Можно предположить, что в те дни Сталин испытал столь сильный шок, что физически, морально не сумел с ним справиться. Однако журнал посещений Сталина в первый день войны свидетельствует об обратном: если он и был «подавлен» и «растерян», то, по крайней мере, пытался руководить и действовать. Согласно журналу посещений, 22 июня 1941 года Микоян трижды имел аудиенцию у Сталина: 07:55–9:30, 09:50–10:30, 12:30–14:30 (см. Приложение). В общей сложности в этот день Сталин и Микоян разговаривали четыре часа. Сталин выступил с речью по радио только 3 июля.
За несколько дней до этого выступления – по одним источникам, 29 июня, по другим – 30 июня – к Сталину на его дачу в Кунцеве явилась группа членов высшего руководства СССР. В этой группе были Микоян, Молотов, Ворошилов, Берия, а также два молодых выдвиженца Сталина: Николай Вознесенский – зампред Совнаркома и глава Госплана и Георгий Маленков – начальник Управления кадров ЦК[238]. Наибольшую инициативу проявил Вознесенский. Перед поездкой к Сталину он сказал Молотову: «Вячеслав, мы за тобой пойдем». Очевидно, имея в виду возможное смещение Сталина и выдвижение Молотова на место лидера[239]. Они пришли к Сталину с идеей создать Государственный комитет обороны (ГКО), передать ему функции правительства, Верховного Совета и ЦК партии. Разговор начал Молотов.
– Мы предлагаем создать новый орган власти – Государственный комитет обороны СССР.
Сталин их не ждал, не был предупрежден о визите.
– Кто во главе? – спросил он.
В тот момент, если бы Молотов сказал «я», Сталин бы не возразил. Все пришедшие ясно видели: Сталин переживает катастрофу. Его расчеты оказались неверны. Его план провалился. Непогрешимый всевластный отец народов, теперь он должен был признать свои ошибки, фатальные, катастрофические[240].
Государственный комитет обороны (ГКО) был создан 30 июня 1941 года24–1. В него вошли Сталин, Молотов, Ворошилов, Маленков и Берия. 3 июля 1941 года Микоян стал уполномоченным ГКО с расширенными правами24–2, взяв под контроль вопросы снабжения фронта продовольствием, обмундированием и горючим. Ранее, 23 июня, была образована Комиссия бюро СНК СССР по текущим делам. В нее вошли Вознесенский, Микоян, Булганин, Каганович и Андреев. Микоян занял в ней второе место после председателя Вознесенского. Комиссия взяла на себя повседневное, в прямом смысле, руководство всем народным хозяйством страны в начальный период фашистского вторжения[241]. Вдобавок к должности уполномоченного ГКО Микоян был назначен первым заместителем главы Совета по эвакуации. Руководил советом Л. Каганович.
В целом между членами ближайшего окружения Сталина обязанности распределились следующим образом: В. М. Молотов контролировал производство танков, Г. М. Маленков – самолетов и авиамоторов, Л. П. Берия – самолетов и ракетной техники, Н. А. Вознесенский – оружия и боеприпасов, Л. М. Каганович и А. А. Андреев – транспорт, в первую очередь железные дороги, А. И. Микоян – продовольствия, вещевого имущества и горючего[242], К. Е. Ворошилов занялся формированием новых воинских частей.
Таким образом, Анастасу Микояну достался один из самых тяжелых участков работы. Если армия, пусть и отступавшая, терпевшая поражения, была спаяна военной дисциплиной, то Микоян работал с гражданскими учреждениями. Все лучшие кадры, все ресурсы были отправлены на фронт. В тылу по объективным причинам царила неразбериха. В дальнейшем круг вопросов, которыми занимался Микоян, только расширялся, на него возлагались новые и новые обязанности.
25 октября был образован отдельный комитет по эвакуации продовольствия, сырья, заводов, производящих гражданскую продукцию. Председателем комитета стал Микоян. Эвакуация промышленных предприятий сама по себе была актом беспрецедентным, уникальным, не имеющим аналогов в мировой истории. Огромную экономическую агломерацию перевезли на тысячи километров и развернули на новых местах, причем в кратчайшие сроки. Только из Москвы и области было эвакуировано 523 предприятия, более 560 тысяч работников и членов их семей[243]. Отдельно нужно добавить, что многие предприятия оборонного комплекса уже в 1942 году были реэвакуированы, то есть еще раз перемещены уже обратно, например Научно-исследовательский полигон стрелкового вооружения[244].
За второе полугодие 1941 года из западной части СССР было перемещено за Урал более 2500 предприятий, дававших до войны 33 процента всей продукции страны. Только крупного рогатого скота было перемещено 2,5 млн голов. В 1941 году в эвакуации промышленных предприятий было задействовано 1,5 млн вагонов[245]. Уже в марте 1942 года промышленность восточных районов, перемещенная за Урал, произвела столько военной продукции, сколько выпускалось до войны на всей территории СССР. К началу 1943 года общее число переправленных в тыл составило до 25 млн человек[246].
1 июля 1941 года был создан Комитет продовольственного и вещевого снабжения Красной армии30–1. Его возглавил Микоян. В непосредственной работе он опирался на генерал-лейтенанта А. В. Хрулева, главного интенданта Красной армии. Все нормы снабжения и размеры продовольственных пайков (в том числе и для военнопленных) были разработаны под руководством Микояна и выдерживались на протяжении всей войны.
В феврале 1942 года Микоян был введен в состав ГКО, и ему «поручен контроль за делом снабжения Красной армии (вещевое, продовольственное, горючее, денежное и артиллерийское)». А также предписывалось «поручить контролю члена ГКО Микояна все органы снабжения НКО». Вводя Микояна и Вознесенского в ГКО, Сталин ослаблял увеличившееся политическое влияние Берии, Маленкова и Молотова, добиваясь баланса сил в руководстве СССР[247].
За все время войны Политбюро ЦК КПСС не собралось ни одного раза. Вместо него функционировало Оперативное бюро ГКО, созданное 8 декабря 1942 года (РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 163. Д. 1356. Л. 120–121). Протоколы заседаний не велись. Иногда Молотов кратко записывал решения под диктовку Сталина. Далее решения оформлялись в виде либо постановления ГКО, либо постановления СНК или ЦК ВКП(б), либо совместного постановления СНК и ЦК ВКП(б)[248]. В других случаях Маленков задним числом оформлял заседания оперативного бюро как заседания Политбюро. В аппарате Маленкова создавались соответствующие протоколы и отправлялись в архив[249].
Характерное свидетельство в связи с этим позднее оставила Нами Микоян: “Запомнился мне эпизод, когда вышло первое издание “Истории Отечественной войны”. Анастас Иванович прочел ее и был расстроен тем, как описывалась работа ГКО. Он сказал: “Эти авторы думают, что у нас сидели стенографистки и все записывали. А раз нет записей, значит, не было и работы. Мы были так заняты, что все вопросы решали по телефону без стенографисток и записей”». (Здесь, очевидно, имеется в виду издание: История Великой Отечественной войны Советского Союза. – М.: Воениздат, 1960–1965. В 6 тт. (Прим. авт.)
С 8 декабря 1942 года на Микояна возложили контроль за Наркоматом цветной металлургии и наблюдение за распределением топлива, металла и электроэнергии[250].
Следует упомянуть, что снабжение действующих частей и войск в условиях тяжелого климата и растянутых коммуникаций было проблемой не только для Красной армии, но и для немецкой. С осени 1941 года потребности вермахта в горючем топливе обеспечивались едва на треть[251]. В своих воспоминаниях генерал Гудериан утверждает: «Я неоднократно напоминал о необходимости прислать зимнее обмундирование, но в этом году (1941) оно так и не было доставлено». В результате в декабре 1941-го в 30-градусные морозы немецкие танкисты, не имея теплой одежды и обуви, были вынуждены на марше шагать рядом со своими танками, в машинах же находились только механики-водители[252].
В период блокады Ленинграда для снабжения города продовольствием Микоян добился выделения 24 самолетов «Дуглас» дополнительно к 26 уже работающим на Ленинградской линии[253]. Тогда же в военном совете Ленинградского фронта возникла идея проложить по дну Ладожского озера трубопровод для поставки в Ленинград горючего. Идею поддержали Микоян и А. Косыгин, будущий член Политбюро и председатель Совета министров СССР, а в те годы заместитель Микояна в Совете по эвакуации и в Комитете по снабжению продовольствием и вещевым имуществом.
Письмо А. И. Микояна И. В. Сталину по вопросам оплаты золотом американских поставок в СССР от 13 августа 1941 года
Письмо Молотова и Микояна помощнику посла СССР в США К. А. Уманскому и председателю правления Амторга К. И. Лукашеву с указанием добиться от США кредита на поставки, 1941 год
24 апреля 1942 года они предложили Сталину проект постановления ГКО37–1. На следующий день постановление было подписано. Бензопровод был построен за 45 дней, запущен 15 июня 1942 года. Длина четырехдюймовой стальной сварной трубы составила 35 км, из них 26 километров по дну при глубине укладки 12 метров. Причем такой трубопровод впервые был построен в СССР. Производительность трубопровода составила до 9 тысяч тонн в месяц, покрыв потребности города на 70 процентов