В какой-то момент мне показалось, что если я сейчас же не займусь восстановлением доброго имени и реабилитацией моего деда, на которого в брежневскую эпоху градом посыпались обвинения, то у людей навсегда останется мнение, что он действительно был инициатором репрессий, человеком хитрым и вероломным. Сегодня мало кто знает, что всю свою долгую жизнь в руководстве страны он занимался совсем другими делами и поиск «врагов» был, что называется, «не его темой». А его темой было огромное количество масштабных созидательных государственных проектов, с которыми он успешно справлялся.
Всерьез занявшись поиском исторических документов в российских и зарубежных архивах и их изучением, я получил однозначные доказательства своей правоты, настолько однозначные, что стало ясно – тот, кто квалифицирует моего деда как инициатора репрессий и хитрого, циничного и бездушного политика, преследует некие свои интересы или имеет выгоду от подобной клеветы.
Я подумал, что помимо использования фактов из официальных источников я должен записать все, что знаю сам, видел своими глазами и слышал от очень и очень достойных людей. Я решил, что должен включить в книгу воспоминания моей мамы, которая очень хорошо знала моего деда и жила рядом с ним много лет (ей сейчас 93 года, и она недавно переиздала свою книгу воспоминаний «Своими глазами. С любовью и печалью»); попросить своих братьев, сестер и других людей, кто его хорошо знал лично, написать хоть что-то объективное или субъективное, что поможет раскрыть его личность для тех, кто его никогда не знал и может судить о нем и его роли в событиях ХХ века лишь на основании сплетен и фрагментов документов, зачастую вырванных из контекста, – или и вовсе подделок, распространяемых теми, кому по разным причинам выгодно подтасовывать историю.
Документальное воссоздание биографии А. И. Микояна – дело довольно сложное, и мы занимаемся им уже несколько лет, отдавая себе отчет, что делаем лишь первые шаги в изучении его личности и деятельности.
Особенно важно разобраться с прямыми обвинениями в его адрес, так как его однозначно позитивная деятельность по созданию и развитию отечественного пищепрома, внутренней и внешней торговли, его многолетняя дипломатическая работа и многое другое не вызывает споров даже у самых ярых его ненавистников. Нам удалось изучить и использовать в этой книге лишь часть колоссального архива, связанного с работой Микояна на разных государственных постах в течение полувека. Кроме того, огромное количество архивных материалов и в России, и за рубежом засекречено, а многое просто не сохранилось. Тем не менее, по мнению наших консультантов, некоторые исследованные и восстановленные нами исторические эпизоды, благодаря уникальным документам, историческим трудам и свидетельствам очевидцев (многие из которых публикуются впервые), раскрывают суть событий с совершенно неожиданной стороны.
Один из важных эпизодов – участие Микояна в пленуме КП(б) Армении в Ереване в сентябре 1937 года. Эта история волнует, конечно, прежде всего армян, ведь речь идет о репрессиях на их земле. Кроме того, это касается личной репутации моего деда. И мы решили выделить эту тему и отнеслись к ее изучению и раскрытию максимально серьезно и ответственно.
На основании найденных документов и фактов мы сделали реконструкцию событий – нашу версию того, что произошло в Армении 15–23 сентября 1937 года, версию, дающую ответы на огромное количество вопросов, возникающих и у профессиональных историков, и у нас с вами. В какой-то момент вдруг сложился пазл: все элементы запутанной истории встали на свое место, и возникла внятная и логичная картина происходивших тогда событий.
По такому же принципу, опираясь на доказанные факты и документы, мы попытались разобраться и в других сложных вопросах Большой Истории, связанной с деятельностью А. И. Микояна.
Многие обнаруженные нами в российских и зарубежных архивах документы совершенно по-новому освещают, казалось бы, известные факты в деятельности Микояна. А некоторые – например, протоколы его встреч во время Карибского кризиса 1962 года с Фиделем Кастро и Че Геварой на Кубе, а затем с Джоном Кеннеди в Вашингтоне, переписка с Никитой Хрущевым – показывают его как дипломата и переговорщика высочайшего уровня. Его логика, острый ум, глубокое общее образование и знание предмета, мудрость и красноречие и при этом искренние доброжелательность и юмор не оставляли даже самым крупным дипломатам мира возможности выиграть у него в переговорах.
Я не знал, что Микоян был тем, кто в 1949 году провел первые переговоры на высшем уровне с малоизвестным тогда китайским деятелем Мао Цзэдуном и поддержал его, до конца оставаясь с ним в уважительных и доверительных отношениях.
В 1956 году, когда в руководстве СССР обсуждался вопрос ввода войск в Польшу, Микоян оказался единственным, кто выступил против и в результате добился отмены этой операции. В том же 1956 году он так же резко возражал против ввода войск в Венгрию, а когда решение (без его участия) все же было принято, подал в отставку, и Хрущев долго уговаривал его вернуться.
В 1968 году он выступал против ввода войск в Чехословакию, но брежневская власть к его мнению вообще не прислушивалась.
Для меня стал неожиданностью тот факт, что на заседании Президиума ЦК КПСС, на котором было принято решение о смещении Хрущева, Микоян, понимая, что изменить ситуацию невозможно, все-таки выступил в его защиту – единственный из всех – и предложил оставить Хрущева в руководстве. Об этом я узнал из протокола заседания. Тем самым Микоян как политический деятель подписал себе приговор, который и был «приведен в исполнение» в брежневские времена.
Открытием стали для меня и другие факты из жизни деда. Например, что он, родившись в маленькой горной армянской деревне Санаин, самостоятельно выучил русский язык, читал Плеханова и других экономистов и философов, изучал историю Французской и Английской революций и многое другое. Я не знал, что, поступив в 11 лет в семинарию, он выучил немецкий язык и читал в оригинале труды Маркса, Гегеля и других мыслителей. Что в 19 лет он, не сказав ничего родным, ушел добровольцем на турецкий фронт, сражался на переднем крае, испытывая свою смелость под пулями. Что он трижды попадал в тюрьму. Что с оружием в руках один освободил из тюрьмы своих товарищей, бакинских комиссаров, хотя и не сумел позже предотвратить их трагическую гибель и сам остался в живых лишь случайно. Что он сыграл ключевую роль в организации ленд-лиза и был его главным куратором. Что в конце жизни Сталин открыто назвал Микояна и Молотова врагами и только его смерть спасла их. Я не знал, что именно Микоян убедил Хрущева раскрыть правду о сталинских преступлениях. Что в 1954 году в своей публичной речи в оперном театре Армении он реабилитировал великого армянского поэта Егише Чаренца. Что классик американской литературы армянского происхождения Уильям Сароян посвятил деду полный добрых чувств и уважения рассказ «Обед в честь Микояна», а великий армянский художник Мартирос Сарьян нарисовал его карандашный портрет, который стал известен только недавно.
И теперь в этой книге, которую я написал вместе с профессиональным писателем и очень достойным человеком Андреем Рубановым, я постарался рассказать о том, что, я уверен, вызовет интерес у многих людей, в том числе у профессионалов. Кроме того, мы осмелились на художественную реконструкцию некоторых эпизодов из его жизни, основываясь, опять же, исключительно на документах и фактах.
Я прекрасно понимаю, что те, у кого по каким-то причинам сложилось отрицательное мнение о Микояне, скорее всего не захотят менять свою точку зрения и не воспримут даже неоспоримые доводы и факты, но для меня это не главное. Мне важно, чтобы те, кто хочет больше узнать про жизнь и деятельность моего деда А. И. Микояна, понять суть его личности и увидеть, что в своих поступках он всегда руководствовался добром, благородством и справедливостью, – смогли бы сделать это, основываясь на фактах, документах и воспоминаниях, которые мы нашли и привели в этой книге.
Если нам это удалось, то наша книга поможет вам не только составить мнение о великих делах и победах Микояна на разных фронтах его обширной государственной деятельности, но и узнать внутренний мир удивительно достойного, тонкого, благородного человека, для которого вера в гуманистические идеалы, воспринятые им еще в горной армянской деревне, остались незыблемыми на всю жизнь.
Сейчас совсем другое время и другие ценности и критерии в обществе. Например, многие сегодня смеются и даже издеваются над тем, что Анастас Микоян не оставил наследства: у него не было личных дач и счетов в зарубежных банках, не было ценностей. Но мы, его родственники, считаем, что получили от него огромное наследство: достоинство, благородство, человечность, честность и пример беззаветного труда на благо людей. Мы получили от него самое главное – ту генетическую любовь к близким и вообще к людям, которой он посвятил всю свою жизнь и передал не только детям и внукам, но и всем, кто его знал.
Сначала я был уверен интуитивно, но затем, по мере изучения документов, получил объективные подтверждения, что позитивного – и для страны, и для всего мира, для человечества и конкретных людей – Микоян сделал неизмеримо больше того, что он был вынужден сделать в известных обстоятельствах. Кстати, он был единственным из причастных к репрессиям членов высшего руководства страны сталинского периода, кто раскаялся и признал вину. В своей книге «Воспоминания военного летчика-испытателя» мой дядя Степан приводит слова своего отца Анастаса Микояна о реабилитации жертв сталинских репрессий: «Да, мы действительно растянули реабилитацию на многие годы, вместо того чтобы, раз признавшись в своей ошибке, реабилитировать всех сразу. Почему же мы этого не сделали? Я говорю «мы», имея в виду и лично себя. Так почему мы разыгрывали акты «реабилитации», вместо того чтобы оправдать всех сразу? Почему устраивали видимость судебного разбирательства при оправдании? Потому что, если бы мы поступили иначе, если бы поступили по совести, наш народ окончательно уверился бы, что мы – мерзавцы! Мерзавцы! То есть те, кем и были мы на самом деле!»