Кустарничанию, восьмушкам, бутылочкам он положит конец. Он объединит все мясорубки, примуса, сковороды, краны… Если хотите, это будет индустриализация кухонь.
Он организовал ряд комиссий. Машины для очистки овощей, изготовленные на советском заводе, оказались превосходными. Немецкий инженер строит кухню».
Издание речей А. И. Микояна, посвященных развитию советской пищевой промышленности. Библиотека Администрации Президента РФ/Фото А. Полосухиной
«Женщины! Мы сдуем с вас копоть, очистим ваши ноздри от дыма, уши – от галдежа, мы заставим картошку волшебно, в одно мгновенье сбрасывать с себя шкуру; мы вернем вам часы, украденные у вас кухней, – половину жизни получите вы обратно. Ты, молодая жена, варишь для мужа суп. И лужице супа отдаешь ты половину своего дня! Мы превратим ваши лужицы в сверкающие моря, щи разольем океаном, кашу насыплем курганами, глетчером поползет кисель! Слушайте, хозяйки, ждите! Мы обещаем вам: кафельный пол будет залит солнцем, будут гореть медные чаны, лилейной чистоты будут тарелки, молоко будет тяжелое, как ртуть, и такое поплывет благоухание от супа, что станет завидно цветам на столах».
Глазами писателя, художника мы можем увидеть цель – конечную точку, к которой шагало новое, советское общество. В будущем, в дивном новом мире, люди объединятся в коллективы, работать будут в коллективе и употреблять пищу будут также в коллективе. Питание будет организовано в гигантских столовых. Покупать еду в магазине и готовить на домашних кухнях станет неудобно и невыгодно. Гораздо проще будет завтракать, обедать и ужинать в общественных заведениях. Женщины – хозяйки семейств будут полностью освобождены от труда на собственных кухнях. Пища для столовых будет готовиться на гигантских пищевых комбинатах и фабриках-кухнях, централизованно, затем развозиться по столовым. Централизация и укрупнение пищевого производства позволит резко удешевить его. Рецептура блюд должна разрабатываться также централизованно. Пищевая промышленность должна централизованно производить миллионы котлет и сосисок, миллионы порций супов и салатов. Отдельное внимание должно быть уделено разнообразию блюд. Таким образом, государство будет полностью контролировать:
Статистическо-экономические справочники по советской пищевой промышленности конца 20-х – начала 30-х годов. Библиотека Администрации Президента РФ/
Фото А. Полосухиной
– производство продовольствия в необходимых количествах;
– потребление гражданами пищи;
– качество пищи;
– утилизацию пищевых отходов.
Такая система позволила бы не только резко удешевить производство пищи, но и – шире – контролировать физическое здоровье граждан, предлагая им для потребления чистые, качественные и полезные продукты и убирая из их рациона то, что не способствует укреплению здоровья. Производство продуктов питания на пищевых комбинатах будет полностью механизировано и автоматизировано, это высвободит множество рабочих рук.
Гражданин, живущий в новом мире, забудет о необходимости добывать еду, готовить еду, утилизировать ее остатки. Он будет приходить в столовую в удобное для него время, выбирать и употреблять качественную, проверенную пищу, полезную и питательную. О вкусе и рецептуре можно не беспокоиться, все будет разработано лучшими диетологами. Уйдут в прошлое болезни, связанные с недостатком питания, прежде всего холера и туберкулез, – Анастас Микоян сам болел туберкулезом большую часть жизни.
В этой системе народного питания было продумано все, кроме одного: откуда будет браться сырье. Откуда появятся миллионы тонн мяса, масла, хлеба, овощей и фруктов? Кто произведет их?
Россия оставалась по преимуществу аграрной страной. До 80 процентов населения были заняты в сельском хозяйстве.
Деятельность Анастаса Микояна на посту народного комиссара пищевой промышленности совпала с тяжелейшим периодом в истории СССР: реформой крестьянского труда, насильственной коллективизацией, раскулачиванием и, наконец, голодом 1932–1933 годов.
Именно сознавая сложность создания пищевой индустрии и системы общепита в бедной голодающей стране, где еще не была сформирована ни промышленность, ни политическое единство, в условиях жесткой политики «воспитания» несогласных и бунтующих в некоторых регионах, Сталин поставил на этот участок Анастаса Микояна, известного способностью добиваться успеха там, где это, по мнению прочих, было невозможно. Микоян сумел отделить политическую стратегию Сталина – наказание голодом непослушных регионов – от поставленной ему задачи обеспечения населения продовольствием, никак не связанной с политикой.
Неготовые к коллективной деятельности в колхозах, крестьяне в основном саботировали работу. В худшем случае – поднимали восстания. Этот период совпал с засухой и неурожаем 1931–1932 годов. Если урожай пшеницы в 1930 году составил 83,5 млн тонн, то в 1931-м – всего 69,5 млн тонн (падение на 15 процентов), в 1932-м – 69,9 млн тонн. При этом часть пшеницы шла на экспорт. Например, в 1932 году поставки за рубеж составили 18 млн центнеров. Всего же за период 1930–1932 годов в Европу было вывезено свыше 12 млн тонн хлебных культур. И связано это было прежде всего со стремлением получить кредиты под строительство крупнейших металлургических и машиностроительных заводов. Сталин форсировал с 1930 года вывоз зерна, стремясь частично захватить мировой рынок зерновых и опередить конкурентов. Но при этом цены на зерновые в мире непрерывно падали, и, как следствие, падала выручка от экспорта – расчет на получение средств из-за рубежа по этой статье не оправдался.
На все это наложились ошибки планирования урожая 1931 года – они проявились в 1932-м. Правительство не только сократило зерновой экспорт, но стало импортировать зерно даже из Маньчжурии для дальневосточных регионов СССР и из Персии[142].
При общем падении урожайности нормы хлебозаготовок были повышены, у крестьян забирали даже семенной фонд. Насильственная коллективизация, активное противодействие крестьян – от более или менее явного саботажа и уничтожения скота до вооруженного сопротивления, – а также неурожай послужили причиной сильнейшего голода, охватившего юг России, Украину и Казахстан.
Сталин как минимум не предпринял никаких принципиальных действий для ликвидации продовольственной катастрофы. Ряд историков утверждают, что он сделал это сознательно. Число жертв этого периода до сих пор точно не установлено. В любом случае речь идет о миллионах погибших: называются цифры от двух до семи миллионов человек[143]. В России эту проблему исследовали коллективы под руководством таких историков, как В. П. Данилов, В. Б. Жиромская, Н. А. Ивницкий, Е. А. Осокина.
Анастас Микоян, как народный комиссар и член Политбюро, облеченный высшей властью, разумеется, был полностью осведомлен о жертвах голода. В течение всей своей политической карьеры Микоян несколько раз предпринимал попытки уговорить Сталина смягчить политику в отношении крестьянства. Для того чтобы решить проблему с продовольствием, достаточно было просто поднять закупочные цены на хлеб. Однако Сталин категорически отказывался это делать[144]. На «ножницы цен» указывал еще Троцкий как на главную ошибку экономической политики в СССР. Получалось, что, если кто-то предлагал поднять закупочные цены на хлеб, он тут же мог быть обвинен в троцкизме. (Когда Микоян уже после войны на Октябрьском пленуме 1952 года, заручившись поддержкой Молотова, в очередной раз предложил поднять цены на зерно, это послужило одной из причин сильнейшего гнева Сталина и отстранения Микояна и Молотова от реальной власти, публичных прямых угроз в их адрес.) В результате закупочные цены на зерно в СССР оставались неизменными с 1926 года и вплоть до смерти Сталина.
Фотография вертикального конвейера убойно-разделочного цеха Московского мясокомбината в книге «Пищевая промышленность за 1931–1934 гг.», 1935 год. Библиотека Администрации Президента РФ/Фото А. Полосухиной
Позиция Сталина была проста. Он сформулировал ее на XIX съезде в октябре 1952 года: «Мужик – наш должник, мужик будет нас кормить, потому что мы отдали землю колхозам в вечную собственность». Стенограмма съезда не велась, однако сохранилась запись делегата съезда Л. Н. Ефремова – в то время первого секретаря Курского обкома КПСС[145].
В соответствии с ленинской теорией Сталин делал ставку на промышленный пролетариат и сформулировал цель лаконично: «Нам нужно миллионов 15–20 индустриальных пролетариев»[146]. Крестьян же Сталин не понимал и не знал, и более 120 миллионов были для него неограниченным ресурсом, за счет которого он проводил свои реформы. На сельское хозяйство Сталин смотрел как на рычаг проведения модернизации промышленности, способ получения валюты из-за рубежа и финансирования крупных промышленных объектов.
Пищевая промышленность, создаваемая народным комиссаром Микояном, полностью зависела от поставок сырья из колхозов. Он несколько лет проработал в Нижнем Новгороде, затем в Юго-восточном бюро РКП(б) в Ростове и проблемы российского сельского хозяйства знал досконально. Но теперь задача, поставленная Сталиным, была иная: в первую очередь обеспечить продовольствием именно промышленный пролетариат и инженерно-технических работников, совслужащих, то есть население городов СССР, затем милицию и, разумеется, армию.
Нет, Микоян не был тем человеком, который «кормил страну». Нет, Микоян не был владельцем «рога изобилия». Нет, Микоян не контролировал путь каждого пшеничного зерна от борозды в черноземе до каравая на столе. Но история распорядилась так, что Сталин назначил именно Анастаса Микояна, самого трудолюбивого, работоспособного, настойчивого и одного из самых молодых управленцев высшего звена, «ответственным за питание» населения СССР. И Микоян эту задачу выполнил благодаря своему управленческому дару и удивительной трудоспособности. Известно, что в 1929 году Николай Бухарин направил Сталину записку следующего содержания: «Коба! Микоян ужасно выглядит. Мне даже шоферы говорят, что он так работает, что помрет. Его нужно заставлять периодически отдыхать»