Через четыре месяца Анастас свободно читал молитвенник и Евангелие. Правда, истории о чудесах, совершенных Иисусом, вызвали у юного ученика вопросы. Как можно накормить толпу пятью хлебами? И почему люди просили хлеб у Иисуса, почему сами не вырастили, не смололи зерна в муку и не испекли? Разве они не знали, что хлеб достается трудом, а не верой в чудеса?
Анастас рассказал о своих сомнениях монаху, и тот вместо Евангелия стал давать мальчику читать роман Хачатура Абовяна «Раны Армении». Вскоре монах рассказал о способном мальчишке епископу, и епископ пришел в дом Микоянов.
Отец и раньше знал, что у сына светлая голова. Однажды на свадьбе в доме своего дяди семилетний Анастас вышел к гостям и привел всех в изумление, досчитав до ста на пяти языках: армянском, русском, грузинском, азербайджанском и греческом. Это была шутка, конечно. Многие числительные Анастас выдумал прямо на ходу. Но тогда многие сказали отцу, что мальчика нужно отдать в школу, учить. Увы, школы не было ни в Санаине, ни в соседнем Алаверди. И вот теперь пришедший в дом Микояна армянский епископ снова сказал главе семьи, что Анастасу лучше уехать из деревни, туда, где он мог бы овладевать знаниями. Вдруг из паренька выйдет толк?[6] Последнее слово было за Анастасом, и он, конечно, согласился.
Семья А. И. Микояна. В первом ряду слева направо: старший брат Ерванд, мать Талита, отец Ованес, старшая сестра с сыном Сергеем, Анастас Микоян. Во втором ряду: Артем Микоян и младшая сестра Астхик
Мама была не против. К тому же в семье появился на свет еще один мальчик, Анушаван, и, как это часто бывает, младенцу теперь доставалась основная часть родительского внимания.
В конце августа 1906 года Анастас впервые в жизни поехал по железной дороге: из родного района Лори – в Тифлис. Его сопровождал отец[7].
В Тифлисе жили родственники: двоюродная сестра матери тетя Вергиния, ее муж и дочери; нашелся и старый друг отца, односельчанин Мартирос Симоньян, грамотный человек, к тому же, по счастью, работавший поваром у одного из попечителей Армянской духовной семинарии. Он-то и написал по просьбе неграмотного плотника Ованеса Микояна прошение о принятии на учебу в семинарию его сына Анастаса, рожденного 12 октября 1895 года[8].
В те времена в Тифлисе проживало примерно поровну армян, грузин и русских, и на несколько последующих лет Тифлис стал для Анастаса вторым домом. Здесь он выбрал свой путь, здесь решилась его судьба.
В книге Симак «Эпизоды из жизни товарища Микояна», изданной в Ереване в 1940 году, подробно рассказывалось о детстве и юности Анастаса Ивановича. Библиотека Администрации Президента РФ/Фото А. Полосухиной
Анастас поселился в семье Лазаря и Вергинии Туманян в маленьком доме в одном из самых заброшенных районов Тифлиса – в Сурпкарапетском овраге. Вергиния Туманян нигде не училась, но умела читать и писать и по убеждениям была социалисткой. Лазарь (по паспорту Габриэл) Туманян работал приказчиком, мечтал скопить деньги на собственную лавку. Революцией не интересовался, но ежедневно читал армянскую консервативную газету «Мшак» («Труженик»). Домом и семьей управляла Вергиния, муж ни в чем ей не противоречил[9].
У Лазаря и Вергуш было три дочери и сын. Старшая дочь, десятилетняя Ашхен, строгая и замкнутая девушка, мечтала стать педагогом, училась в армянской женской средней школе и была на год моложе Анастаса[10]. Они быстро подружились. По просьбе тети Вергуш Анастас подтягивал троюродную сестру в учебе. Конечно, оба они, тогда еще подростки, не знали, что станут мужем и женой, проживут вместе больше 40 лет и дадут жизнь пятерым сыновьям.
В семье Ованеса Микояна было пятеро детей: трое сыновей (Анастас – средний) и две дочери. Анастас, по совпадению, также станет отцом пятерых детей (все – сыновья). Один из пятерых погибнет в небе над Сталинградом, от других четверых появятся на свет десять внуков, причем мальчиков будет тоже пять.
Шум, гам, хохот. Семинаристы были счастливы: сегодня занятия отменили, и завтра тоже отменят. Во дворе бурлила толпа подростков и юношей в одинаковых черных брюках и кителях. Сверкали под солнцем начищенные бляхи на ремнях.
Входные двери – нараспашку.
Нерсесяновская духовная семинария переезжала: из центра Тифлиса, с Большой Ванкской улицы, на Арсенальную гору, в новое здание, построенное усилиями попечительского совета на деньги меценатов. Огромное красивое здание, стены обложены розовым туфом, внутри просторно, светло. Анастас уже там был, из любопытства осмотрел, пришел в восторг. Настоящий дворец![11]
Анастас Микоян – учащийся Тифлисской духовной семинарии.
НАА, ф. 1021, оп. 22, д. 883
Анастасу 16 лет. Он выглядел почти мальчишкой: невысокого роста, тощий, шея цыплячья. Он не ел мяса: достаточно было проглотить кусок, чтоб на теле выступила сыпь. Сыр, хлеб, лобио – вот его еда. Однако он по этому поводу не переживал.
Ему шла форма. У семинаристов она была такая же, как у учеников других тифлисских гимназий. Брюки, китель из прочного сукна, блестящие пуговицы, фуражка – куда ни зайдешь, везде люди смотрят с уважением. Чтобы выглядеть солиднее, Анастас отпустил усы.
Деньги у его были, в кармане лежал и рубль, и даже иногда три рубля. Подрабатывал репетитором, подтягивал отстающих учеников, у кого родители богаты. Бывало, выходило до девяти рублей в месяц[12].
Семинаристы все были разные, но большинство, как сам Анастас, из бедных крестьянских семей. Все читали взахлеб: на книги смотрели как на главное сокровище.
В учебных заведениях Российской империи разрешалось преподавать на русском языке, а на других языках – нет. Как быть с детьми, не знающими русского, закон умалчивал. Исключение сделали только для семинарий.
Нерсесяновская семинария по статусу именовалась духовной, но на самом деле это было светское заведение. Здесь армянским мальчишкам, помимо Закона Божия, преподавали алгебру, геометрию, географию, литературу, физику, химию, ботанику, зоологию, психологию, физиологию, иностранные языки, а также педагогику[13]. Предполагалось, что выпускники семинарии впоследствии сами станут педагогами и будут учить грамоте армянских детей. И так понемногу весь армянский народ, измученный нищетой, изнуренный многовековой борьбой с врагами, выберется в благополучное будущее.
Так вышло, что в Тифлисе было армян едва не больше, чем грузин и других народов, живших в городе. Половина Тифлиса построена армянскими архитекторами и каменщиками. Здесь у армян не было врагов. Тифлис – теплый, мирный, уютный, изумительно красивый. Анастас был тут счастлив.
Преподаватели шумели, кричали, размахивали руками. Наконец, разделили всех учеников на отряды. Один отряд должен выносить столы и скамьи, грузить на арбы и телеги, выстроенные в ряд у ограды; второй – тщательно уложенные в ящики физические и химические приборы; третий отряд – музыкальные инструменты. Важнейшая процедура! Обучение музыке в семинарии было поставлено на высочайшем уровне, здесь совсем недавно преподавал великий Макар Екмалян, композитор и создатель хоровой капеллы.
Анастаса не взяли в хоровую капеллу: голос у него был громкий, звонкий, но слуха совсем не было, медведь на ухо наступил. Он и его друг Георг Алиханян напросились в четвертый отряд, отвечающий за погрузку библиотеки[14]. Анастас таскал книги.
Книги, книги. От их запаха кружилась голова, сердце выпрыгивало из груди: это запах знаний. Книги – ворота в другие миры. Книги – друзья, советчики. В библиотеке тысячи книг. Анастас пересмотрел или прочитал почти все, но сейчас, таская тяжелые связки и стопки, успевает снова просмотреть, полистать, сунуть длинный нос то туда, то сюда. Подшивки старых журналов: «Арарат», «Ардзаганк», «Базмавеп», «Чраках». Почти все на армянском: есть на древнем грабаре, есть на новом ашхарабаре. Анастас знал оба языка: и старый грабар, и новый литературный ашхарабар.
Анастас Микоян среди своих друзей-семинаристов.
НАА, ф. 1021, оп. 22, д. 883
Множество духовной литературы, но к ней Анастас был равнодушен. Он не верил в Бога. По предмету «Закон Божий» у него всегда тройка. Он спорил с преподавателем на каждом уроке. Если Бог есть, а люди – его создания, почему они живут так плохо? Почему повсюду процветает несправедливость? Почему хозяин медной фабрики в его родном селе играет в теннис, а рудокопы работают в шахте по 12 часов?
Еще одна связка, наспех перехваченная бечевкой. Узел развязался в самый неподходящий момент, книги едва не упали в дорожную пыль. Анастас успел подхватить все, кроме одной: «Клинописные надписи Араратской губернии», автор – архиепископ Месроп Смбатян.
Анастас торопливо отряхивает книгу, дует на нее. Про Месропа он много знает. Великий Месроп, лингвист, географ, историк, много лет был главой попечительского совета Нерсесяновской семинарии. Великий Месроп успел дожить до постройки нового здания, умер совсем недавно в Иерусалиме, совершая паломничество. Здесь его смерть оплакивали.
Алиханян вытащил маленький томик из пальцев Анастаса.
– Ты носишь книги или читаешь?
– Эти я уже прочитал, – ответил Анастас.
Возница, хозяин телеги, пожилой сван, равнодушно смотрел на них обоих, он не понимал армянского. Алиханян положил на арбу свою связку книг.
– Эти интереснее. Гляди, тут Раффи, «Давид-Бек».
– Чепуха, – гордо ответил Анастас. – Давно прочитал: и «Давид-Бек», и «Самвел» – я все у Раффи прочитал. Но это художественные романы, в них все приукрашено. Тебе давно пора вырасти, Георг. Читай серьезные книги, исторические и научные. Там настоящие знания.