Намек Микояна на то, что советская сторона поставляет оружие либо странам, с которыми она поддерживает регулярные дипломатические отношения, либо своим союзникам, была четким сигналом для югославской стороны о том, что она может надеяться на поставки военной техники только в том случае, если югославско-советские отношения будут развиваться и установятся официальные дипломатические отношения.
В тот же день Джорджевич и Микоян снова встретились. Беседа началась с высказывания впечатлений Джорджевича, связанных с посещением автозавода имени Сталина. Он сказал, что из-за нехватки времени не смог посетить все запланированные ранее заводы. Экскурсия по фабрике и дому культуры, по его собственному признанию, произвела сильное впечатление.
Микоян сообщил, что в ближайшее время заработают заводы по производству малолитражных автомобилей. Джорджевич заметил, что малолитражные автомобили вызовут значительный интерес, поскольку Югославия сталкивается с большой нехваткой бензина.
Микоян придерживался позиции, согласно которой, в случае поставок в Советский Союз больших объемов меди и цветных металлов, Югославия могла рассчитывать на советские поставки бензина в соответствии с ее увеличившимися поставками металлов в Советский Союз[196].
Затем стороны перешли к уточнению содержания списков товаров. При составлении товарных списков обе стороны согласились установить для обеих стран сумму в один миллион долларов. Милорад Джорджевич не согласился с советской просьбой о поставке меди на сумму 550 000 долларов. Он считал, что Югославия не сможет выполнить обязательства такого рода как из-за внутренних потребностей, так и из-за обязательств, которые она уже приняла на себя в отношении других стран, закупивших у нее медную руду. Вот почему он предложил сократить общую сумму до поставки меди на сумму 450 000 долларов, а на оставшиеся 100 000 долларов Югославия намеревалась поставить цинковые и свинцовые концентраты на сумму 50 000 долларов и увеличить поставки бокситов на оставшиеся 50 000 долларов.
В то же время Джорджевич подчеркнул, что Югославия позаботится и о том, чтобы в будущем, как только представится такая возможность, увеличить поставки меди в Советский Союз.
Отвечая на предложение Джорджевича, Микоян рекомендовал увеличить югославские поставки свинца и цинкового концентрата до 80 000 долларов, а поставки бокситов снизить до 20 000 долларов. Джорджевич согласился с его мнением[197]. Он поднял вопрос о будущих поставках большего количества советского бензина в Югославию.
Микоян в принципе принял предложение о пересмотре объемов экспорта советского бензина, который может поставляться в Югославию, подчеркнув, что эти количества могут быть увеличены за счет других товаров, не выходя из установленного общего объема взаимной торговли. Обе стороны согласились с тем, что список товаров, предназначенных для советских поставок в Югославию, будет скорректирован с учетом поставок советского бензина на сумму 100 000 долларов за счет снижения стоимости сельскохозяйственной техники на 50 000 долларов и сокращения статьи, называемой «прочие товары» на аналогичную сумму.
Другие югославские предложения также были приняты Анастасом Микояном[198]. Соответствующие соглашения были заключены в полночь того же дня, что положило конец югославско-советским торговым переговорам как первого шага к установлению официальных дипломатических отношений[199].
Обнародование информации об установлении торговых связей между Югославией и Советским Союзом вызвало соответствующую реакцию заинтересованных стран. Болгария выразила особую заинтересованность в том, чтобы приветствовать такой шаг двух правительств. Было подсчитано, что такое соглашение позволит Югославии, а также Болгарии поставлять на советский рынок необходимое сырье. Считалось, что установление экономических связей также приведет к урегулированию спорных политических вопросов.
В Анкаре не упустили возможность выразить особое удовлетворение тем фактом, что Болгария сделала такой шаг, и выражалась уверенность, что, как и в случае с Болгарией, это укрепит чувство безопасности в стране [200].
Германия также проявила большой интерес к ходу и результатам советско-югославских переговоров. Посол Германии в Советском Союзе Шуленбург попытался сам узнать от советских руководителей о характере и содержании переговоров. От Молотова он получил относительно краткий ответ, что это были классические экономические переговоры и с советской стороны за них отвечал Микоян. Он заявил, что экономические переговоры завершатся подписанием торгового соглашения, основанного на клиринге товаров ограниченного размера[201].
В разговоре с Молотовым, состоявшимся ю мая, германский посол попытался получить информацию о новых моментах самих переговоров. Молотов сказал, что у югославской стороны есть четкая приверженность установлению дипломатических отношений. Что касается самих торговых переговоров, он отметил, что они протекают нормально, и что, по его мнению, внутренний консенсус по всем значимым факторам еще не достигнут, поэтому Советы не будут принуждать их к соглашению[202].
Сразу после заключения советско-югославского соглашения представитель Италии в Москве проинформировал свое министерство об этом. Он считал, что положения соглашения было очень трудно реализовать и что обе стороны осознавали, что оно имело в первую очередь политическое значение и что как таковое было введением в установление официальных дипломатических контактов между. Он оценил, что советское правительство с особым удовольствием восприняло югославскую инициативу как доказательство растущего советского влияния на Балканах. По его словам, Советский Союз особенно хотел восстановить свое влияние в крупнейшей славянской стране данного региона видя в ней базу для дальнейшего расширения там своего влияния[203].
Отъезд югославской торговой делегации в Москву вызвал различного рода спекуляции у заинтересованной части европейской общественности, а также в дипломатических кругах. В дополнение к единодушной оценке того, что это введение в установление дипломатических отношений, было сказано, что одной из основных целей переговоров было установление военно-технического сотрудничества, то есть усилия Югославии по обеспечению необходимого количества пропавших без вести, вооружение и военная техника для своих вооруженных сил[204].
Опасаясь, что такие слухи могут поставить под угрозу нейтральную позицию Югославии, министр Чинкар Маркович распорядился дипломатическим представителям Югославии решительно опровергнуть такие слухи и отрицать отправку югославской военной делегации в Москву, подчеркнув, что торговые переговоры с Советским Союзом идут хорошо[205].
Невозможно точно определить, были ли предположения о возможных военных требованиях Югославии от Советского Союза вызваны оценкой того, что такой шаг может последовать, или такая информация была «утечкой» или преднамеренно разглашена югославскими военными и дипломатическими кругами. На переговорах в Москве был затронут и вопрос о возможных советских военных поставок Югославии. В связи с этим Чинкар-Маркович попросил посла Шуменковича уточнить через советское посольство в Анкаре, может ли Советский Союз поставить в Югославию 50–100 истребителей, 100 разведывательных самолетов, тяжелую артиллерию, средние и тяжелые танки, а также бензин и керосин, для авиации [206]. В контактах с британским военно-воздушным атташе в Белграде новый помощник командующего югославскими ВВС генерал Боривое Миркович не скрывал своей убежденности в том, что пропавшие современные истребители могут быть закуплены только в Советском Союзе, и его усилия по обеспечению как можно больше истребителей. Он не был уверен, дадут ли югославские усилия в этой области желаемый результат, но он полагал, что есть хорошие перспективы для достижения соглашения о поставках советских истребителей в Югославию[207].
По свидетельству генерала Джорджа Лукича, тогдашнего второго помощника министра армии и флота, югославское военное руководство начало задумываться о возможных военных закупках в Советском Союзе еще в 1939 г., когда политический кризис на европейской территории резко обострился. Учитывая потребность в современных материалах и нехватку материальных ресурсов для реализации срочных закупок (по стоимости порядка трех-четырех годовых государственных бюджетов) в очень короткие сроки, создание специального фонда, через который обеспечивалось получение части необходимых средств, и решение было принято. Поскольку югославская экономика была связана с Германией и Италией, а также с чешскими заводами, находившимися под контролем Германии, большая часть закупок осуществлялась в этих странах. Что касается поставок из союзных стран, то дела шли очень плохо. Французская сторона дала отрицательный ответ, объяснив, что все возможности французской промышленности ориентированы на удовлетворение потребностей своих вооруженных сил, в то время как британцы пообещали ссуду для удовлетворения части югославских авиационных, медицинских и инженерных потребностей, а также по доставке необходимых ей шин.