась опуститься на колени и отсосать мне.
Каллум лишь продолжал улыбаться в своей загадочной манере, и я увидела, как Джимми заметно вздрогнул.
— Нет, не собиралась, — сказал он, вот так обыденно, мило и просто. Кэл наклонился и поставил руки на свои бедра, его тон был снисходительным. — А теперь, уходи, пока я не решил пораньше закончить эту вечеринку, показав, кто на самом деле был убийцей.
Джимми нахмурился, пулей убираясь из коридора, но затем поразился, когда влетел в Оскара. Не думаю, что он даже видел его сквозь тени. Лапочка в коридоре горела ярко, но вестибюль не освещался. Это дало ему оптическую иллюзию того, что в конце коридора нет ничего, кроме глубокой темноты.
Оскар двинулся с места, когда мы с Кэлом пошли к нему.
— У меня был нож. Думала, что убью его, — призналась я, но причина, по которой я звучала настолько сожалеющей, заключалась не в этом мудаке, который думал, что банда его отца делала его горячим.
Дело было в Кали, и они оба это знали. У меня было ощущение, что я подвела их, что из меня не вышла такая уж девушка Хавок, как я думала.
— Я вот думаю, может стоит? — спросил Оскар, но Кэл уже качал головой.
— Здесь по всюду мужчины, — сказал он, зажигая сигарету в темноте. — Мы не должны никого убивать, — Кэл замолчал, глубок вдохнул и снова улыбнулся. — Я имею в виду здесь. Мы не должны никого убивать здесь.
Я помнила, как ужасающе он выглядел в ночь Хэллоуина, когда убила Дэнни Энсбрука бейсбольной битой, утыканной гвоздями. Каллум — осторожный монстр. Он никогда не оставит крови на полу слишком выбеленной картиной галерии.
— Не могу видеть Виктора с этой девушкой, — сказала я, обернувшись и обнаружив, что они оба уставились на меня. Голова Оскара слегка наклонилась, и я знала, что он видел меня поверх своих очков: размытую фигуру с кроваво-красным кончиками волос. — Моя ревность его притворным соблазнением разрушила мое собственное наигранное обольщение, — вздохнула я и потянулась, чтобы взъерошить мои волосы. Закрыв глаза, я сделала глубокий вдох. — Хотя, судя по моему ограниченному общению с этим мерзавцем, не думаю, что он много знает.
Я открыла глаза.
— Всего лишь избалованный принц, — размышлял Оскар, и Кэл кивнул, словно уже думал так о Джеймсе Баррассо.
— Жалкий, — согласился он, потянувшись вниз, чтобы взять меня за руку. Я обожала то, как он этот делал, тянулся ко мне, словно не мог поверить, что ему позволено касаться меня. Его ладонь была горячей, насилие, бурлящее в центре, словно шар темной магии, достигало поверхности его кожи. — Здесь нет ничего стоящего. Ни людей, ни информации.
— Кроме того, что Вик смог вытащить из Тринити, — сказал Оскар, и от того, как он это сказал, мне стало плохо.
— Где Виктор? — выдавила я, вдруг подумав, не ошиблась ли я во всем.
Я совсем не знала Виктора Ченнинга. Как далеко он готов зайти, чтобы осуществить свой план? Станет ли он..он бы никогда не трахнул ужасную суку только, чтобы что-то доказать, не так ли?