Микоян совершенно точно осознавал, в чем его призвание, каковы его сильные и слабые стороны. Сталина он рассматривал исключительно в контексте своих собственных личных устремлений, то есть не ставил свою судьбу в зависимость от него. Это важно понимать.
Однако, повторим, Микоян играл не один, а в команде и всецело подчинялся правилам командного взаимодействия и партийной дисциплины. Нынешние постсоветские поколения просто не могут до конца понять этого обстоятельства: что такое «выговор», чем он отличается от «строгого выговора» или «выговора с занесением»? Не зря советская пропаганда тех лет так часто использовала эпитет «железный», «стальной»: «железный нарком», «железный отряд», «гвозди бы делать из этих людей» (см. Н. Тихонов. Баллада о гвоздях. 1919.). Речь идет прежде всего о строжайшей железной дисциплине военного образца. Приказы не обсуждаются, а выполняются. Возражения не принимаются. Поставленные задачи выполняются любой ценой.
Микоян, как партийный деятель высокого уровня, обязан был не только сам выполнять требования партийной дисциплины, но и насаждать ее среди подчиненных – приказывать, требовать, сурово наказывать за неисполнение. Вне этого контекста разговор о судьбе Анастаса Микояна бесполезен. Вне этого контекста мы просто утопим читателя в море фактов, имен, дат, которые и без нас давно зафиксированы и изучены тысячами квалифицированных историков.
Анастас Микоян никогда не шел за Сталиным слепо и безоглядно. Он имел свои твердые принципы и устоявшиеся взгляды на организацию партийной работы, а особенно административного управления и экономики. Микоян спорил со Сталиным, возражал ему. В некоторых случаях Сталин уступал Микояну, в других – наоборот.
С апреля 1939 года Микоян снова возглавил Наркомат внешней торговли и столь активно возражал против арестов сотрудников своего ведомства, что Сталин пошел на беспрецедентный шаг, запретив НКВД вмешиваться в дела Внешторга. В ведомстве Микояна не было арестов вплоть до 1949 года – десять лет[139]. Более того, иногда Микояну удавалось добиться освобождения уже арестованных специалистов (подробнее об этом см. гл. 7–8 настоящей книги). В 1944 году Микоян резко возражал Сталину после того, как тот инициировал депортации чеченцев, ингушей, калмыков, карачаевцев, балкар, кабардинцев, немцев Поволжья и других народов[140].
Но самой острой темой, вызывавшей регулярное раздражение Сталина, критику и, более того, болезненную злобу, была позиция Микояна по вопросам закупочных цен на сельхозпродукцию, прежде всего на зерно. Микоян последовательно отстаивал принципы материального стимулирования крестьянства, повышения закупочных цен и такие предложения в той или иной форме делал регулярно начиная с середины 30-х (8). В конце концов очередное такое предложение повысить закупочные цены на пшеницу вызвало яростную критику Сталина 16 октября 1952 года на XIX съезде КПСС. Тогда казалось, что дни Микояна сочтены. В результате закупочные цены на зерно практически на протяжении всего периода правления Сталина оставались сверхнизкими, не менялись с 1926 года, что стало одной из главных причин неудовлетворительного положения советского сельского хозяйства. А ведь если бы Сталин прислушался к Микояну и его единомышленникам, экспертам в аграрной области, возможно, история СССР сложилась бы иначе.
В сравнении с трагической обстановкой в доме Сталина Микояны казались образцом счастливой семьи. 5 июня 1929 года в семье Микоянов снова родился мальчик, пятый и последний сын, которого назвали Серго – в честь Орджоникидзе.
Семья постоянно проживала в Кремле, на Коммунистической улице, в бывшем «кавалерском корпусе» (сейчас на этом месте построен Кремлевский Дворец съездов). Квартира с длинным широким коридором, по обеим сторонам двери и комнаты. Дети жили в трех небольших комнатах с отдельной ванной.
К. Е. Ворошилов с А. И. Микояном и его сыновьями.
Слева направо: Владимир, Вано, Степан, Алексей
Мы уже упоминали, что своих сыновей Анастас и Ашхен назвали в честь погибших бакинских комиссаров: Степана – в честь Шаумяна, Алексея – в честь Джапаридзе, Ивана – (Вано) в честь Фиолетова. Серго получил имя в честь Орджоникидзе. Еще один мальчик родился в год смерти Ленина, и его назвали Володей.
Обитатели Кремля любили мальчишек. Плодовитость Микояна была предметом уважительных шуток. Пятеро сыновей росли в благополучной обстановке, хотя и без всякой роскоши. Проживая в Москве, жена Микояна заходила к соседям занимать деньги, чтобы свести концы с концами[141].
Братья Микояны дружили с Василием Сталиным, Тимуром Фрунзе, с приемным сыном Сталина Артемом (сыном погибшего большевика Артема – Ф. Сергеева). Дружба эта началась с раннего детства и продолжалась десятилетиями. Теплые отношения сложились также с Амайей Ибаррури, дочерью Долорес Ибаррури – испанской коммунистки, уехавшей в СССР в 1939 году. Впоследствии Амайя Ибаррури вышла замуж за Артема Сергеева. Брат Амайи, Рубен Ибаррури, сражался в Красной армии и погиб под Сталинградом в 1942 году.
Учиться дети Микояна пошли в 32-ю среднюю школу, так называемую МОПШК (Московская опытно-показательная школа-коммуна) имени П. Н. Лепешинского на Остоженке, во 2-м Обыденском переулке. В школу из Кремля дети либо шли пешком в сопровождении домработницы, либо их отвозили на машине, но высаживали, обычно не доезжая до входа. В семье Микоянов не любили показуху и стеснялись своего высокого статуса.
Теплое время года дети проводили на даче в Калчуге. Там для всех обитателей поселка на Москве-реке оборудовали купальню и пристань с гребными и моторными лодками. Особо популярными были катания на «акваплане» – доске, привязанной фалом к моторной лодке (нечто вроде водной монолыжи).
Помимо обычной школы, мальчишки Микояны занимались верховой ездой в конноспортивной школе Осоавиахима (позже ДОСААФ). Степан и Владимир имели в этом деле столь серьезные успехи, что в 1936 году даже участвовали в скачках на московском ипподроме с тотализатором. Оба сына Микояна выступали под псевдонимами: Степан как «Степанов», Володя как «Владимиров». По утверждениям Степана, оба они выиграли гонку.
Создатель самолетов МиГ Артем Иванович Микоян
Затем большой страстью для братьев Микоянов стали автомобили. Начальником кремлевского гаража был Павел Удалов, бывший шофер Сталина. Братья проводили много времени в гараже и в мастерских. До середины 30-х годов в кремлевском автохозяйстве использовались «Роллс-Ройсы», «Линкольны», потом «Паккарды», «Кадиллаки» и «Бьюики». На «Фордах» ездила охрана.
В 1937 году появились спецмашины для членов Политбюро – «Паккарды» 1936 года выпуска в бронированном варианте. Все стекла на них были толщиной около восьми сантиметров. Стекла дверей поднимались гидравлическим механизмом: надо было качать специальным рычажком несколько раз вверх-вниз, а чтобы стекло опустилось, открыть краник в виде «барашка». В конце 40-х годов эти машины заменили на бронированный вариант ЗИС‐110 (копия «Паккарда» выпуска 1942 года).
Наконец, самой большой страстью сыновей Микояна стала авиация.
С авиацией связал свою жизнь и младший брат Анастаса Артем Микоян.
На первых порах старший брат сильно помог младшему: в 1923 году Артем переехал в Ростов к Анастасу. Артем слабо знал русский язык и по совету старшего пошел учиться в ФЗУ. Далее работал учеником токаря на заводе «Красный Аксай», а затем в Главных железнодорожных мастерских имени Ленина. Вступил в партию. Желая быть независимым, спустя два года перебрался в Москву. Работал токарем на заводе «Динамо», в Октябрьском трамвайном парке, два года отслужил в армии, в пехоте. Когда старший брат стал Наркомом торговли и переехал из Ростова в Москву, он предложил младшему жить у него, но Артем отказался. Самостоятельность была для него очень важна. За всю жизнь Артем ни разу не обратился к Анастасу с какой-либо просьбой. В 1931 году Артема Микояна отправили учиться в Военно-воздушную академию имени Жуковского.
С тех пор и до конца жизни Артем Микоян создавал боевые самолеты семейства МиГ. В 1939 году вместе с М. Гуревичем и В. Ромодиным он основал конструкторское бюро («Микоян и Гуревич»). Затем Артем, проявляя особую одаренность, стал лидером и главным конструктором МиГ, создал уникальные для своего времени самолеты, в том числе легендарные МиГ‐3 и МиГ‐15. А затем передал эстафету своему племяннику Вано Анастасовичу Микояну, ставшему ведущим инженером, ведущим конструктором, заместителем главного конструктора известных во всем мире боевых истребителей МиГ‐21, МиГ‐23, МиГ‐29.
Авиаконструкторы А. Н. Туполев, А. И. Микоян и академик И. В. Курчатов
Авиаконструкторы А. И. Микоян, А. С. Яковлев и П. О. Сухой. 1965 год
Глава 6Создание пищевой промышленности СССР. 1930—1941
1936 год. Август
Атлантический океан
Лайнер «Нормандия»
Роскошь оглушительная, невероятная. «Нормандия» – это не пароход, а огромный плавающий дворец в одиннадцать палуб. Прогулочная палуба в 300 метров длиной, курительные салоны, музыкальные салоны, детские комнаты, спортивные залы, бассейн, католическая часовня, оранжерея, теннисный корт, гараж на сотню машин. Театр на 400 мест. Комната для собак, принадлежащих пассажирам первого класса, и специальная обслуга, выводящая собак погулять, если им наскучит сидение в клетках. Три класса обслуживания. Пассажиры разных классов никогда не пересекаются. Из третьего класса нельзя попасть во второй, тем более в первый, и наоборот.
Львиная доля пространства отдана под первый класс. Второй класс и третий – значительно меньше. Это естественно. «Нормандия» перевозит главным образом богатых людей. Бедному европейцу незачем ехать в Америку, у него нет там никаких дел. Если бедняк едет в Америку, то он эмигрант; он покупает билет третьего класса в один конец, и ему все равно, насколько приятным будет путешествие.