«Организаторами этого съезда явились исполком Коминтерна и часть делегатов, прибывших в Москву в конце июня 1920 года на II Всемирный конгресс Коминтерна. Основную организационную работу по подготовке съезда вел Серго Орджоникидзе вместе с Еленой Стасовой. Я также был в курсе всех вопросов, так как входил в состав организационного бюро. Местом созыва съезда единодушно был выбран город Баку.
На съезд ожидалось прибытие делегатов от народностей бывшей Российской империи, включая закавказские республики и Дагестан, делегатов от северокавказских народностей, от народов, живших в Туркестанской республике, от Хивы и Бухары, от Башкирии, от татар и калмыков, от Китая, Индии, Афганистана, Персии, Турции, Японии, от арабов, курдов.
Было решено привлечь на съезд не только коммунистов, но и представителей национальных революционных организаций и беспартийных антиимпериалистически настроенных деятелей стран Востока.
На съезд прибыл 1891 делегат, в том числе 1273 коммуниста. В качестве гостей приехали представители ряда коммунистических партий из Европы и США: из Венгрии – Бела Кун, из Англии – Квелч, из Франции – Росмер, из Америки – Джон Рид и др. Китай был представлен на съезде восемью делегатами, из них Ван был избран в члены созданного Совета действия и пропаганды на Востоке».
Микоян А. И. Так было. – М.: Вагриус, 1999. С. 107.
Съезд должен был стать важным международным политическим событием, и, когда Анастас узнал о масштабах задуманного, он пришел в ужас. В разных районах Азербайджана один за другим вспыхивали мятежи. Кроме того, Азербайджан хотел с помощью Красной армии овладеть армянским Карабахом, а в Баку тем временем уже пригласили две тысячи гостей из тридцати стран мира.
По мере того как Анастас все глубже уходил в организацию съезда, ужас сменялся восторгом: ничего подобного в Закавказье никогда не происходило и, если бы не революция, никогда бы, наверное, не произошло.
Идея, как говорили, принадлежала лично Ленину. Выбрать Баку местом проведения съезда предложил Карл Радек. Руководителем съезда стал Григорий Зиновьев[77]. Для организации работы в Баку приехала секретарь Ленина Елена Стасова[78].
В июле центральные улицы убрали от мусора. Повсюду высадили цветы, построили несколько деревянных триумфальных арок, обтянули их кумачом. Вывесили тысячи флагов и полотнищ с лозунгами. На летнем бакинском солнце кумач быстро выгорел, и позднее, перед началом съезда, флаги и полотнища сменили на новые, яркие.
Делегаты начали прибывать в августе. Их кандидатуры утверждались Зиновьевым, Радеком, Стасовой, приглашения рассылались из Москвы и из Баку. Зиновьев, Радек, Бела Кун и Джон Рид приехали из Москвы на агитпоезде, вместе с ними – множество газетных репортеров, фотографов и кинооператоров.
Г. Е. Зиновьев выступает на митинге перед открытием I Съезда народов Востока 31 августа 1920 года в Баку.
В зале Бакинского оперного театра стояла жара и духота, вдобавок горели яркие электрические лампы, необходимые для киносъемки, но зал всегда был набит битком, люди теснились в проходах, на балконе, обмахивались головными уборами и газетами. Никакой повестки не было: каждый делегат говорил о проблемах своего народа, своего региона[79].
Большинство делегатов прибыли на съезд с оружием: с наганами, маузерами, кинжалами и ножами. Впоследствии английскими газетчиками был распущен слух, что на открытии и закрытии съезда во время пения «Интернационала» делегаты потрясали кинжалами и револьверами. На самом деле ничего подобного не было и в помине; наоборот, все старались держаться подчеркнуто интеллигентно и по-европейски. О работе съезда был сделан большой кинофильм. Анастас видел его; в фильме нет никакого намека на то, что делегаты вели себя агрессивно или слишком воинственно. Нет, для Анастаса съезд выглядел как свидетельство того, что в мире теперь нет отсталых национальных окраин.
Для многих известных делегатов Первого съезда народов Востока ближайшее будущее стало трагическим. А Джон Рид, возвращаясь из Баку по железной дороге, заразился тифом и через месяц, 17 октября 1920 года, умер в Москве.
9 сентября 1920 года, сразу после окончания Первого съезда народов Востока, Анастас получил распоряжение секретариата ЦК прибыть в Москву. Он выехал на одном поезде с возвращавшимися в столицу делегатами и был не слишком доволен: в распоряжении было сказано, что его переводят в Нижний Новгород для усиления партийной работы[80]. В Нижнем Новгороде он никогда не был.
1920 год. Осень
Москва – Нижний Новгород
Фактически Анастас попал с одного съезда на другой. Многие делегаты Первого съезда народов Востока, прибыв в Москву, тут же, 22 сентября, включились в работу IX Всероссийской партийной конференции[81]. Но если съезд в Баку был международным праздником, то партконференция в Свердловском зале Кремля – рабочим мероприятием, всего около 140 участников.
И партия, и республика испытывали кадровый голод, повсюду требовались толковые и трудолюбивые люди. Большевики собирали съезды и конференции не столько для публичных дискуссий, сколько для смотра кадров. После общих заседаний люди шли в секретариат ЦК, там проходили тщательные собеседования и получали задания и направления на самые разные участки работы.
В перерыве одного из заседаний конференции к Анастасу подошел невысокий круглолицый человек, едва тридцати лет; держался грубовато, по-свойски.
– Ты Микоян?
– Я.
– А я Молотов, – он сунул квадратную большую ладонь. – Ты зайди сегодня в секретариат к Крестинскому. Получишь направление. Тебя переводят в Нижний Новгород. Приказ ЦК.
Анастас кивнул.
– Я знаю. Но почему именно туда?
Молотов усмехнулся.
– Меня из Нижнего, тебя в Нижний. Имей в виду, будет несладко. Чужих там не любят. Зато любят самогон. В общем, я тебя предупредил, как-нибудь потом отблагодаришь [82].
В секретариате Анастас прождал два часа в большой группе таких же, как он сам. Наконец, получил от Николая Крестинского, ответственного секретаря ЦК, подтверждение о переводе. Анастас пытался возражать, попросил направить его в действующую армию для борьбы с Врангелем, но получил отказ. Спустя два дня выехал из Москвы в Нижний Новгород.
На вокзале его никто не встретил, впрочем, и не обещали. Он вышел на площадь, спросил дорогу к Кремлю и пошагал. На него оглядывались. Одет он был хорошо: новый френч и галифе, новые крепкие сапоги, шинель, на ремне кобура с наганом. На плече нес хурджин. Подумал: «Надо было взять чемодан. Тут не Кавказ, с хурджинами никто не ходит. Хотя хурджин удобнее чемодана, да и вмещает больше».
К Нижегородскому Кремлю нужно было подниматься вверх по склону. Здесь Анастас остановился и огляделся. С высоты видна была стрелка – место впадения Оки в Волгу. На воде множество барж и пароходов, черные дымы. «Если сейчас сесть на пароход, – подумал Анастас, – и поплыть по Волге вниз, можно добраться прямо до Каспия и до Баку». Туда, где начиналась его взрослая жизнь.
За стенами Кремля он быстро отыскал двухэтажное каменное здание с кумачовой вывеской над входом: «Дворец свободы». В доме было сыро, холодно и тихо, крепко пахло махорочным дымом. Анастас постучал, вошел. Увидел за столом бородатого человека с густыми бровями. Бородатый, щурясь, стучал одним пальцем по клавиатуре пишущей машинки.
– Я Микоян, – сказал Анастас.
Он подошел ближе, чувствуя, как гнилые доски пола прогибаются под тяжестью его каблуков.
– Здравствуйте, товарищ Микоян, – негромко сказал бородатый, сильно нажимая на «о». – Нам звонили из Москвы, мы вас ждем. Но мандат все равно покажьте.
Анастас подошел ближе. Скинул, наконец, с плеча тяжелый хурджин. Вытащил мандат. Бородатый нацепил на нос пенсне, стал читать, поглядывая на гостя из-под нависших бровей. Анастасу вдруг стало стыдно за свой хурджин, набитый хлебом, луком, изюмом. От еды, наверное, шел сильный запах, и бородатый человек чуял его.
– Погодите тут, – велел ему бородатый, встал и вышел в соседнюю комнату. Оттуда донеслись голоса.
– Какой еще Микоян? Что за Микоян?
– Который из Баку.
– А почему мандат московский?
– Потому что его направил ЦК.
– Ну так и скажи, что он из ЦК, при чем тут Баку?
Наконец бородатый вернулся; с ним рядом шел, хромая, второй, в валенках и с самокруткой в коричневых зубах.
– Рад видеть, товарищ, – сказал второй. – Я Ханов, член бюро губкома.
Он сел на место бородатого; тот остался стоять, Анастас тоже.
– До вас тут работал товарищ Молотов, – сказал Ханов. – Не понимаю, почему такая замена.
– Не знаю, – ответил Анастас. – Я не спрашивал. Прибыл согласно приказу.
– Женаты?
– Да, – ответил Анастас. – Жена приедет, как только я устроюсь.
– Конечно, устроитесь, – сказал Ханов. – Жилье найдем, не переживайте. Тут главное другое… Определиться с вашими задачами.
– Мои задачи изложены в приказе, – ответил Анастас. – Меня прислали возглавить губернский комитет и усилить партийную работу.
Ханов вдруг просиял.
– Отлично! – воскликнул он. – Усилить работу! Замечательно! Вы готовы приступить сегодня?
– Конечно, – ответил Анастас. – Скажите, где я могу оставить свои вещи, и я начну немедленно. Мне нужен стол, стул, перо и чернильница. И телефонный справочник.
– Добро, – похвалил Ханов. – Все обеспечим. Сразу скажу, работы много. На многих участках сложности. Мы, конечно, сами справляемся, но вот товарищи в ЦК думают, что не справляемся, присылают нам людей. Вот, вас прислали.