С другой стороны, совершенно неверно, что любовь возникает в результате брака. Изредка можно услышать о чудесном случае, когда супружеская пара влюбляется после свадьбы, однако при ближайшем рассмотрении оказывается, что это просто приспособление к неизбежному. Безусловно, растущее привыкание друг к другу далеко от спонтанности, интенсивности и красоты любви, без которой близость в браке должна оказаться унизительной как для женщины, так и для мужчины.
Брак – это прежде всего экономическое соглашение, страховой договор. От обычного договора страхования жизни он отличается только тем, что является более обязывающим, более требовательным. Его доходность ничтожно мала по сравнению с вложениями. При оформлении страхового полиса платят за него долларами и центами, всегда имея право прекратить платежи. Однако, если наградой женщины является муж, она платит за это своим именем, своей частной жизнью, своим самоуважением, самой своей жизнью, «пока смерть не разлучит». Более того, брачная страховка обрекает ее на пожизненную зависимость, на тунеядство, на полную бесполезность, как индивидуальную, так и общественную. Мужчина тоже платит свою дань, но, поскольку его сфера шире, брак не так сильно его ограничивает, как женщину. Свои цепи он чувствует больше в экономическом смысле.
Таким образом, девиз Данте на вратах ада в равной степени применим и к браку: «Тот, кто входит сюда, оставляет позади всякую надежду».
Никто, кроме самых глупых, не будет отрицать, что брак – это неудача. Достаточно взглянуть на статистику разводов, чтобы понять, насколько горьким на самом деле является неудачный брак. Не годится и стереотипный обывательский довод о том, что слабость законов о разводе и растущая распущенность женщин объясняют тот факт, что, во-первых, каждый двенадцатый брак заканчивается разводом, во-вторых, что с 1870 года число разводов увеличилось с 28 до 73 на каждые сто тысяч населения, в-третьих, с 1867 года число нарушений супружеской верности как повод для развода увеличилось на 270,8 %, в-четвертых, число оставлений супруга или супруги увеличилось на 369,8 %.
К этим поразительным цифрам добавляется огромное количество материалов, драматических и литературных, дополнительно разъясняющих эту тему. Роберт Геррик в пьесе «Вместе», Пинеро в «На полпути», Юджин Уолтер в «Оплачено сполна» и множество других писателей обсуждают бесплодие, однообразие, убогость, неадекватность брака как фактора гармонии и взаимопонимания.
Вдумчивый социальный исследователь не удовлетворится популярным поверхностным оправданием этого явления. Ему придется копнуть глубже в саму жизнь полов, чтобы понять, почему брак оказывается таким гибельным.
Эдвард Карпентер говорит, что за каждым браком стоит пожизненная среда двух полов, среда настолько различающаяся, что мужчина и женщина вынуждены оставаться чужими. Разделенный непреодолимой стеной суеверий, обычаев и привычек, брак не имеет возможности развивать знание друг друга и уважение друг к другу, без чего всякий союз обречен на неудачу.
Генрик Ибсен, ненавистник всякого социального обмана, вероятно, был первым, кто осознал эту великую истину. Нора уходит от мужа не потому, что, как сказал бы глупый критик, она устала от своих обязанностей или чувствует потребность в правах женщины, а потому, что узнала, что восемь лет жила с незнакомцем и родила ему детей. Может ли быть что-нибудь более унизительное, более позорное, чем пожизненная близость двух незнакомцев? Женщине не нужно ничего знать о мужчине, кроме его дохода. Что касается познания женщины – то что тут еще знать, кроме того, что у нее приятная внешность? Мы еще не переросли теологический миф о том, что у женщины нет души, что она всего лишь приложение к мужчине, сделанное из его ребра исключительно для удобства джентльмена, который был так силен, что боялся собственной тени.
Возможно, низкое качество материала, из которого рождается женщина, является причиной ее неполноценности. Во всяком случае, души у женщины нет – что о ней знать? Кроме того, чем меньше у женщины души, тем больше ее достоинств как жены, тем охотнее она погружается в своего мужа. Именно эта рабская покорность мужскому превосходству сохранила институт брака, казалось бы, нетронутым в течение столь долгого периода. Теперь, когда женщина приходит в себя, теперь, когда она действительно начинает осознавать себя существом, находящимся вне милости господина, священный институт брака постепенно подрывается, и никакие сентиментальные жалобы не способны этого остановить.
Обычной девушке почти с младенчества внушают, что ее конечной целью является замужество, поэтому ее обучение и образование должны быть направлены на эту цель. Подобно немому зверю, откармливаемому на убой, ее к этому готовят. И все же, как ни странно, ей позволено знать о своей функции жены и матери гораздо меньше, чем обычному ремесленнику о своем деле. Для респектабельной девушки неприлично и грязно знать что-либо о супружеских отношениях. О, непоследовательность респектабельности, которой требуется брачный обет для превращения чего-то грязного в чистейшее и священнейшее установление, которое никто не смеет подвергать сомнению или критиковать. Однако именно таково отношение среднестатистического сторонника брака. Будущую жену и мать держат в полном неведении относительно ее единственного актива в конкурентной борьбе – секса. Таким образом, она вступает в пожизненные отношения с мужчиной лишь для того, чтобы ее шокировал, отвратил, безмерно возмутил самый естественный и здоровый инстинкт – секс. Можно с уверенностью сказать, что большой процент несчастий, страданий, терзаний и физических мучений в браке происходит из-за преступного невежества в сексуальных вопросах, превозносимого как великая добродетель. И вовсе не будет преувеличением, если я скажу, что не один дом был разрушен из-за этого прискорбного факта.
Однако, если женщина свободна и достаточно сильна, чтобы познать тайну секса без санкции государства или церкви, она будет осуждена как совершенно негодная в жены для «хорошего» мужчины, чья добродетель состоит из пустой головы и обилия денег. Может ли быть что-нибудь возмутительнее, чем мысль о том, что здоровая взрослая женщина, полная жизни и страсти, должна отвергнуть требования природы, должна подавлять самые сильные влечения, подрывать здоровье и ломать дух, должна затуманивать зрение, воздерживаться от глубины и великолепия сексуального опыта, пока не появится «хороший» мужчина, который возьмет ее себе в жены? Именно это и означает брак. Чем может закончиться такая договоренность, кроме провала? Это один, хотя и не самый важный, фактор брака, отличающий его от любви.
Наш век практический. Времена, когда Ромео и Джульетта ради любви рисковали гневом отцов, когда Гретхен ради любви подвергалась сплетням соседей, давно миновали. Если в редких случаях молодые люди позволяют себе роскошь романтики, старшие заботятся о них, тренируют и муштруют до тех пор, пока те не станут «разумными».
Нравственный урок, преподанный девушке, заключается не в том, пробудил ли мужчина ее любовь, а скорее в том, насколько. Важный и единственный Бог практической американской жизни: может ли мужчина зарабатывать на жизнь? Может ли он содержать жену? Это единственное, что оправдывает брак. Постепенно это проникает в каждую мысль девушки, ее сны не о лунном свете и поцелуях, не о смехе и слезах, она мечтает о походах по магазинам и прилавках со скидками. Эта душевная нищета и низость являются элементами, присущими институту брака. Государство и церковь не одобряют никакого другого идеала просто потому, что именно он требует контроля государства и церкви над мужчинами и женщинами.
Несомненно, есть люди, которые продолжают ставить любовь выше долларов и центов. В особенности это относится к тому классу, который экономическая необходимость заставила стать самостоятельным. Колоссальное изменение положения женщины, вызванное этим могущественным фактором, поистине феноменально, если учесть, что прошло совсем немного времени с тех пор, как она вышла на арену промышленности. Шесть миллионов женщин-работниц, шесть миллионов женщин, имеющих равное с мужчинами право подвергаться эксплуатации, грабежу, бастовать, да хоть голодать. Что-нибудь еще, милорд? Да, шесть миллионов наемных работниц во всех сферах жизни, от высшей умственной работы до самой тяжелой черной работы в рудниках и на железнодорожных путях, да, даже детективы и полицейские. Конечно, освобождение завершено.
Но при всем том, очень небольшое число из огромной армии наемных работниц смотрит на работу как на постоянное занятие, в том же свете, что и мужчина. Каким бы дряхлым ни был последний, его приучили к самостоятельности, самодостаточности. О, я знаю, что на нашей экономической беговой дорожке никто по-настоящему не независим, тем не менее самый бедный образчик мужчины ненавидит быть паразитом или считаться таковым, во всяком случае.
Женщина считает свое положение работницы преходящим, оставляемым ради первого достойного жениха. Вот почему организовать женщин бесконечно труднее, чем мужчин. «Зачем мне вступать в профсоюз? Я собираюсь выйти замуж, у меня будет дом». Разве ее не учили с младенчества считать это своим высшим призванием? Достаточно скоро она узнает, что дом, хотя и не такая большая тюрьма, как фабрика, имеет более прочные двери и решетки. У него такой верный охранник, что от него не ускользнет ничего. Однако самое трагичное в том, что дом больше не освобождает ее от наемного рабства, он только увеличивает его тяжесть.
Согласно последним статистическим данным, представленным Комитету «по труду и заработной плате и плотности населения», десять процентов наемных работниц только в Нью-Йорке состоят в браке, но они вынуждены продолжать работать на самой низкооплачиваемой работе в мире. Добавьте к этому ужасному аспекту тяжелую домашнюю работу, и что останется от защиты и великолепия дома? Собственно говоря, даже девушка из среднего класса в замужестве не может говорить о своем доме, так как именно мужчина создает ее сферу. Не важно, грубиян муж или душка. Я хочу доказать, что брак гарантирует женщине дом только по милости мужа. Она год за годом обретается в