Общие выводы. Из всех материалов, находящихся в распоряжении Специальной комиссии, а именно – показаний свыше 100 опрошенных ею свидетелей, данных судебно-медицинской экспертизы, документов и вещественных доказательств, извлеченных из могил Катынского леса, с неопровержимой ясностью вытекают нижеследующие выводы:
1. Военнопленные поляки, находившиеся в трех лагерях западнее Смоленска и занятые на дорожно-строительных работах до начала войны, оставались там и после вторжения немецких оккупантов в Смоленск до сентября 1941 г. включительно.
2. В Катынском лесу осенью 1941 г. производились немецкими оккупационными властями массовые расстрелы польских военнопленных из вышеуказанных лагерей.
3. Массовые расстрелы польских военнопленных в Катынском лесу производило немецкое военное учреждение, скрывавшееся под условным наименованием “штаб 537 строительного батальона”, во главе которого стояли обер-лейтенант Арнес и его сотрудники – обер-лейтенант Рекст, лейтенант Хотт.
4. В связи с ухудшением для Германии общей военно-политической обстановки к началу 1943 г. немецкие оккупационные власти в провокационных целях предприняли ряд мер к тому, чтобы приписать свои собственные злодеяния органам советской власти в расчете поссорить русских с поляками.
5. В этих целях: а) немецко-фашистские захватчики путем уговоров, попыток подкупа, угроз и варварских истязаний старались найти “свидетелей” из числа советских граждан, от которых добивались ложных показаний о том, что военнопленные поляки якобы были расстреляны органами советской власти весной 1940 г.; б) немецкие оккупационные власти весной 1943 г. свозили из других мест трупы расстрелянных ими военнопленных поляков и складывали их в разрытые могилы Катынского леса с расчетом скрыть следы своих собственных злодеяний и увеличить число “жертв большевистских зверств” в Катынском лесу; в) готовясь к своей провокации, немецкие оккупационные власти для работ по разрытию могил в Катынском лесу, извлечению оттуда изобличающих их документов и вещественных доказательств использовали до 500 русских военнопленных, которые по выполнении этой работы были немцами расстреляны.
6. Данными судебно-медицинской экспертизы с несомненностью устанавливается: а) время расстрела – осень 1941 г.; б) применение немецкими палачами при расстреле польских военнопленных того же способа пистолетного выстрела в затылок, который применялся ими при массовых убийствах советских граждан в других городах, в частности в Орле, Воронеже, Краснодаре и в том же Смоленске.
7. Выводы из свидетельских показаний и судебно-медицинской экспертизы о расстреле немцами военнопленных поляков осенью 1941 г. полностью подтверждаются вещественными доказательствами и документами, извлеченными из катынских могил.
8. Расстреливая польских военнопленных в Катынском лесу, немецко-фашистские захватчики последовательно осуществляли свою политику физического уничтожения славянских народов».
1959 год. 3 марта
Шелепин, Хрущев
В этот день председатель КГБ СССР А. Шелепин направил Н. С. Хрущеву рукописную записку, в которой сообщил, что в архивах КГБ хранятся учетные дела на расстрелянных польских граждан и указывается их точное число: 21 857 человек. В этой записке Шелепин предложил уничтожить все учетные дела расстрелянных. Шелепин никакого ответа от Хрущева не получил, письмо же его было сохранено (РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 166. Д. 621. Л. 138–139) и помещено в так называемый «пакет № 1».
В том же пакете хранится и справка сотрудника первого сектора В. Галкина с пометой: «Получено от тов. Черненко К. У. в заклеенном виде. Доложено тов. Андропову Ю. В. 15 апреля 1981 г.» (РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 166. Д. 621. Л. 128–129).
Почему Андропов истребовал документы катынского дела в 1981 году?
1982 год. Октябрь
Ю. Андропов, В. Фалин
Впоследствии Валентин Михайлович Фалин, историк, сотрудник МИДа, советник А. Громыко, провел ряд семинаров в Институте динамического консерватизма, позже вошедшего в структуру Изборского клуба. 5 декабря 2011 года В. Фалин на семинаре заявил: «В октябре 1982 года Ю. В. Андропов пригласил меня, чтобы посоветоваться по неотложным проблемам. Самой сложной и опасной я назвал дезинтеграцию советского общества. В 1983 году исполняется 40 лет с момента обнажения трагедии в Катыни. Доклад Бурденко недостоверен. Надо бы выяснить, какие документы смоленского и прочих управлений НКВД попали к немцам, что о судьбе польских офицеров говорил Сталин на встрече с Сикорским в ноябре 1941 года, что тогда же ляпнул Берия. Просил связаться с Ф. Д. Бобковым (КГБ), Н. В. Огарковым (начальник Генштаба) и с кем надо из МИДа для подготовки предложений.
В КГБ Катынью занимался Пирожков. Он пришел с текстом доклада Бурденко. Я вынужден был напомнить ему – есть поручение генерального секретаря (Андропов к этому времени стал генсеком) серьезно разобраться с существом проблемы, а не перелистывать бумаги, которые и нам обоим вдоль и поперек знакомы».
1989 год. 31 марта
31 марта 1989 года вышло постановление Политбюро ЦК КПСС «К вопросу о Катыни». В нем, в частности, Прокуратуре, КГБ, МИД СССР, а также государственно-правовому, международному и идеологическому отделам ЦК партии поручалось «в месячный срок представить на рассмотрение предложения о дальнейшей советской линии по катынскому делу». Также в документе говорилось: «В связи с обращением польской стороны с просьбой перенести в Варшаву символический прах с места захоронения польских офицеров в Катыни дать на это согласие».
1990 год. 22 февраля
М. С. Горбачев, В. Фалин
Валентин Фалин, потратив несколько лет на работу по изучению архивных документов, касающихся катынского дела, направил М. С. Горбачеву записку от 22 февраля 1990 года. Вот выдержки из нее:
«Уважаемый Михаил Сергеевич!
Рядом советских историков (Зоря Ю. Н., Парсаданова B. C., Лебедева Н. С.), допущенных к фондам Особого архива и Центрального государственного архива Главного архивного управления при Совете министров СССР, а также Центрального государственного архива Октябрьской революции, выявлены ранее неизвестные материалы Главного управления НКВД СССР по делам военнопленных и интернированных и Управления конвойных войск НКВД за 1939–1940 годы, имеющие отношение к т. н. катынскому делу.
Согласно этим материалам, на начало января 1940 года в лагерях Главного управления НКВД по делам военнопленных и интернированных в Осташкове Калининской области, Козельске Смоленской области, Старобельске Ворошиловградской области находилось около 14 тысяч бывших польских граждан из числа офицеров армии и флота, сотрудников полиции и жандармерии, военных и гражданских чиновников, различного вида агентуры, а также военного духовенства. Все эти лица (приказ НКВД № 00117 от 1939 года) не подлежали освобождению и отправке на родину. Вопрос об их судьбе рассматривался в несколько приемов. Имеются документы с резолюциями Берии и Меркулова ускорить следствие, подготовить материалы на бывших работников карательных органов и разведки к рассмотрению на Особом совещании при НКВД СССР. <…> Документы из советских архивов позволяют даже в отсутствие приказов об их расстреле и захоронении проследить судьбу интернированных польских офицеров, содержавшихся в лагерях НКВД в Козельске, Старобельске и Осташкове. Выборочное пофамильное сопоставление списков на отправку из Козельского лагеря и списков опознания, составленных немцами весной 1943 года во время эксгумации, показало наличие прямых совпадений, что является доказательством взаимосвязи наступивших событий.
Видимо, с наименьшими издержками сопряжен следующий вариант. Сообщить В. Ярузельскому, что в результате тщательной проверки соответствующих архивохранилищ нами не найдено прямых свидетельств (приказов, распоряжений и т. д.), позволяющих назвать точное время и конкретных виновников катынской трагедии. Вместе с тем в архивном наследии Главного управления НКВД по делам военнопленных и интернированных, а также Управления конвойных войск НКВД за 1940 год обнаружены индиции, которые подвергают сомнению достоверность «доклада Н. Бурденко». На основании означенных индиций можно сделать вывод о том, что гибель польских офицеров в районе Катыни – дело рук НКВД и персонально Берии и Меркулова».
АПРФ. Ф. 3. Оп. 113. Д. 260. Л. 187–190. Подлинник.
1990 год. 13 апреля
13 апреля 1990 года Горбачев передал В. Ярузельскому материалы по Катыни: копии материалов бывшего Главного управления по делам военнопленных и интернированных НКВД СССР. В пакете документов содержались списки польских граждан, находившихся в Козельском, Осташковском, Старобельском лагерях НКВД в начале 1940 года.
Встречу Горбачева и Ярузельского готовил секретарь ЦК КПСС Александр Яковлев – председатель комиссии Политбюро по дополнительному изучению материалов, связанных с репрессиями 1930–1940-х и начала 1950-х годов. Предварительно Яковлев встретился с польским послом в Москве Станиславом Чосеком. Как следует из записи их беседы, дипломат заявил о крайней заинтересованности Ярузельского в том, чтобы «во время его визита была окончательно закрыта проблема Катыни». «Если она не будет решена сейчас, то это будет означать для Ярузельского политическую смерть. Это необходимо, чтобы подвести черту под трагической страницей в истории наших отношений и перейти к новому этапу», – подчеркнул Чосек, добавив, что польская сторона не собирается «копаться в могилах». Однако Чосек ошибся, «польская сторона» продолжала копаться в могилах чрезвычайно активно.
2010 год. 7 декабря
В. Илюхин
В этот день депутат Государственной думы Виктор Илюхин опубликовал открытое письмо президенту РФ Д. А. Медведеву. Вот выдержки из него:
«…Длительное изучение обстоятельств катынской трагедии и определенное знание исторических и правовых материалов позволяют мне заявить, что многие документы, находящиеся в уголовном деле № 159 Главной военной прокуратуры о гибели поляков от рук НКВД, являются необъективными или сфальсифицированными. Мои коллеги, крупные ученые, специалисты многократно приводили аргументы, говорящие о подложности документов “Особой папки”, в том числе со ссылкой на экспертные исследования.