то было очень важным событием в жизни Советской страны. С голодом в стране было покончено. Речь шла о борьбе с его последствиями».
Микоян А. И. Так было. – М.: Вагриус, 1999. С. 157.
«…Червонное обращение на базе золотого обеспечения занимает у нас уже 4/5 всего денежного обращения, и в скором времени можно будет и оставшуюся 1/5 этого обращения заменить твердым разменным знаком, что приведет к дальнейшему укреплению рубля. (Червонец – банковский билет, выпускавшийся Госбанком СССР с октября 1922 г. купюрами в 1, 2, 3, 5, 10 и 25 червонцев. Его золотое содержание (1 золотник = 78,24 доли чистого золота) было установлено таким же, как в дореволюционной 10-рублевой монете.) <…> Я скажу, что никакой борьбы с “ножницами”, никакой смычки с крестьянством не будет, пока не будет твердых денежных знаков для деревни. <…> В городе кооперация и государственные органы вносят в банк свои деньги в тот же день или меняют на червонцы, а в деревне они этого сделать не могут. Там же нет червонцев и нет банка. Ежедневная выручка накапливается до поездки в город, из-за чего стоимость накоплений падает тем больше, чем дальше деревня и реже связь с городом.
<…> Когда вы идете по Москве, то везде слышите, как черная биржа предлагает червонцы. Буржуазия не держит в карманах советских знаков, а превращает их в червонцы, а рабочие и крестьяне теряют на этом».
Микоян А. И. Так было. – М.: Вагриус, 1999. C. 166
Собирать жителей села Курсавка не пришлось. Увидев снижающийся аэроплан, почти все они, побросав свои дела, сбежались на поле к месту посадки.
Микоян говорил, стоя прямо на крыле. Речь шла о нехватке воды. В селе использовали только дождевую воду. Микоян пообещал, что в Курсавку проложат водопровод от ближайшего источника питьевой воды – десять километров. Жители села верили и не верили. С одной стороны, прилетевший из Ростова начальник мог обещать все, что угодно, – потом улетит и забудет. С другой стороны, если представитель новой власти прилетел аж на самолете, то, наверное, эта власть может и водопровод провести!
Микоян сдержал слово. Спустя год в Курсавку проложили водопровод, и с тех пор жители села не испытывали недостатка в воде.
Весть о том, что Микоян, главный начальник края, облетает села и отдаленные станицы на самолете и старается решать накопившиеся проблемы, распространилась широко. Однажды, оказавшись в Пятигорске, Микоян на несколько часов заехал в Кисловодск. Там в это время отдыхал Бухарин.
– Это правда? – спросил Бухарин. – Ты летаешь на самолете?
– Очень удобно, – ответил Микоян. – За два часа добираюсь до любого места.
Глаза Бухарина блеснули.
– А может ли твой самолет облететь вокруг Эльбруса?
– Наверное, может, – ответил Микоян. – Давай позвоним, спросим летчика. Только он немец, по-русски не говорит.
– Я свободно говорю по-немецки.
– И самолет не мой, – добавил Микоян. – Собственность «Люфтганзы».
Бухарин ходил взад-вперед, потирал руки.
– Я бы очень хотел, – возбужденно сказал он. – Все видел, а на самолете не летал.
– Так давай устроим, – предложил Микоян. – Решай! Хочешь завтра?
Бухарин, казалось, был готов лететь прямо сейчас. Но вдруг улыбка исчезла с его лица.
– А ЦК? – сказал он. – Надо запросить разрешение ЦК.
Микоян удивился.
– При чем тут ЦК?
– Так ведь я же член ЦК.
– Ну и что? – спросил Микоян. – Это не политический вопрос. Садись в самолет и лети, зачем беспокоить ЦК?
– Могут сделать замечание, – задумчиво сказал Бухарин. – Летать опасно, а моя жизнь принадлежит партии.
Микоян удивился еще больше, но теперь не подал виду.
– Тебе видней, – осторожно сказал он. – Лично я разрешения не спрашиваю.
Вернувшись в Москву, Бухарин посоветовался со Сталиным. Сталин боялся самолетов, сам никогда не летал. Он не только запретил Микояну летать, но и добился специального решения Политбюро. Оно так и называлось «О Бухарине и Микояне» (от 21 августа 1924 года) и запрещало этим двоим «лететь на аэроплане в Ростов-на-Дону». Но впоследствии Микоян еще не раз использовал самолет по рабочей необходимости[106].
Москва
21 января 1924 года
Январь 1924 года Анастас Микоян провел в Москве: работал на XIII партийной конференции. Между заседаниями, что называется, «в кулуарах» много говорили про состояние здоровья Ильича, но в основном шепотом или вполголоса. Не потому, что боялись, а из уважения. Говорили, что Ленин предчувствует свою смерть и готовится к ней: его отец умер от инсульта в 55 лет. Говорили, что еще до первого удара зимой 1920 года, почувствовав первые приступы головных болей, Ленин просил Сталина дать ему цианистый калий, чтобы уйти добровольно, чтобы не превращаться в жалкий полутруп, в обузу для семьи и товарищей по партии[107]. И что Сталин согласился, пообещал. И что Ленин оказался прав, ожидая свой конец. Кровоизлияния в мозг происходили один за другим: 25 мая и 16 декабря 1922 года, 10 марта 1923 года[108].
После заседаний по вечерам Микоян приходил в квартиру Сталина в Кремль, в первый дом направо от Троицких ворот, на второй этаж двухэтажного дома. Там узким кругом обсуждали итоги дискуссий. После окончания конференции встречи продолжились, теперь обсуждали реакцию Ленина на резолюции конференции.
Было холодно, по ночам до минус тридцати пяти. Грелись крепким чаем, пили вино, однако в меру. Только Рыков, всегда лохматый, пышноусый, если заходил, налегал на водку с общего молчаливого согласия. Все знали, что зампред Совнаркома любит выпить[109]. Микоян, обычно самый младший в компании первых лиц партии и государства, больше помалкивал, но от горячего чая не отказывался: он так и не привык к московской зиме.
21 января, во второй половине дня, Микоян был у Сталина и обсуждал состояние дел на Кавказе в кабинете за закрытыми дверями. Вдруг по дому прокатился шум. В кабинет без стука вбежал Николай Бухарин: лицо перекошено, глаза залиты слезами. Микоян по кавказской привычке встал при появлении старшего.
Бухарин считался одним из ближайших друзей Ленина, но и со Сталиным близко сошелся.
– Бухарчик, – сказал Сталин, – что такое?
– Кончено, – произнес Бухарин, глотая рыдания. – Он умер! Ленин умер! Надя только что позвонила.
На часах было 18.55[110]. Сталин вызвал секретаря.
– Готовьте аэросани в Горки. Срочно!
Пошел к вешалке, стал натягивать свою овчинную доху; руки дрожали.
– Собирайтесь, поедем[111].
Молча одевшись, вышли из Троицких ворот, спустились на лед Москвы-реки. Здесь в кромешной темноте ревел мотор аэросаней: фанерный кузов на трех мощных лыжах, мотор от самолета. Вращающийся пропеллер гнал по льду колючий снег. В реве мотора ничего не было слышно. В темноте едва различался водитель, затянутый в кожу, в летном шлеме и очках. Он открыл дверцу. Сталин, Микоян, Бухарин кое-как устроились на узком сиденье. Все трое надвинули на лбы меховые шапки, подняли воротники. От стужи перехватывало дыхание, но Микоян не чувствовал холода, только горе и тревогу. Шофер – его лица Микоян так и не разглядел – убедился, что пассажиры устроились надежно, сел на свое место и открыл газ. Двигатель заревел.
Аэросани в России создавались еще до революции в институте НАМИ, а при новой власти их продолжали проектировать и выпускать. Преимуществом аэросаней была скорость передвижения и простота в изготовлении, недостатком – возможность передвигаться только по льду рек и озер.
Ветер ударил в лицо Микояна. Они летели в темноте, лишь единственная фара на носу саней выхватывала из мрака поверхность реки. От мотора, находящегося прямо за спиной Микояна, шел жар, воняло керосином и маслом, но поток воздуха относил запахи прочь, назад.
Сталин сидел рядом с Микояном, однако говорить из-за рева мотора и шума ветра было невозможно. О чем говорить? Пока ничего не ясно. Ленин умер. Что будет дальше? С одной стороны, к его смерти готовились, она не стала сюрпризом. Не стала она и катастрофой. Микоян был убежден – с Лениным или без него партия крепка. Уход Ильича не пошатнет ее, дело будет продолжено. Авторитет Ленина был громаден, но не он управлял партией. Демократический механизм работал, все решения принимались на Политбюро голосованием.
Советские аэросани АНТ-V
Переживал ли Микоян за себя лично? Нет. Он отдал своему делу всю сознательную жизнь. Глубокое убеждение в своей правоте – вот что питало Микояна и давало силы для деятельности. Это не было связано с Лениным и Сталиным. Это было связано с личным опытом, с принципами и душевными устремлениями. Создать общество, где не будет нищих и угнетенных, где каждый может стать кем пожелает, – вот к чему шел Микоян, вот чему он себя посвятил.
На аэросанях доехали до Лыткарино, там вышли на берег и пересели в автомобиль, по зимнику добрались до Горок.
Обстановка в Горках невыносимая, горе, все заплаканы. Ленин лежал на кровати, выглядел уснувшим, лицо пока не заострилось, не пожелтело. Постепенно дом заполнялся людьми, подъезжали новые и новые. Все члены Политбюро здесь. Кроме Троцкого, он был в Сухуми на отдыхе. Вышли в соседнюю комнату, решили собирать экстренный пленум Центрального комитета. Обсудили в том числе и возможную панику среди населения, отбросили эту вероятность как малую.
А. И. Микоян помогает нести гроб с телом В. И. Ленина.
Библиотека Администрации Президента РФ
Троцкий не приехал на похороны Ленина. Впоследствии этот факт много обсуждался историками. По православной традиции похороны назначили на третий день. Сталин созванивался с Троцким, находящимся в Сухуми, и сказал, что тот не успеет прибыть. Из-за наплыва желающих попрощаться дата похорон была отодвинута. Когда похороны перенесли, Троцкий посчитал, что Сталин коварно ввел его в заблуждение