Нет сомнения, Франциска исполнила свою роль настолько убедительно, что даже после генетического анализа ДНК, проведенного в 1994 году, никто так и не смог ответить на некоторые вопросы этого дела. Однако претензии Франциски, а также ее способности, развивались естественным путем, по мере того как она усваивала все больше и больше сведений и все больше вживалась в образ Анастасии. На первых порах она мало говорила и сообщала мало подробностей, подтверждающих ее заявление, однако, по мере того как она «осваивала» свою новую личность, встречи с бывшими аристократами и придворными, а также сведения, публиковавшиеся в печати, позволяли ей пополнять свое повествование новыми именами и датами, а также узнавать нужные лица и места. Она понимала желания тех, кто встречался с ней и хотел верить, чаяния общественности в целом. Благодаря усилиям Гарриеты фон Ратлеф-Кальман, Глеба Боткина, Доменик Оклер и Питера Курта, сочувствующим газетам и журналам, а также игре Ингрид Бергман мир увидел во Франциске трагическую фигуру, живое воплощение необыкновенного и блестящего прошлого, ушедшего навсегда, – великую княжну Анастасию. Когда она переступила через порог той комнаты в подвале дома Ипатьева, великая княжна Анастасия была, вобщем-то, обычной молодой девушкой. Необыкновенной она стала, после того как распостранились слухи о том, что она спаслась и живет под именем Анны Андерсон.
Счастливый случай и удачные совпадения помогали Франциске, но и сама по себе она была замечательной женщиной. Любой человек, наделенный меньшими способностями и настойчивостью, не владеющий столь острым, как у нее, умом, несомненно, не смог бы выдержать то трудное испытание, которое она выбрала для себя сама. Мартин Кнопф, тот детектив, который выполнял заказ великого герцога Эрнста-Людвига, сделал одно важное наблюдение. «Существует разница, – писал он в своем отчете о Франциске, – между человеком необразованным и человеком, не способным к образованию. Она вполне способна заниматься своим образованием» {39}. Талант Франциски заключался в том, что она точно понимала, что нужно для того, чтобы ее претензии выглядели вероятными, в том, что она знала, когда нужно отступить в случае возникновения опасности, и что она точно знала, как использовать все немалое обаяние, чтобы выглядать заслуживающей доверия претенденткой на имя и титул великой княжны. Вряд ли приходится удивляться тому, что вокруг нее продолжают кипеть страсти, особенно если учесть, какую роль сыграл созданный ею иск в массовой культуре двадцатого столетия. До сих пор имеются люди, которые верят, несмотря ни на что, что Андерсон – это Анастасия; многие искренне озабочены (как когда-то и авторы этой книги) наличием в ее деле вопросов, которые остались без ответа. Кроме того, существует весьма часто заявляющая о себе группа тех, кто не имеет прямого отношения к данной истории, но охвачены сентиментальной ностальгией по ушедшей в небытие русской императорской династии. Они не терпят даже простого упоминания имени претендентки, поскольку, как они считают, даже обсуждение иска Андерсон оскорбляет имя настоящей Анастасии. Но те, кто хотел бы ограничить сведения о Франциске ворчливым примечанием в конце книги, оказывают плохую услугу истории, отказывая этому персонажу в праве занять свое исключительное место в истории последних Романовых.
Если Франциска в своих поступках руководствовалась только холодным расчетом, особенно после ее кратковременного исчезновения в 1922 году, то ей тоже пришлось заплатить высокую цену за придуманную ею головоломку, ведь она приговорила себя постоянно жить в искусственном мире, из которого невозможно выбраться. Ее уделом стало некоторое подобие сумеречного существования. Опасаясь быть разоблаченной, она никогда не настаивала на принятии решения по своему иску, точно так же она не могла просто отказаться от своих претензий из опасения подвергнуться ответному судебному преследованию. Однажды она призналась Татьяне Боткиной, что на ее совести лежит тяжелый груз, возможно, это было признанием того, что годы обмана собирают свою дань {40}. Франциска могла перевоплощаться только в вызывающую любопытство фигуру Анны Андерсон, в призрак великой княжны, навеки обреченной бродить по страницам истории Романовых.Мы не можем знать наверняка, пересекал ли мозг Франциски неощутимо тонкую грань между фантазией и реальностью, не было ли такого, что на склоне лет она и в самом деле поверила в ту ложь, которую плела в течение десятилетий. Хотя если говорить всерьез, то по большому счету она стала Анастасией. Жизнь в этой ипостаси доставляла ей большее эмоциональное удовлетворение и оказалась более правдоподобной, чем жизнь Франциски, которую она с такой охотой покинула. Франциска прожила восемьдесят семь лет, шестьдесят четыре года из них, то есть три четверти своей жизни, она жила в качестве предполагаемой великой княжны. Ирония истории заключается в том, что похищенная Франциской жизнь спасла настоящую Анастасию от забвения. Благодаря Франциске Анастасия смогла «уцелелеть» при казни в Екатеринбурге и прийти к очарованной публике со страниц журналов и книг, с киноэкранов того времени. Провинциальная девушка из никому не известной немецкой деревушки превратилась в русскую великую княжну, имя которой в переводе с греческого означает «возвращенная к жизни».
Примечания
В настоящей книге использованы сведения из различных архивных материалов и справочников. В дополнение к имеющемуся у авторов собранию материалов по делу Анны Андерсон и включающему в себя большое количество документов, писем и магнитофонных записей бесед, которые в шестидесятые годы были сделаны Алексеем Милюковым, мы использовали также информацию из следующих источников:
Архив Николая Соколова: Копии многотомного досье, собранного следователем Белой армии Николаем Соколовым в ходе проводившегося им в 1919–1924 годах расследования убийства императорской семьи. Мы смогли получить к ним доступ в ходе анализа материалов для нашей книги The Fate of the Romanovs, вышедшей в 2003 году.
Государственный архив Польши, Варшава: Данные по переписи населения в Померании и Западной Пруссии; книги записи актов гражданского состояния населенных пунктов Борек и Сулечино, а также записи актов гражданского состояния из бывших немецких регистрационных учреждений округа Штольп в Померании и округа Сулечино в Западной Пруссии, позиции и записи, приведенные в каждой конкретной ссылке.
ГАРФ: Государственный архив Российской Федерации, Москва.
АПРФ: Архив президента Российской Федерации, Москва.
ЦДООСО: Центр документации общественных организаций Свердловской области, Екатеринбург.
Собрание документов Йена Лилбэрна: Архивы, документы и записи, найденные, собранные и находящиеся в Лондоне в личном владении Йена Лилбэрна, занимавшегося историей жизни Анны Андерсон, Лондон.
Собрание документов Питера Курта: Документы и записи, найденные и собранные Питером Куртом, биографом Анны Андерсон, и находящиеся в личном владении.
Staatsarchiv, Дармштадт: Документы, записи, показания и юридические записки доктора Ганса Германна Крампфа и доктора Гюнтера фон Беренберг-Госслера, а также свидетельские показания, сбор которых в противовес иску Анны Андерсон вел великий герцог Гессенский и продолжил его единственный выживший сын принц Людвиг Гессенский. Эти документы, которые ранее хранились в Вольфгартен – родовом поместье герцогов Гессенских, после смерти вдовы принца Людвига принцессы Маргареты Гессенской были перевезены в Дармштадт. Большая часть документов в этом архиве еще не получила соответствующих классификационных номеров. В тех случаях, когда такие номера уже имеются, мы приводим их в обозначении конкретного источника инфоромации, те материалы, у которых еще нет названного номера, получают пометку Staatsarchiv, Дармштадт.
Гамбург: Материалы Anastasia Prozess, находящиеся на хранении в Staatsarchiv, г. Гамбург (большая часть материалов хранится в копиях в Staatsarchiv, Дармштадт). Это единственное и самое большое собрание материалов по иску Андерсон, охватывающее всю ее тридцатисемилетнюю юридическую борьбу за право называться Анастасией. Материалы кассаций в Центральный окружной суд (Amtsgericht), в Берлине, в Высокий суд (Landesgericht), в Берлине, и в Апелляционный суд (Kammergericht), в Берлине, в период с 1938 по 1957 год хранятся в Гамбурге в папках, помеченных этикеткой Bln (то есть Berlin). Когда Андерсон выдвинула гражданский иск против герцогини Барбары, супруги герцога Кристиана-Людвига Мекленбургского, материалы берлинских слушаний были включены в протокол вновь открытого дела, который охватывал судебные слушания 1957–1961 годов в Ганзейском земельном суде (Landesgericht) и материалы судебного разбирательства по апелляции в Ганзейский апелляционный суд (Oberlandesgericht), в 1964–1967 годах. Материалы, касающиеся апелляции, которая 1970 году была подана в Верховный федеральный суд Западной Германии (Bundesgericht), в Карлсруэ был включен в уже существующие Берлинский и Гамбургские протоколы, и все зарегистрировано в Staatsarchiv, г. Гамбург, под одной общей рубрикой. Для упрощения дела мы в своей работе присвоили этим материалам общее название «Гамбург» и ссылкам и цитатам из какого-то конкретного источника в данной рубрике давали соответствующие обозначения, например «Гамбург, IV, 470», что обозначает том 4, страница 470.
Введение
1. Chavchavadze, 228.
2. See Longworth for further discussion.
3. See Troyat and Troubetskoy for further discussion.
4. Chavchavadze, 233.
5. Tatiana Botkin, affidavit of May 2, 1929, in Hamburg, Bln I/113–127.
6. Notes of Erika von Redern, secretary to Edward Fallows, from records and bulletin of Dalldorf Asylum, May 16, 1929, cited in Kurth, 6; Dr. Karl Bonhoeffer, report of March 18, 1926, quoting Elisabeth Hospital admission report of February 18, 1920, in Hamburg, XIV/2389–2402; See Auclères in Le Figaro, February 5, 1965, and September 24, 1969; Kurth, 330–331.