Паренёк дождался, пока из неё выльется вся сущность отношения к нему, а потом что-то показал, видимо с телефона. Аня поменялась в голосе и попробовала забрать, но получила удар. Тут же прекратила к нему лезть, а потом, расплакавшись, начала умолять удалить.
Валька же поймал аффект. Учитывая всё, что ему пришлось вытерпеть, хорошо понимая истинную ценность всей этой лживой дружбы, да и банально имея гнилой характер, он принял решение принудить Аню к «действиям сексуального характера», как выразилась дочка знаменитого адвоката.
Сначала она задрала майку и он облапал грудь как хотел, затем заставил развернуться и спустить трусы. Мастурбируя, он довольно быстро кончил, забрызгав ей попу и бельё — тут уже Диля подсматривала. Затем заставил одеть трусы обратно и так идти в лагерь.
— Почему ты не остановила его?
— Не посчитала нужным, — легко и спокойно отозвалась она. — Все они сами виноваты в случившемся. Но вашу дорогую Настю я всё же спасла.
Я тут же вспомнил про бальзам и отвращение тут же растаяло, сменившись растерянностью и удивлением.
— Уж простите, но пока они не ушли, я не могла слезть с беседки. Но потом бежала.
— Я понял тебя, — кивнул я в темноте. — Спасибо. Как ты думаешь, что он показывал ей?
— Самой интересно. Вы пойдёте с ним разговаривать?
— Естественно.
— Расскажите мне потом? — с заметным трепетом спросила она.
— Хорошо, — с нотками недовольства отозвался я, но больше для порядка.
— Тогда удачи вам, Александр, — многозначительно отозвалась она.
К нужному домику я пошёл широким быстрым шагом. И потому что нервничаю, и потому что растерян. Всё же такого у нас ещё не было. Так сложно всё не завязывалось. Обычно у ребят конфликты лежат на поверхности. Достаточно ковырнуть и корень! Здесь же, чем дальше, тем глубже во тьму эмоций и чувств.
И ещё я не знаю, что делать. Бить Вальку за сделанное? Ведь он заслужил, но…
— Александр! — вдруг раздалось за спиной.
Я остановился буквально на крыльце. Диляра немного запыхалась.
— Я подумала, что вы можете захотеть наказать его. Физически. Не стоит этого делать. Мой вам совет.
— Он же подонок.
— Сначала узнайте, что там за история с Аней. Он несомненно подонок, но и она не ангел.
— Да уж точно, — бросил я и вошёл в дом.
— Бля, ладно, расскажу…
— Не матерись! — с угрозой отозвался я.
В комнате никого не оказалось — ушли «тусить» в другой домик. Я на всякий случай закрыл дверь, но там снаружи Диляра и, уверен, она тоже бдит.
Валька ведёт себя плохо. Изначально дерзил, но я пробил в нём брешь. Словами.
Пока словами.
Собственно, поняв, что я не блефую, он и решил заговорить:
— Ну это… знаешь же есть паблики со всяким трешем?
— Каким?
— Бля, ну…
Тут я отвесил ему пощёчину.
— Без матов!
— Э-э… так чо можно вообще? — со страхом уставился он, попытавшись добавить в голос наглости.
— Что там за паблики?
— Чё-о-о-орт… ну драки, аварии, кровяка всякая. И прочая дичь. Со вписок видосы бывают. Я в паблосе с левого акка сидел. Удалил недавно его. А тут, короче, Аня фотку спалила свою… старую. Ну, случайно вышло, я, короче, увидел. И сразу узнал. Видос с ней видел, да и фотки есть. После этого отменил удаление акка и нашёл их.
Он отвёл взгляд и покусал губы.
— Что на видео?
— Да тусила она ещё раньше. Понимаешь? Нормально так. Набухалась и ребята решили по-приколу с неё там одежду стянуть, пиз… ну, короче, письку там зафотать или грудь. Но груди, хе-хе, не было ещё. А вот жопу с писькой нормально спалили. Она капец вырубилась. Ничо не чувствовала. Они когда фоток наделали, ещё знаешь, — он вдруг сально улыбнулся и посмотрел на меня, вроде как на ценителя, — крупный план, один растягивает булки, а второй фотает. Ну и, короче, решили они ей чо-нить воткнуть. Эт на втором было, ну, этаже. Там комната и столик со всякой х… фигнёй. Взяли расчёску и ручкой стали ей в п… письку тыкать. И, короче, кровь пошла, ну, целку порвали. Такой видос.
Я невольно потёр лицо ладонями — действие, что помогает снять напряжение. А психика напряглась и знатно. Вроде не старик и про такое слышал, конечно. Ни в школе, ни в универе мы так не «прикалывались». Хотя подобие «вписок» было, но там больше на алкоголь упор и всё. Встретить такое в жизни, да ещё так, можно сказать, вживую…
— Доставай смартфон и удаляй всё при мне, — зло бросил я.
— Так это же в Сети храниться, я просто акк восстановил.
— В группе лежит?
— Ну, да, — со страхом посмотрел он. — Там же дохрена этого дерьма. С Анькой видос даже не самый популярный. Да и она изменилась с того времени. Если бы не спалила фотку старую, то хер узнаешь.
Я опять схватился за голову, пытаясь понять, как быть. По всему выходит, что раз попав в Сеть, информация остаётся там навечно.
— Твою ж мать! Так! — с ненавистью уставился я на него. — Что в своё оправдание скажешь? Зачем полез к Ане?
— Да я не…
— Не ври мне, сука! — замахнулся я.
— А чо она думала, коза? Тип я за так буду у них бегать, как шоха? Хрен там плавал. Дала бы сиськи помять и ладно.
Я вскочил и в сердцах пнул чей-то рюкзак. Затем выскочил прочь со всей дури хлопнув дверью.
Может и специально, но скрытая тьмой Диля, сверкнула смартфоном в руках. Я пошёл к ней — к скамейке под высокими берёзами.
— Можно я вашу руку возьму? — мягко проговорила она и обхватила своими нежными руками снизу и сверху. — Александр, таких как он положено бить и причём сильно. Я знаю! Но вам нельзя это делать. Думайте не о «надо» и «должен», а о себе. Такие как Валька потом ещё много могут проблем создать. Отец постоянно с этим сталкивается. Ничего с Аней не будет. Поплачет сегодня, завтра. С месяц помучается воспоминаниями, а потом забудет. Она не из трепетных.
— Да тут не только в ней дело, — попытался я как-то озвучить комок чувств внутри. Безрезультатно.
— Давайте я вам помогу найти в случившемся положительную сторону.
Эта фраза даже немного отвлекла, хотя эмоциональный омут быстро втянул обратно.
— Настя цела и невредима. С Валькой теперь никто даже здороваться не будет. В столовой за столом сидеть не станут.
— Нельзя, чтобы кто-то узнал, что он сделал, — тяжко выдохнул я.
— А это и не нужно, — тут же отозвалась она. — Просто все будут думать, что он страшно оскорбил Аню, от чего та весь вечер ревела. Знаете сколько её пытались успокоить? Ну и третье — Аня больше уже не игрок. Понимаете?
— Ой, Диляра, — снова опустил я лицо в ладони, — сколь же извилист твой ум? Не ведёшь ли ты меня, чтобы потом получить выгоду?
— Ну, скажу искренне, такие мысли мне приходили. Не раз. Но я из принципа решила играть с вами открыто. Можете считать это прихотью.
— Я что-то должен тебе? — разогнулся я и посмотрел на неё.
— Кроме информации о предмете шантажа? — сверкнули её белоснежные зубы в улыбке. — Больше ничего.
— Тогда слушай…
Аню забрала Диля — вот уж помощница мне нашлась. С Настей остались наедине.
— Какая же она дура.
Я посмотрел на девушку и покачал головой.
— Оставь! Ей уже крепко досталось.
— Так и расскажи.
— Нет, Насть, тебе лучше не знать этого. Крепче спать будешь.
— А что, если бы я помылась этим бальзамом? — раз в третий за вечер, произнесла она.
— Страшно представить. Твои волосы надо беречь.
Комплемент отвлёк её от гневных мыслей и дабы удержать, я снова заговорил:
— Ты ведь ещё и умная, помимо того, что крайне симпатичная. Посмотри на эту ситуацию не как участник, а сверху. Почему Каролина ничего не подливает тебе в бальзам?
Её бровки сдвинулись друг к дружке.
— Не знаю… может мы разной комплекции и…
Я подождал.
— Она же вообще другой человек! — несколько раздражённо выпалила Настя.
— Именно. Другой. Но важно понять, что это самое «другое» не толкает её на подлости. А вот Аню толкает.
— И чего мне теперь, простить её? — взъерошилась моя ненаглядная. — Понять и простить?
— Просто оставь и двигайся дальше. Ты в любом случае победила, понимаешь? Так теперь что, топтать её, наказывать? Проявить благородство — это тоже трудная задача. Всегда проще быть на поводу у эмоций.
Мы синхронно пригубили чая.
— А разве не получится так, что если ты спускаешь злодеяния, то по сути потакаешь им?
Я кивнул и с наметившейся улыбкой отвечаю:
— Весьма меткое замечание. И, верное, по сути, просто знаешь… — я задумчиво пожевал губы, подвигал ими, замирая на миг в очередной гримасе. Может мозгу так проще вытащить из глубин расплывчатые образы мыслей и собрать в чёткие конструкции? Как почеркушки на тетрадных полях. — Ты не всегда можешь наказать человека так, как его проучит сама Жизнь. Это тоже не универсальное правило, но в отношении Ани работает на сто процентов. В её жизни хватает горя и страданий.
— Ой, ну и пусть тогда идёт… на все четыре стороны. С этим, как там говорят?..
— С Богом?
— Да, с ним самым!
Смех стал завершением дурного дня.
Фрагмент 16
Пусть наша традиция и дала сбой, но ни пока засыпал, ни на утро я не ощутил кого-либо огорчения. Слишком уже экстремально минул предыдущий день. Как и с любой примитивной потребностью, стоит жизненным обстоятельствам набрать крутости, так сразу же забываешь о всяком поесть-поспать.
В то же время я замечаю за собой перемены. Может быть лишь кажется, но раньше бы случившееся не смогло так разволновать. Глупость, дурость и беспечность породили в жизни Ани позор и поругание. Опять же, опираясь на эти недостатки, она не смогла перевоспитаться и снова вляпалась в неприятности. Последние ли? Как вчера сказала Диля, она не из трепетных. А что если всё настолько плохо, что Аня — это уже бесперспективная попытка природы создать человека?
Раньше бы я не переживал на эту тему: своя жизнь была в шаге от конца; меня рвала боль, что бросил мать в бол