Победа в войне сплотила народы СССР, изменила к лучшему общественные настроения. Народы СССР надеялись на перемены. Повысилось самосознание людей, выросло чувство собственного достоинства. Из побежденной Европы вернулось около миллиона солдат и офицеров. Они своими глазами увидели, как высок уровень жизни среднего европейского обывателя, и с полным основанием рассчитывали, что теперь их собственная жизнь в СССР радикально улучшится. Ведь не может быть так, чтобы победители жили хуже побежденных. В обществе появилось ощущение большей свободы[291].
Многие умные, думающие советские офицеры, прожив многие месяцы в европейских столицах, стали понимать, что бесконечное очернение Запада в советских газетах – это ошибка. «Я, видимо, давно был западником, – признается сын Микояна Степан. – Мне не нравились ограниченность нашей жизни и полная идеологическая зашоренность»[292]. Анастас Микоян рассчитывал, что будет взят курс на демократические реформы как в стране, так и внутри партии. Он надеялся на построение «социалистической демократии»[293].
«Война оказалась большой школой для политического воспитания десятков миллионов людей, да и их пребывание в Западной Европе в связи с освобождением от фашизма также вносило что-то новое в настроение. Они увидели, какой уровень жизни там существует, и, возвратившись с фронта, стали другими людьми, с более широким кругозором, с другими требованиями. Это создавало благоприятные условия для дальнейшего развития нашей страны и было препятствием для произвола. И надо сказать, что в армии, несмотря на строгость дисциплины, вполне правильной и законной на самом фронте, в боях действовал какой-то товарищеский демократизм, который обычно возникает во время длительной и тяжелой войны».
Постановление Совета министров СССР о товарообмене с Японией в 1947 году
Микоян А. И. Так было. Размышления о минувшем. —
М.: Вагриус, 1999. С. 17.
Надежды на либерализацию режима оказались беспочвенны. Товарищ Сталин вовсе не собирался ослаблять мертвую хватку. Вместо ожидаемых реформ произошло ужесточение внутренней политики и усиление репрессий. Сотни тысяч освобожденных советских военнопленных отправились в лагеря. Туда же последовали солдаты армии Власова и организации украинских националистов, а также те, кто сотрудничал или был заподозрен в сотрудничестве с гитлеровцами на временно оккупированных территориях.
В стране развернулись масштабные депортации. Чеченцев, ингушей, калмыков, карачаевцев, балкар, кабардинцев и других переселили с их исконных земель в европейских районах и в Закавказье; татар – из Крыма; греков – из Закавказья; переселили уже после того, как гитлеровские войска были изгнаны с территорий, где проживали эти народы.
Микоян возражал против проведения депортаций. С его точки зрения, это было грубейшей идеологической ошибкой, притом что Сталин считался знатоком национального вопроса и проводником «ленинской национальной политики»[294]. Нельзя было обвинять всю нацию в измене, это было отступлением от классового подхода.
Депортации проводились под руководством заместителя Берии И. А. Серова, бывшего наркома внутренних дел Украины. Впоследствии Серов стал председателем КГБ СССР.
Начиналась «холодная война». СССР должен был во что бы то ни стало создать собственное ядерное оружие и установить на планете ядерный паритет. Работы по атомному проекту курировал лично Берия. По расчетам американской разведки, бомба могла быть создана в СССР не ранее 1960 года[295]. Однако благодаря колоссальным усилиям талантливейших советских ученых и привлечению огромных ресурсов, а также с активной помощью внешней разведки бомба была создана и успешно испытана уже 29 августа 1949 года.
Шифровка И. В. Сталину относительно переговоров В. М. Молотова с США по Японии от 4 сентября 1945 года
Как известно, основным ресурсом в СССР был труд крестьян. Все реформы, включая денежную (16–22 декабря 1947 года), снижение цен и отмена продовольственных карточек производились за счет крестьянства[296].
Сталин не любил и не понимал русское крестьянство. Во всех своих действиях он упорно следовал марксистско-ленинской теории и делал ставку исключительно на промышленный пролетариат, который фактически сам же и создал. Мы уже упоминали красноречивый (если не вопиющий) факт, приведенный Анастасом Микояном. Сталин, руководивший коренными реформами сельского хозяйства в одной из крупнейших аграрных стран мира, за всю жизнь не побывал ни в одном колхозе или совхозе[297].
В 1946 году был созван пленум ЦК, посвященный сельскому хозяйству. Во время его работы Микояну удалось убедить Сталина повысить закупочные цены на молоко, сахарную свеклу, тонкую шерсть и табак. Все остальные цены, в том числе на хлеб, остались на уровне 1926 года[298]. При жизни Сталина их так и не повысили.
«По итогам 1948 г. валовая продукция промышленности уже составила 118 процентов от уровня 1940 г. Это было достигнуто за счет беспрецедентного налогового давления на крестьян и возвращения к довоенным, мобилизационным методам. Даже соратники вождя (Молотов, Микоян и Вознесенский) пытались доказать, что необходимо оставлять деревне больше средств, но всегда натыкались на жесткие возражения».
Рыбас С. Ю. Сталин. – М.: Молодая гвардия, 2020. С. 818.
В начале февраля 1949 года Анастас Микоян отправился в Китай и выполнил важнейшую миссию в качестве тайного дипломата СССР. Можно уверенно утверждать, что именно тогда карьера Микояна как государственного деятеля перешла на качественно новый уровень. Из крупнейшего в стране специалиста по внешней торговле он превращался в единственного в своем роде международного переговорщика.
Коммунистическая партия Китая (КПК) с первых месяцев своего возникновения в 1921 году находилась под неусыпным контролем Москвы. Непосредственно руководство осуществлялось через Исполнительный комитет коммунистического интернационала (ИККИ) и через его Дальневосточное бюро. Руководил этой организацией сначала Зиновьев, а с 1935 года – Георгий Димитров. Теоретические основы работы с Китаем разрабатывали Лев Троцкий и Карл Радек. Никто из них, даже сам Сталин, не был, мягко сказать, экспертом в «китайском вопросе», не понимал специфики Китая и психологии китайцев. Однако работа была поставлена так, что все действия китайских коммунистов согласовывались с ИККИ.
По всем важным вопросам Мао и его сподвижники запрашивали инструкции из Москвы. При этом мнение китайских товарищей почти полностью игнорировалось[299]. Одновременно компартия Китая регулярно получала из СССР финансовую помощь: с 1 июля 1934 года выплаты составляли ежемесячно 7418 долларов золотом. В начале декабря 1935 года Мао Цзэдун был представлен советским гражданам как «вождь китайского трудового народа». С соответствующей статьей выступил журнал «Коммунистический интернационал»[300]. В конце марта 1940 года Чжоу Эньлай побывал в Москве и привез оттуда для Мао 300 тысяч долларов США. 3 июля 1941 года, в первые дни нападения Германии на СССР, решением Политбюро через ИККИ был выделен один миллион долларов для помощи КПК[301].
Многие лидеры КПК посещали СССР и поправляли там свое здоровье. В СССР жили жены Мао и его дети. После разгрома Квантунской армии большая часть ее вооружений, взятых советскими войсками в качестве трофеев, была передана Народно-освободительной армии Китая (НОАК)[302]. При этом сам Сталин был невысокого мнения о Мао, в частной беседе называл его «пещерным марксистом»[303]. Мао же, напротив, не забывал подчеркивать подчиненное положение и в своих шифровках называл Сталина не иначе как «товарищ главный хозяин». Свои шифровки к Мао Сталин подписывал псевдонимом Филиппов либо китайским Фын-Си («западный ветер»).
По мере того как СССР побеждал в войне против Германии, западные политики, прежде всего в США, стали обращать внимание на успехи китайских коммунистов. Возникло опасение, что Китай превратится во второй СССР. В гости к Мао отправились десятки писателей и журналистов. Вышли книги писателей Сноу и Смедли, регулярно выходили статьи журналистов Фриды Атли, Клэр и Уильяма Бэндов, Гаррисона Формана и других. Все они после множества встреч и бесед с Мао Цзэдуном и его сподвижниками утверждали, что китайский коммунизм не имеет с русским марксизмом-ленинизмом ничего общего, что китайские коммунисты – это «новые демократы».
В июле 1944 года в Китай из США прилетела целая группа, именуемая «американской информационной службой», а на деле – подразделение разведчиков под руководством специалиста по Китаю полковника Дэвида Баррета. Полковник Баррет и его люди сделали вывод: Мао не друг СССР, а «китайский реалист». Это полностью устроило Сталина.
Ситуация в корне изменилась после войны, а особенно после взрывов американских атомных бомб в Японии. Сталин опасался ядерного конфликта и не хотел провоцировать США. Если бы американцы узнали, что Сталин полностью контролирует Мао (или пытается контролировать), это сильно бы осложнило и без того непростые внешнеполитические расчеты «товарища главного хозяина». Кроме того, существовал официальный договор СССР с Чан Кайши, заключенный 14 августа 1945 года. По этому договору СССР и Китай совместно использовали военную базу в Порт-Артуре и совместно управляли Чанчуньской железной дорогой. Таким образом, Сталин оказал помощь США и правительству Гоминьдана в борьбе с Японией, после победы получил в