у не приводили. Любимый человек превращался в монстра, и Надежда, которая была ближе всех к Сталину, поняла это одной из первых, если не первой. Роковой выстрел стал последней попыткой достучаться до мужа, спасти если не его самого, то хотя бы детей. Забегая вперед, можно утверждать, что это удалось Надежде хотя бы отчасти: если судьба Василия Сталина сложилась скорее трагически, то Светлана Аллилуева все-таки смогла прожить самостоятельную жизнь.
Надгробный памятник Н. С. Аллилуевой
на Новодевичьем кладбище. Фото С. Баталиной
Версия о том, что Надежда Аллилуева имела психопатические наклонности, восходит в основном к утверждениям В. Молотова, сделанным спустя более чем 40 лет. Именно Молотов произнес фразу о том, что жена Сталина была «немного психопаткой» с «цыганской кровью» (см. Чуев Ф. И. Сто сорок бесед с Молотовым. Второй после Сталина. – М.: ООО «Издательство Родина»). Тут странно все: и апелляция к «крови» в устах убежденного коммуниста, и попытка поставить диагноз, сделанная человеком, не имеющим отношения к психиатрии и вообще к медицине. Возможно, некоторая горячность, свойственная уроженке Закавказья, была непривычна Молотову, происходившему из Вятской губернии.
Молотову, ближайшему сподвижнику Сталина, выгоднее было убедить самого себя и других в том, что самоубийство Надежды Аллилуевой было совершено в припадке безумия, ревности, по причинам бытового, житейского, личного характера; представить Аллилуеву как женщину недалекую, «кухонного» ума и такого же кругозора; Сталина же, напротив, максимально обелить, свести его конфликт с женой в сугубо семейную плоскость. Таким образом, Молотов, сам того не желая, оказал плохую услугу и Сталину, и самому себе. Ведь если развивать версию Молотова дальше, то получится, что мудрейший и непогрешимый вождь имел глупость жениться на психически нездоровой женщине, а эта женщина ходила в лучших подругах у жены самого Молотова.
Сталин переехал в другую квартиру (поменялся с Бухариным; тот, разумеется, согласился). Перестал бывать на даче в Зубалове. У него появилась дача в Кунцеве – ее стали называть «ближней». На похоронах жены Сталин плакал и у гроба произнес: «Не уберег!»[137] Свершилась личная катастрофа Сталина. Изменилась вся его жизнь.
Это был уже второй выстрел в его семье. Первый – неудачный – сделал сын Яков четыре года назад.
Следует отметить, что у брата Надежды Аллилуевой, Федора, были проблемы с душевным здоровьем. В 1920 году Федор Аллилуев воевал в Грузии, в диверсионной группе под началом легендарного Камо (Тер-Петросяна). Желая проверить своих людей, Камо устроил жестокий спектакль. Его товарищи переоделись в форму белогвардейцев и инсценировали арест Федора Аллилуева и других нелегалов. После допроса арестованных выстроили в ряд для «расстрела». Федор Аллилуев не выдержал жестокой проверки и с того момента повредился рассудком[138]. Впоследствии работать он уже не мог. Жил в семье Аллилуевых, никому не доставляя хлопот.
«Многие биографы пишут, что самоубийство жены до крайности ожесточило Сталина, сделало его еще более подозрительным и недоверчивым, усилило в нем чувства непримиримости и жесткости, он стал еще более беспощадным к своим реальным и потенциальным врагам. Иными словами, личная трагедия вождя закономерным образом трансформировалась в своего рода мизантропию, которая не могла не сказываться на его политических действиях, на отношении к людям. Словом, трагедия вышла далеко за рамки сугубо личной судьбы Сталина и стала сказываться на его политических действиях в целом».
Капченко Н. И. Политическая биография Сталина. —
Тверь: Союз, 2006. Том 2. Гл. 9.
«Сталин горько переживал случившееся, называя этот Надеждин акт предательством.
В первом номере журнала “Источник” за 1993 год впервые были опубликованы фрагменты из дневника Марии Анисимовны Сванидзе, жены брата первой жены Сталина, за 1933–1937 годы, хранящегося в его личном архиве. 9 мая 1935 года она записывает в дневнике: “…Заговорили о Яше. Тут И(осиф) опять вспомнил его отвратительное отношение к нашей Надюше, его женитьбу, все его ошибки, его покушение на жизнь, и тут И. сказал: “Как это Надя, так осуждавшая Яшу за этот его поступок, могла сама застрелиться. Очень она плохо сделала, она искалечила меня”. Сашико вставила реплику: “Как она могла оставить детей?” – “Что дети! Они забыли ее через несколько дней, а она меня искалечила на всю жизнь. Выпьем за Надю!” – сказал Иосиф. И мы пили за здоровье дорогой Нади, так жестоко нас покинувшей. Женя сказала: “У Нади были приступы тоски, Надя была больна – (это со слов Канель я сказала Нюре и Жене)”. – “Я этого не знал. Я не знал и того, что она постоянно принимала cofein, чтоб подбадривать себя”. (Канель мне сказала после смерти Нади, что при просвечивании рентгеном установили, что у нее был череп самоубийцы.) Не знаю, так ли это, во всяком случае, у нее был ранний климакс, и она страдала приливами и головными болями».
В. Аллилуев. Сталин – Аллилуевы. Хроника одной семьи. —
М.: Молодая гвардия, 1995. С. 8.
Много лет спустя в ходе подготовки к ХХ съезду КПСС члены Президиума Центрального комитета (в том числе Микоян) на историческом заседании 9 февраля 1956 года, заслушав доклад комиссии академика Поспелова, с жаром обсуждая вскрывшиеся факты преступлений сталинской репрессивной машины, выдвинули утверждение о том, что «Сталин менялся», что было «два Сталина», что имела место поэтапная трансформация личности. (Об этом подробно см. главу 9).
О концепте «двух Сталиных» на том заседании 9 февраля 1956 года первыми заговорили Ворошилов и Булганин. Микоян, лично знавший Сталина с января 1921 года, этот концепт также поддержал.
Если условно и субъективно попытаться обозначить основные этапы упомянутой трансформации начиная со смерти Ленина, то они таковы:
А. И. Микоян на инспекции колхозов и совхозов в 1930–1931 гг.
Библиотека Администрации Президента РФ
– устранение политических врагов, прежде всего Троцкого (обретение единоличной власти, 1928 год);
– 50-летний юбилей – водопад славословий и формирование культа личности, 1929 год;
– смерть второй жены Надежды Аллилуевой – надлом, ожесточение, утрата опоры в частной жизни, 1932 год;
– убийство С. Кирова – дальнейшее ожесточение, начало открытого истребления настоящих и мнимых врагов, 1934 год.
Сталин, очевидно, от природы являлся талантливым манипулятором, умел ставить окружающих в зависимость от себя. Понимал ли это Анастас Микоян? Был ли в жизни Микояна момент, когда он мог, оставаясь верным своим принципам, будучи большевиком, воевавшим за свои убеждения с оружием в руках, дистанцироваться от Сталина?
Микоян был очень умным человеком, причем природный ум сочетался с хорошим образованием, начитанностью. Микоян, безусловно, понимал, что чем выше поднимаешься, тем больнее падать. Возможно, моментом истины был август 1926 года, когда 30-летнего Микояна принудили, несмотря на его горячие и неоднократные протесты, к переезду из Ростова в Москву и заставили занять пост народного комиссара торговли. В Москве Микоян, как сейчас бы сказали, «никого не знал», это был чужой для него мир. На кого он мог опереться, укореняясь в этом мире? Своим другом тех лет он называет Серго Орджоникидзе, но ведь и тот был в Москве чужаком.
Датой превращения «Сталина номер один» в «Сталина номер два» сам Микоян называет 1934 год, однако с момента переезда Микояна в Москву прошло к тому времени восемь лет. И что же, за эти восемь лет Микоян, при всем своем уме, не понял, кто такой Сталин? Наконец, главное: в чем был собственный план Микояна, как он видел свою дальнейшую судьбу? Он шел за Сталиным с открытыми глазами или с закрытыми? Или он, может быть, просто оглушал себя работой как наркотиком, не задавая себе лишних вопросов, не задумываясь о материях высшего порядка? Такая версия тоже существует: мы ничего не знали, мы просто много работали, а Сталин нас обманывал, нами манипулировал.
Мы не навязываем читателю свою точку зрения. Карьеристы и циники, судя по себе, могут считать, что Микоян был типичным карьеристом. Однако факты свидетельствуют обратное. Карьерный взлет (действительно головокружительный) произошел в первой трети жизни Микояна. Далее он удерживался примерно на одном и том же уровне административной системы, а на пост руководителя партии и государства никогда не претендовал.
Люди принципиальные уверенно заявят, что Микоян был идейным деятелем, активным строителем уникального нового общества, причем опыта построения такого общества (социалистического) тогда не было, то есть все лидеры СССР начиная со Сталина шли впотьмах, действовали наугад. Это неизбежно приводило к просчетам и ошибкам, иногда грубым или даже фатальным, как в случае с сельским хозяйством.
Но нельзя забывать, что эти провалы, просчеты и ошибки, совершенные первопроходцами социалистического строительства, просчеты, оплаченные миллионами личных трагедий, были впоследствии тщательно изучены во всем мире экономистами, политиками, историками, просто думающими людьми; вся мировая цивилизация внимательно наблюдала за советским экспериментом. Лидеры СССР повели свой народ на сияющую вершину, а остальные стояли в стороне и наблюдали, получится у них или нет?
Мы утверждаем, что Анастас Иванович Микоян, в описываемый период молодой человек в возрасте едва за тридцать, был убежденным социалистом, ленинцем, создателем нового бесклассового справедливого общества, инженером уникального, принципиально нового государственного устройства.
Невозможно, работая десятилетиями в изматывающем режиме в обстановке непрерывных больших и малых конфликтов, подпитываться только соображениями карьерного успеха, или соображениями благополучия своей семьи, или личной преданности благодетелю (Сталину), или какими-то другими мотивациями ближнего прицела.