– А что будет дальше? – спросил Микоян. – Если мы это сделаем, поляки нас никогда не простят. Мы создадим себе вечных врагов. Это может повредить нам в будущем.
Глаза Сталина сделались желтыми и заблестели. Он заложил руки за спину и подошел ближе к Микояну.
– Я тоже не хочу никого прощать. Ты, может, забыл, что 20 лет назад после войны с белополяками мы потеряли пленными больше ста сорока тысяч солдат. Из них домой вернулась только половина. Около 60 тысяч погибли. Умирали от холеры, от дизентерии, от голода. Зимой замерзали заживо. Поляки их держали в ямах, как животных. Запрягали вместо лошадей и пахали на них. 60 тысяч человек довели до скотского состояния, а потом и до смерти. С точки зрения стратегии и военной теории, если враг уничтожил 60 тысяч наших солдат, нам следует нанести ответный удар и уничтожить такое же количество солдат противника. Если армия буржуазно-националистической Польши уничтожила 60 тысяч наших военнопленных, мы должны нанести польской армии сопоставимый ответный урон. Я обсуждал это с Ворошиловым, и он со мной согласился. Вот его подпись. Вот моя подпись. Молотов тоже подписал. Как видишь, это не мое решение, а общее мнение товарищей по Политбюро.
– Получается, это просто месть, – произнес Микоян. – Мы расстреляем пленных, потому что хотим отомстить?
– Думай, что хочешь, – сухо сказал Сталин. – И далее я тебя не задерживаю.
Микоян молча взял синий карандаш и подписал.
– Я могу идти?
Сталин кивнул. Микоян вышел. В приемной он взял со стола графин с водой, налил полный стакан и залпом выпил. «Да, это месть, – подумал он. – Но не за то, что ты говоришь».
Да, они говорили о тысячах погибших и замученных русских, но Микоян прекрасно понимал, за что в действительности мстил Сталин. Правда заключалась в том, что тогда, в 1920-м, судьба солдат, оказавшихся в польском плену, Сталина не интересовала. Более того, солдаты оказались в плену в том числе и по вине Сталина, хотя степень его вины в разгроме августа 1920 года осталась до конца не выясненной. Он тоже воевал с белополяками, как член Реввоенсовета Западного фронта. Вместе с ним войсками командовали Троцкий, Тухачевский, Егоров. Теперь все они были объявлены врагами и шпионами. Троцкий изгнан, прочие расстреляны. Вину за провал похода на Варшаву можно свалить на них. А еще лучше вообще забыть ту войну, вычеркнуть ее из памяти, потому что Сталин непогрешим. Впереди новая война. Она будет большая и тяжелая, и люди не должны знать, что когда-то товарищ Сталин имел отношение к оглушительному поражению от войск Пилсудского. «Да, это месть», – сказал себе Микоян.
В сентябре 1920 года он был делегатом IX партийной конференции и слышал, как Ленин сообщил делегатам об «огромном поражении». О причинах он не распространялся, однако сделал резкий выговор Сталину, заявив, что тот «пристрастен к Западному фронту». Упреки, брошенные публично, при всех делегатах, столь сильно оскорбили Сталина, что он осмелился вступить 23 сентября с вождем революции в открытый спор: «Заявление товарища Ленина о том, что я пристрастен к Западному фронту, что стратегия не подводила ЦК, не соответствует действительности»[215].
«Да, это месть», – подумал Микоян, выйдя из кабинета Сталина. Но это не месть русских полякам. Это была месть Сталина мертвому Ленину за пережитое публичное унижение. Это была месть всем, кто был очевидцем нападок Ленина на своего самого преданного ученика. В том числе и месть ему, Микояну, который тоже все это слышал и видел своими глазами. Так решил для себя Микоян ночью 4 марта 1940 года и с тех пор навсегда остался причастен к гибели польских военнопленных. Микоян запомнит это. И потом в 56-м он спасет Польшу от вторжения советских войск, но это будет в другой его жизни. Пока же мы знаем, что он взял синий карандаш и подтвердил смертный приговор для тысяч польских военнослужащих.
И расстрел состоялся. Но история эта оказалась столь запутана, что и сегодня есть много необъяснимых фактов, которые требуют серьезного и глубокого расследования.
В советской военно-исторической науке факт пленения белополяками в ходе войны 1920 года более ста тысяч красноармейцев не был исследован по причинам идеологического характера, как представлявший командование РККА и лично Сталина в невыгодном свете. (см. Какурин Н. Е., Меликов В. А. Война с белополяками 1920 г. М.: Госвоениздат, 1925). Точное количество солдат Красной армии, погибших в польском плену в 1920–1922 годах, неизвестно. Нарком иностранных дел Чичерин называл общую цифру потерь 60 тысяч. Основные причины смерти: голод, обморожения, дизентерия, тиф. Число погибших красноармейцев – спорный вопрос в современной историографии. Как российские, так и польские историки приводят другие, меньшие цифры: от 16 до 20 тысяч погибших (см. сборник документов «Красноармейцы в польском плену в 1919–1922 гг.»). Историки также расходятся во мнениях относительно личной вины Сталина в разгроме Красной армии в августе 1920 года. Известно, что Сталин, вернувшись в Москву, предложил создать комиссию для изучения причин поражения, однако его никто не поддержал, и Ленин тоже. Наиболее логичным с исторической точки зрения будет предположить, что вина за разгром лежит на всех руководителях РСФСР, включая Ленина, Троцкого и Сталина. «У победы много отцов, а поражение всегда сирота».
В. М. Молотов, А. И. Микоян, И. В. Сталин, К. Е. Ворошилов,
М. И. Калинин
«Потери Красной армии неизвестны. Известно лишь, что за время войны польские войска взяли в плен более 146 тысяч человек, содержание которых в Польше было очень далеко от каких-либо гуманитарных стандартов. Особым издевательствам подвергались коммунисты или заподозренные в принадлежности к ним. <…> Широко было распространено ограбление пленных, издевательство над пленными женщинами. Видимо, подобное отношение к советским военнопленным явилось в значительной степени результатом многолетней пропаганды «вины» России перед Польшей. Все это привело к тому, что около 60 тысяч советских военнопленных умерли в польских лагерях».
Мельтюхов М. И. Советско-польские войны.
Военно-политическое противостояние 1918–1939 гг. —
М.: Вече, 2001. Ч. 1. Компромисс.
«К советским военнопленным поляки относились очень плохо, только в одном лагере Тухоль погибло 22 тысячи пленных красноармейцев; всего же умерло 60 тысяч».
Рыбас С. Ю. Сталин. – М.: Молодая гвардия, 2020. С. 156.
Информация к размышлению
Существует ясно и точно выраженная официальная позиция правительства Российской Федерации относительно катынского расстрела. Позиция четко сформулирована в заявлении Государственной думы РФ «О катынской трагедии и ее жертвах» от 20 ноября 2010 года. Вина за трагедию в этом заявлении возложена на Сталина. Однако, во‐первых, даже в этом заявлении не указано точное число жертв; во‐вторых, даже при наличии официальной позиции многие десятки историков в России продолжают внимательно изучать катынское дело, находя новые и новые факты, противоречащие друг другу.
Следуя принципу плюрализма мнений, мы укажем здесь факты «за» и «против» официальной версии, выстроив их в хронологическом порядке.
1941 год. 3–26 декабря
3 декабря 1941 года в Москву прибыли командующий польской армией Владислав Андерс и премьер-министр польского правительства в изгнании Владислав Сикорский. В тот день Сикорский передал Сталину список из четырех тысяч пропавших польских военнослужащих, попросив выяснить их судьбы. Сталин, который вроде бы сам инициировал польский расстрел (прошло всего полтора года), поручил Берии подготовить справку. 26 декабря Берия подготовил такую справку. Приводим частично ее содержание.
«Записка Берии от 26 декабря 1941 г. № 3105/б в ГКО Сталину, Молотову:
“В результате проведенной проверки представленного генералом Сикорским списка польских офицеров и полицейских, содержавшихся в Козельском, Старобельском и Осташковском лагерях военнопленных, на предмет выяснения местонахождения этих лиц установлено: из 3825 человек по предоставленному поляками списку по учетам НКВД найдено 3417 человек, не найдено 408 человек. Из числа найденных:
– 3320 человек в соответствии с известным вам решением от 5 марта 1940 г.;
– 56 человек переданы в польскую армию в период формирования польских частей;
– 33 человека, преимущественно польских разведчика, до войны были затребованы из лагерей для ведения следствия в западные области УССР и БССР, и их местонахождение неизвестно;
– 5 человек арестованы за контрреволюционную деятельность за время пребывания в лагерях военнопленных и осуждены на различные сроки;
– 3 человека умерли”».
ЦА ФСБ. Ф. 3-ос. О. 8. Д. 15. Л. 320–322. Документ разыскан сотрудником НИПЦ «Мемориал» Н. В. Петровым.
1944 год. 26 января
Факты расстрелов польских граждан были расследованы комиссией Николая Бурденко, главного хирурга Красной армии, в 1943–1944 годах. Сообщение комиссии опубликовано в газете «Правда» от 26 января 1944 года. Вот выдержки из него:
«Судебно-медицинская экспертная комиссия на основе данных и результатов исследований считает установленным акт умерщвления путем расстрела военнопленных офицерского и частично рядового состава польской армии; утверждает, что этот расстрел относится к периоду около двух лет тому назад, т. е. между сентябрем – декабрем 1941 г.; усматривает в факте обнаружения судебно-медицинской экспертной комиссией в одежде трупов ценностей и документов, имеющих дату 1941 г., – доказательство того, что немецко-фашистские власти, предпринявшие в весенне-летнее время 1943 г. обыск трупов, произвели его не тщательно, а обнаруженные документы свидетельствуют о том, что расстрел произведен после июня 1941 г.; констатирует, что в 1943 г. немцами произведено крайне ничтожное число вскрытия трупов расстрелянных польских военнопленных; отмечает полную идентичность метода расстрела польских военнопленных со способом расстрелов мирных советских граждан и советских военнопленных, широко практиковавшимся немецко-фашистскими властями на временно оккупированной территории СССР, в том числе в городах: Смоленске, Орле, Харькове, Краснодаре, Воронеже.