Микоян и Суслов вернулись в Москву в ночь с 31 октября на 1 ноября и немедленно приняли участие в экстренном заседании президиума ЦК. Здесь Микояна резко раскритиковали (больше других был недоволен Ворошилов). Выяснилось, что решение о военной операции в Венгрии уже принято. За силовую акцию выступили Серов, Жуков и присутствовавший на заседании Конев. Микояна, просившего хотя бы повременить с приказом о вторжении, поддержал лишь Суслов.
В тот же день, 1 ноября, Микоян позвонил Хрущеву, чтобы попытаться переубедить его, а на следующий день приехал в Кремль еще раз сказать то, о чем уже предупреждал: если прольется кровь, он подаст в отставку[387].
Глава КГБ СССР Иван Серов выполнил свое обещание. 3 ноября 1956 года, за день до начала советской войсковой операции «Вихрь», один из военных руководителей венгерских повстанцев Пал Малетер прибыл на переговоры с советским военным командованием, будучи уверенным в своей безопасности, но вместо переговоров был арестован лично Серовым.
Советские танки в Будапеште в 1956 году. Фото FORTEPAN /
Nagy Gyula
Другой лидер, Бела Кирай, командующий Национальной гвардией, состоящей в основном из студентов, призвал своих подчиненных проявить мужество и стоять до конца, сам же бежал в Австрию и далее в США.
Попытался спастись бегством и Имре Надь. Первоначально укрывшись в югославском посольстве, он был оттуда выманен, арестован и казнен, как и Малетер, 16 июня 1958 года[388].
Микоян тяжело переживал свою неудачу в мирном урегулировании венгерских событий. Дело было, конечно, не в отставке, которая так и не состоялась. На этот раз не Микоян уговаривал Хрущева, а, наоборот, Хрущев убедил Микояна остаться.
Если бы Микоян осенью 1956 года отошел от дел, история СССР, а если взглянуть шире, то и вся мировая история ХХ века пошла бы по другому пути. Силовая акция в Венгрии ударила по престижу СССР и всего мирового социалистического движения. Стало ясно, что реформы Хрущева – половинчатые, не затрагивают основ советского строя. Хрущев как лидер ядерной державы продемонстрировал свою непредсказуемость, импульсивность, нажил множество врагов, что меньше чем через год привело к первой попытке его отстранения, пока провальной.
«Рискнув после долгих колебаний сделать ставку на В. Гомулку, с его прочной репутацией “правонационалистического уклониста”, в Москве увидели, что менее зависимое от нее, но в то же время более популярное в своей стране коммунистическое руководство может оказаться для СССР предпочтительнее марионеточного правительства, поскольку способно собственными силами нейтрализовать недовольство в обществе и тем самым доставить меньше хлопот. Сдвиг вправо был предотвращен, Польша сохранена в качестве военного союзника».
А. С. Стыкалин. Президиум ЦК КПСС в поисках
путей выхода из венгерского кризиса 1956 г. Влияние внешних факторов на принятие решений. cyberleninka.ru
«Суслов в тот период стоял ниже Микояна в партийно-государственной иерархии, и его роль в последующих событиях нам представляется второстепенной. Главная ответственность за все дальнейшие действия ложилась именно на Микояна, и он не мог этого не понимать. При этом мнение большинства членов Президиума ЦК КПСС по поводу того, что происходило в Венгрии, в значительной степени отличалось от микояновских представлений, в основе которых лежали реформаторские идеи».
Селиванов И. Н. Эпоха ХХ съезда.
Международная деятельность А. И. Микояна
в 1956 г. – М.: Алетейя, 2021. С. 360.
«…Интересны воспоминания его (Ю. В. Андропова. – Прим. авт.) секретаря И. Г. Синицина. Он назвал Андропова “безгласным исполнителем” решений Москвы, отмечая, что по-настоящему командовал в Венгрии председатель КГБ И. А. Серов. Суслов и Микоян, по Синицину, тоже играли немаловажную роль».
Венгерский кризис 1956 г. в контексте хрущевской
оттепели, международных и межблоковых отношений. —
М., СПб.: Нестор-История, 2018. С. 59.
Глава 131957–1961. Микоян и разгром «антипартийной группы»Микоян и борьба Хрущева за единоличную власть
Поддержав Хрущева на ХХ съезде, Микоян и далее оставался верен выбранной им позиции и спустя год с небольшим, в мае 1957-го, снова сыграл особенную роль во внутренней политике страны.
В конце мая 1957 года в высшем руководстве созрел масштабный заговор с участием Молотова, Кагановича, Ворошилова, Маленкова, Булганина: они задумали сместить Хрущева. В заговор вовлекли «хозяйственника» машиностроителя М. Сабурова (член президиума ЦК, первый зампредседателя Совета министров СССР); инженера-химика атомщика М. Первухина (член президиума ЦК, зампредседателя Совета министров СССР); экономиста Д. Шепилова (кандидат в члены президиума ЦК); предложение было сделано также маршалу Г. Жукову (кандидат в члены президиума ЦК).
18 июня 1957 года Хрущеву предложили участвовать в заседании президиума Совета министров, посвященном предстоящему празднованию 250-летия Ленинграда. Присутствовали все заговорщики; был и Жуков. Маленков, а затем прочие обрушились на Хрущева с резкой критикой. Хрущеву и Микояну удалось добиться переноса заседания на следующий день – до прибытия всех членов президиума и кандидатов. Хрущев был сильно подавлен, однако вечером того же дня посетил прием в посольстве Болгарии.
Чтобы удержаться, Хрущеву было необходимо большинство в президиуме. Кандидаты голоса не имели. Вечером или ночью с 18 на 19 июня Микоян переговорил с Сусловым. Тот считался сталинистом, но аргументы Микояна его убедили. Под давлением Микояна Суслов перешел на сторону Хрущева[389].
Сабуров, предусмотрительно улетевший в Варшаву, был срочно вызван назад в Москву, Микоян пытался уговорить Сабурова, однако тот занял позицию противников Хрущева. Из Ленинграда срочно прибыл Ф. Козлов, из Узбекистана – Н. Мухитдинов.
Заседание продолжилось на следующий день, 19 июня. Шверник и Брежнев выступили за Хрущева, но Каганович обрушился на них с грубой бранью. Брежнев упал в обморок, охрана вынесла его в приемную.
К тому времени Жуков решил поддержать Хрущева. Силами КГБ и армии (военной авиации) в Москву организовали доставку членов ЦК со всех концов страны.
Публикации выступлений А. И. Микояна на съездах КПСС. Библиотека Администрации Президента РФ/Фото А. Полосухиной
20 июня, на третий день, ситуация преломилась в пользу Хрущева. Речь уже не шла о полной отставке – лишь об уходе с поста первого секретаря ЦК. К вечеру в Москве собрались 87 членов ЦК, и они, составив делегацию из 20 человек, направились в Кремль на заседание президиума. С ними были маршалы Конев и Василевский, их появление напугало заговорщиков.
По требованию делегатов президиум назначил внеочередной пленум ЦК, начавшийся 22 июня. Пленум открыл Хрущев, за ним выступил Суслов, обвинивший заговорщиков в создании «антипартийной группы». Наиболее сильной была речь Жукова. Он назвал Маленкова, Молотова и Кагановича «главными виновниками арестов и казней партийных и государственных деятелей» в 1937–1938 годах. Маленков, Каганович, Молотов и Хрущев переругивались, обвиняя друг друга в причастности к расстрелам. Микоян, твердо держась стороны Хрущева, тем не менее также раскритиковал отдельные недостатки, но и парировал некоторые обвинения[390]. По существу, спор велся между воинами старой сталинской гвардии, молодые члены ЦК больше молчали и слушали.
Интересно, что кремлевские старожилы, обвиняя друг друга в причастности к репрессиям, не упоминали Микояна. И только когда были открыты архивы и мир увидел кровавую «расстрельную статистику», стало понятно почему: Микоян был причастен к репрессиям менее остальных[391].
Июльский пленум 1957 года закончился полным разгромом «антипартийной группы». Своих постов лишились Молотов, Каганович, Маленков и Шепилов. Ворошилов, Булганин, Первухин и Сабуров на том же пленуме покаялись в ошибках и на некоторое время сохранили власть и влияние.
Как видно из анализа ситуации, состав противоборствующих групп был совершенно неоднородным. «Хозяйственники», инженеры, экономисты: Первухин, Сабуров, Шепилов – неожиданно поддержали «ветеранов», «сталинистов». «Администраторы»: Игнатов, Кириченко, Мухитдинов – встали на сторону Хрущева, очевидно, руководствуясь собственными принципами, а также личной преданностью. При этом «сталинист» Суслов также выступил за Хрущева. Что же касается Микояна, то он в равной степени был и «хозяйственником», и «администратором», понимал и экономический аспект руководящей работы, и партийно-идеологический, то есть здраво оценивал аргументы обеих враждующих сторон. Но Микоян не выступил третейским судьей в этом конфликте, не стал лавировать и выжидать, а твердо занял сторону Хрущева. Почему? Потому что преследовал собственные цели, а именно: полный отказ от сталинских методов управления государством. Здесь он и Хрущев были союзниками.
Таким образом, с помощью Микояна Хрущеву удалось превратить поражение в победу. Реванш сталинистов Молотова, Маленкова, Кагановича, Ворошилова не увенчался успехом.
Никита Хрущев и Анастас Микоян оказались единственными государственными деятелями из старого сталинского окружения, которые не побоялись рискнуть всем, пошли против мнения своих старых испытанных коллег и товарищей, добились полного осуждения преступлений Сталина, вызвав таким образом шквал критики и обвинений в свой собственный адрес. Осудив Сталина, Хрущев приковал к себе внимание всего мира, открыл себе дорогу в большую Историю.
Одновременно уход с политической сцены стариков-сталинцев состоялся – хоть и скандально, но без больших последствий для проигравших. О том, чтобы судить Сталина, провести трибунал, привлечь свидетелей и наказать виновных, не могло быть и речи.