– За кого? – теперь уже я демонстрировала изумление.
Сама же лихорадочно думала, понимая, что уже почти ничего не понимаю. Осведомленность Елизаветы Николаевны иногда начинала вызывать у меня беспокойство.
– За графа… – она замолчала, вновь посмотрела на меня подозрительно. – А князь Северов?
– А что князь? – переспросила я. Потом тяжело вздохнула: – Матушка, вы хоть представляете, сколько у меня дел на службе.
– Да, – была вынуждена согласиться она, посмотрев на меня с заботой, – Фарих предупредил, что кражи ювелиров тоже у тебя.
– Светлана сказала, что ты была у Лалы? – воспользовалась я возможностью покончить с неприятной темой. В искусстве говорить много, ничего при этом не говоря, я еще не достигла матушкиных высот.
– Она проспит еще несколько дней, – улыбнулась она. Мягко. Нежно. – С девушкой все будет в порядке.
От тяжелой паузы, для которой я вряд ли бы смогла подобрать слова, нас спас Сэм. Матушку очень хотел видеть граф Джакс.
– Энгин предупредил Аннет?
Как только матушка покинула террасу, мы с Сэмом спустились в сад.
Аллеи были ярко освещены, кое-кто из гостей уже прогуливался там, рассматривая изящные композиции из тонких нитей, созданные магами специально для этого мероприятия. Темой для приема выбрали открытие уличного театрального сезона, на лужайках были представлены сценки из пьес, которые мы должны были скоро увидеть.
Некоторые из них выглядели… весьма откровенно, что вряд ли кого-то смущало.
– Пока не было возможности, но за это можешь не переживать, – успокоил он меня. – Что от тебя хотел Стоун?
– Кроме него, об этом вряд ли кто-то знает, – зло хохотнула я.
А в памяти тут же мелькнули строчки из отчета Вильена. Имя этого типа там тоже присутствовало. Косвенно – повар посольства Ровелин еще восемь месяцев назад служил у графа, но я знала, что за такими мелочами иногда скрывались весьма серьезные основания для подозрений.
– Не понимаю, почему из всех вариантов Штудер выбрал именно его? – качнула я головой, когда мы остановились рядом с одной из сотканных из светящихся нитей фигур.
Это была юная девушка, закутанная в покрывало, как принято у кочевников Изаира. Но даже плотная ткань не скрывала ее молодости и хрупкости.
Встречала я таких во время своего визита к Орану, четвертому сыну султана Мурада. Тоненькие, гибкие, похожие на молодые деревца. А уж какие послушные! Ни тебе лишнего слова, ни нескромного взгляда!
Так и думала, пока не увидела, как они метают ножи да бьются на кривых саблях. Сразу рассталась с иллюзиями.
– А что ты вообще о нем знаешь? – довольно серьезно спросил у меня Самюэль. – Кроме того, что он слаб до женских прелестей да время от времени провоцирует скандалы на подобных мероприятиях?
Я удивленно посмотрела на друга, потом медленно кивнула. Он был прав. Кроме сплетен и слухов, в которых рассказывалось то об очередной барышне, оказавшейся в его постели, то о некрасивых сценах, зачинщиком которых он являлся, особой информации о графе и не было. Стоун и Стоун.
– А есть что интересное? – осторожно уточнила я.
– Есть. – На лице Сэма не было и тени улыбки. – У него второй уровень. Как раз из тех, когда чуть до третьего не дотягивает. Военная подготовка. Знает четыре языка, в молодости много путешествовал.
– А сколько ему сейчас? – зацепившись за молодость, спросила я.
– Тридцать девять, – показав на следующую композицию из нескольких фигур, ответил Сэм.
Дошли до нее мы молча. Я думала об устойчивой обманчивости сложившегося мнения – для меня граф был повесой. Все остальное надежно скрывалось за этим словом. Тот факт, что по делам службы пересекаться нам не приходилось, меня не оправдывал. Опасная беспечность.
– Он есть в отчете у Виля, – предупредила я Сэма. Данные, собранные после обработки личных дел сотрудников посольства, он еще не видел.
– Гляну утром, – кивнул Самюэль. – Не знаешь, что это такое? – склонив голову, словно это могло помочь, поинтересовался он спустя минуту.
– Надеюсь, не то, о чем я подумала, – засмеялась я, разглядывая нечто, очень похожее то ли на сплетение двух деревьев под порывами штормового ветра, то ли… Представить себе, что можно любить друг друга в подобной позе, у меня не получалось.
– Именно то, о чем ты подумала, – прочитав надпись на табличке рядом с композицией, заверил меня Сэм. – «Порочная страсть». О любви двух благородных мужчин к юной девушке. – Он посмотрел на меня… многозначительно и добавил: – Только для избранных.
– Вот как! – глубокомысленно протянула я, сдерживая улыбку. – И кто же будет определять этих избранных?
– Хочешь посетить? – поинтересовался у меня подошедший Энгин.
Вильен, узнав, что его помощь не потребуется, предпочел остаться в департаменте.
– Не уверена, – улыбаясь, качнула я головой. – Как Аннет?
– Как и договорились, – заверил он меня. – Извините…
Исчез он раньше, чем я успела что-либо сказать. Причина бегства стала понятна уже через секунду. По аллее к нам со стороны террасы шествовали граф Штудер, та самая Аннет, о которой я только что спрашивала и… маменька моего друга.
– Начинается, – чуть слышно произнес Сэм, разворачиваясь. Дождался, когда подойдут ближе и остановятся. – Ваша младшая дочь, граф, не менее прекрасна, чем Мари, – с легким оттенком восторга произнес он, медленно поднеся руку молодой особы к губам.
Та зарделась, но как-то озорно, словно точно зная цену его словам.
А я, не упустив возможности, внимательно рассматривала девушку.
Не очень высока, стройна, но не так, чтобы уж совсем до тщедушности, скорее уж говоря о хороших физических данных. Она ничем не напоминала красавиц из султаната, но ощущение опасности от нее исходило похожее.
Все менялось, когда удавалось посмотреть в ее каре-зеленые глаза. Стремление жить ярко, насыщенно билось в них неукротимым ключом.
Что ж, Паррей-старший был прав, когда решил прибрать ее для своего ведомства. Если и таланты Аннет соответствовали его словам, то барышня была просто находкой. Поверить, что вот это – открытое и любознательное существо способно разыскивать и вскрывать самые замысловатые тайники, даже при самом богатом воображении не могло бы прийти мне в голову.
– Мы вас искали, чтобы сказать…
Я слегка напряглась, но Сэм, отпустив руку Аннет, как-то неожиданно застенчиво улыбнулся маменьке, заставив ее сделать короткую паузу, которой он и воспользовался:
– Я понимаю, что не время и не место говорить об этом, но… – Он схватил ладонь Эммы Джакс, поднес ее к лицу, прижал к щеке. Посмотрел на меня… в его глазах застыло блаженство. – Матушка… Анастасия…
Его голос срывался, приковывая к себе. И сам он был таким счастливым… До какого-то безумия, до невозможности держать это в себе, до неистребимого желания поделиться своими чувствами со всеми и с каждым…
Об актерских данных Самюэля Джакса мне было хорошо известно. Так что я на этот крючок не попалась, пусть и вынуждена была подыграть, скромно опустив взгляд.
– Что – Анастасия? – четко следуя плану Сэма, была вынуждена спросить его маменька.
– Матушка! – Он поцеловал ее руку, вновь посмотрел на меня…
Мне даже стало неловко, столько нежности было в его глазах. Нежности, доставшейся не по праву…
В тот момент было не важно, по праву или нет, мне все равно было приятно.
– Матушка! – повторил он с той же экспрессией. – Анастасия согласилась стать моей женой…
Аннет великолепно владела собой, но в это мгновение ее злость была похожа на удар клинком. В самое сердце. Мое!
Удивляться не стоило. После всего, что Энгин рассказал ей обо мне, другого ждать и не стоило.
План был прост по своей сути и надежен. Для Аннет я была шпионкой, добывающей сведения в интересах империи Ровелин. Князь – связным, которому я передала записку с местом и временем встречи. Ее задачей было заполучить бумаги, которые я для него приготовила.
То, что это будет безобидное письмо, в котором я прошу Северова осветить некоторые моменты жизни Ольги Вертановой, известно ей не было. О том, что на нем будет стоять защита третьего уровня, тоже.
Все остальное – проблемы самого Энгина. На мне была лишь необходимость обеспечить происшествию определенную публичность.
– Анастасия? – растерянно посмотрела на меня графиня.
Ее обескураженность длилась недолго, уже через мгновение в ее глазах начал проявляться холод…
– Матушка! – вновь перехватил внимание графини Сэм. Переигрывал, но тут уж было не до идеального исполнения. – Граф, – он развернулся к графу Штудеру, – вы ведь нас извините. Я должен сказать об этом отцу.
– Конечно, виконт, – в отличие от Эммы Джакс, этот сумел сдержать свои чувства. И даже отступил в сторону, прихватив под локоток дочь, чтобы дать нам пройти.
Последнее, что я увидела, презрительный взгляд Аннет.
Что ж… с этим старший Паррей тоже угадал. Ненавидеть эта девушка умела. Ненавидеть и… мстить.
Все это было в ее глазах.
– Я прошу простить, граф, – обратилась я к отцу Самюэля. Находились мы в его кабинете. Вместе с Сэмом и его маменькой, – но, кажется, ваш сын неправильно меня понял.
– Настя! – выдохнул Сэм, демонстрируя полное непонимание.
Я коротко посмотрела на него… грустно, насколько это было возможно:
– Я не дала окончательного ответа. Лишь пообещала подумать, – продолжила я тем не менее достаточно твердо. – Пожала плечами: – Мне искренне жаль.
– Настя…
Трагические роли другу удивительно шли. В них он мог полностью реализовать свой актерский талант.
Вряд ли граф Джакс об этом не знал.
– Сэм… – нежно посмотрела я на него, поймав гневный взгляд Эммы.
Не любила я ее. За Самюэля. За Лалу, которую она не защитила. За ее младшенького… выросшего отъявленным подонком.
Сэму я об этом не говорила – его семья, его жизнь, но старалась помочь, когда требовалась моя поддержка.
– Я все понял, – кивнул Эдгар, одарив своим вниманием поочередно меня и Сэма. – Эмма, ты не могла бы оставить нас одних?