[410]. Неформально пообщавшись с Микояном, Макмиллан сказал ему, что сожалеет о неуступчивости Хрущева и все же хотел бы получить в ходе визита хотя бы минимальный результат, иначе получится, что он приехал зря.
2 марта, в последний день визита Макмиллана, снова в Москве Хрущев пошел на некоторые уступки в германском вопросе, согласившись на то, что в Западный Берлин может быть разрешен доступ западным войскам.
Кроме того, Микоян, верный себе, сумел «продавить» Макмиллана на подписание официального советско-британского соглашения о товарообороте. Соглашение действовало пять лет. За это время объем торговли вырос более чем на треть – с 230,9 млн рублей до 307,5 млн рублей.
Подробно о визите Макмиллана в Москву см.: д. и. н. Е. В. Хахалкина. «Навстречу друг другу? Визит Г. Макмиллана в СССР». – Вести Московского университета. Международные отношения и мировая политика. 2016. № 1.
Никита Сергеевич Хрущев менялся. Ему все больше нравилось активное участие во внешней политике. Ему нравилось быть лидером ядерной сверхдержавы, а еще больше – понимать, что и он тоже приложил руку к укреплению мощи и величия этой сверхдержавы. Успехи СССР в освоении космоса, а также в создании нового сверхмощного ядерного оружия укрепляли уверенность Хрущева в правильности его политического курса.
Обложка номера журнала «Тайм», посвященного визиту А. И. Микояна в США
А. Кириченко был снят с поста второго секретаря ЦК КПСС 12 ноября 1959 года. Его резко понизили в должности, удалили из Москвы. В 1962-м Кириченко вышел на пенсию, в 1975-м скончался.
Н. Игнатов, осенью 1958 года заподозренный Хрущевым в заговоре, сохранил свой пост и влияние, однако в 1964-м предал Хрущева и был одним из тех, кто добился его смещения с поста руководителя государства. Уже через два года, в 1966-м, Игнатов скончался в возрасте 65 лет, так и не успев по-настоящему пожать плоды своей аппаратно-бюрократической победы. По совпадению годом ранее, в январе 1965-го, скончался от последствий инсульта и другой амбициозный выдвиженец Хрущева Фрол Козлов.
Аверкий Аристов также с января 1961 года утратил позиции на кремлевском олимпе и был отправлен послом в Польшу. В 1964-м поддержал заговор против Хрущева, в 1971-м смещен с должности посла, в 1973-м скончался.
Совершенно удивительным, сенсационным образом Анастас Иванович Микоян физически пережил и политически «пересидел» не только самого Н. С. Хрущева, но и тех условно «молодых» амбициозных деятелей, на которых Хрущев опирался и которых пытался готовить себе на замену.
Микоян без одобрения отзывался о деловых качествах хрущевских ставленников: Козлова, Аристова, Игнатова, Кириченко. По его мнению, они сильно уступали деятелям «сталинского набора» и как руководители, и как исторические фигуры. Однако, как мы помним, Аверкий Аристов поддержал процессы десталинизации и даже возглавлял одну из комиссий по реабилитации (см. главу о ХХ съезде). Судьба и История снесли с политического олимпа СССР и Козлова, и Аристова, и Кириченко, и Игнатова. Та же участь впоследствии ожидала других ярких кремлевских функционеров: Шепилова, Шелепина, Семичастного. О них рассказ впереди.
17–31 октября 1961 года в Москве, в только что отстроенном Дворце съездов, прошел XXII съезд КПСС. Анастас Иванович Микоян находился в президиуме съезда, но главными фигурами стали Хрущев, сделавший отчетный доклад, и его протеже Козлов, выступавший с докладом об изменениях в уставе Коммунистической партии СССР. На съезде неожиданно для многих возобновилась резкая критика Сталина. Хрущев предложил установить в Москве памятник жертвам политических репрессий. Далее на съезде было принято решение о выносе тела Сталина из Мавзолея на Красной площади, что и было сделано немедленно в ночь с 31 октября на 1 ноября. Комиссию по перезахоронению тела Сталина возглавил Шверник[411].
У читателя может сложиться впечатление, что в описываемый период Анастас Микоян занимался исключительно аппаратной борьбой, но это, разумеется, далеко не так. Вот только один пример прямого участия Микояна в решении проблемы, никак не связанной с политикой.
В 1957 году с Микояном связался вирусолог Михаил Чумаков. Уже три года он работал в контакте с американским ученым Альбертом Сейбиным – разработчиком живой вакцины от полиомиелита (ЖПВ). Полиомиелит считался неизлечимым. Эта болезнь, в частности, поразила американского президента Рузвельта, в результате чего он оказался прикован к инвалидному креслу. Сейбин провел в США испытания на многих добровольцах, в том числе на себе, как принято у вирусологов. Однако для промышленного производства вакцины требовались широкие испытания и исследования с участием тысяч детей и взрослых. И тогда Сейбин, выходец из России (родился в 1906-м в Гродненской губернии), предложил свою вакцину русским.
А. И. Микоян во время визита в ФРГ в 1958 году
В 1956-м в США побывала делегация советских ученых, в том числе Чумаков, в то время директор Института вирусологии им. Ивановского. Сейбин передал Чумакову образцы вакцины, тот доставил их в СССР, привился сам, привил жену и своих детей. Но для запуска вакцины в производство Чумакову необходимо было получить разрешение Минздрава. Чиновники опасались доверять американскому препарату, полагая, что если вакцину не производят и не применяют в США, то, следовательно, и в СССР ее применять нельзя.
Получив отказ от прямых руководителей из министерства, Чумаков решился на рискованный шаг. Ненадолго оказавшись в одиночестве в чужом начальственном кабинете, Чумаков снял трубку правительственной связи («кремлевской вертушки») и набрал номер зампредседателя Совета министров Анастаса Микояна. Тот был на месте. Чумаков коротко изложил суть дела и пожаловался Микояну на бюрократов. «Если вы уверены, то действуйте», – сказал Микоян. Чумаков получил разрешение на продолжение работ через головы своих непосредственных руководителей.
А. И. Микоян встречается с К. Аденауэром 26 апреля 1958 года
Так Анастас Микоян, не имевший прямого отношения к советскому здравоохранению, оказался причастен к победе над полиомиелитом. Благодаря его слову и работе вирусологов М. Чумакова и А. Смородинцева СССР стал первой в мире страной, начавшей в 1959 году промышленное производство живой вакцины от полиомиелита. Впоследствии вакцину закупили более 60 стран. К 1961 году в СССР было привито более 80 процентов населения[412].
Почему Чумаков обратился именно к Микояну? Причина, возможно, была в том, что Микоян бывал в США, сотрудничал с американскими промышленниками, бизнесменами, государственными деятелями, имел широкий кругозор и понимал все выгоды и преимущества международной научной кооперации. Еще, очевидно, роль сыграла репутация Микояна как администратора, способного решать проблемы без бюрократической волокиты.
1961 год. Сентябрь
Москва
Горячей осенью 1956 года, когда в Европе советские танки вошли в Будапешт, а израильские самолеты атаковали Египет в районе Суэцкого канала, в Москве произошло событие, показавшееся рядовым гражданам СССР на фоне внешнеполитических бурь не столь знаменательным. 19 октября 1956 года была подписана советско-японская (Московская) декларация, прекращающая состояние войны между этими двумя государствами.
Помимо установления дипломатических отношений, возвращения японских военнопленных, декларация также предусматривала возможность возвращения Японии двух островов Курильской гряды – Шикотана и Хабомаи.
Инициатива по возврату островов принадлежала Н. Хрущеву. В случае подписания полноценного мирного договора он рассчитывал таким образом склонить правительство Японии к принятию нейтрального статуса. Однако этого не случилось, и спустя четыре года, зимой 1960-го, Япония подписала с США договор, разрешающий американским вооруженным силам пользоваться японскими военными базами. Вопрос о возвращении островов был закрыт.
За эти четыре года произошло множество событий, в том числе Берлинский кризис, вызванный необдуманным требованием Хрущева передать Западный Берлин под юрисдикцию ГДР. Это повлекло резкое ухудшение отношений СССР с ведущими западными державами, прежде всего с США.
Чтобы ликвидировать угрозу открытого конфликта, зимой 1959 года в США из СССР отправился специальный эмиссар Анастас Микоян. Он встретился с государственным секретарем Джоном Даллесом, вице-президентом Р. Никсоном, министрами финансов и обороны, конгрессменами, миллиардерами, представителями американской элиты и, наконец, с президентом США Эйзенхауэром, который отказался от предложения Микояна лично встретиться с Хрущевым, но зато согласился устроить встречу министров иностранных дел. Микояну удалось сгладить наиболее острые разногласия между руководствами двух сверхдержав, не принижая при этом авторитета Хрущева, хотя внутренне Анастас Иванович, конечно, был очень недоволен резкими заявлениями советского лидера относительно «берлинского вопроса».
Встреча в Белом доме А. И. Микояна с президентом США Д. Эйзенхауэром и госсекретарем А. Даллесом
Спустя год Микоян поехал уже в Мексику открывать там советскую промышленную выставку. Далее он оказался на Кубе, и там сделал Фиделя Кастро своим другом, а Кубу – политическим союзником Советского Союза. Наконец, в августе следующего, 1961 года Микоян снова перелетел через половину земного шара, чтобы открыть еще одну советскую выставку – теперь не в Мексике и не на Кубе, а в Токио. Выставка в Японии проходила с 15 августа по 4 сентября 1961 года.
Вернувшись в Москву, Микоян отчитался о работе перед президиумом ЦК, а через несколько дней встретился с Хрущевым – тот сам пригласил. Их квартиры находились в соседних домах № 34 и № 36 на Воробьевском шоссе на Ленинских горах. Рядом был сад со всегда открытой калиткой. Они отправились туда прогуляться вдвоем