Этот манёвр мне нужен для того, чтобы с той стороны была лодка, сев в которую, я потом смогу сплавать за остальными. Причём даже веслить не придётся — есть мотор.
С Гришей мне повезло — машет руками как трактор и не запыхивается. Мы буквально слетали туда и обратно, успев даже к перекусу, а оставленная за главную Каролина вскипятила на всех чая.
Всё же я люблю время похода. С одной стороны, он не настолько тяжёл, чтобы буквально отсеивать слабых, но с другой, сближает и меняет людей. Вырванные из привычной тепличной среды, ребята словно бы очищаются от наносного.
Чуть-чуть выдал себе условную оплеуху. Огляделся, хватая знакомые ориентиры миниатюрной вытоптанной полянки. Вдохнул густой дух, смешанный из ароматов леса и влажной среды берега. Эти вот, с виду, безобидные подростки, таят в себя потенциал опасности. Никогда не нужно зашоривать глаза романтическими измышлениями, забывая о тяжести и грубости всего материального. Пусть даже я на сто рядов прав и моя нынешняя смена действительно способна на микро-революцию в сознании, но даже при таких условиях нельзя расслабляться.
Практика учит, что люди в массе своей похожи и не меняются. Чем шире охват, тем примитивней потребности. Значит нужно держать себя в тонусе.
Поднял отряд, проверил как сидят рюкзаки, за одно проверил и шнуровку на обуви. А то ведь могут в дань моде или только им известному стилю, расслабить её и потом до первого корня или камня.
Пока наматываем метры по тропе, мысли снова вернулись к животрепещущей теме — на верном ли я пути? Ибо все эти «мягкости» проявились во мне после встречи с Настей. Может стоит осторожнее поддаваться изменениям? В двадцать пять я могу понять, что жизнь не состоит только из плохого или хорошего. Если мазать всё чёрным, можно и белое отмалярить так, что и не поймёшь разницы. Но быть подозрительным и не доверять людям всё же безопаснее.
По нахмуренному лицу прилетело веткой, я едва не матюгнулся, хватаясь за ссадину. Катя обернулась и хохотнула. Я погрозил кулаком, а морда развратная идёт передо мной, сзади уже никого, вот и выпятила попу в серых штанах, дразняще покрутив. Диляра вдруг, словно сенсор, повернула голову и смотрит, я же само спокойствие и самообладание. Пришлось мелкой жопке остаться без шлепка.
Путь до подготовленного места ночёвки занял около двух часов. Ребята заметно вымотались, новость о конце пути восприняли как небесный дар.
Здесь есть уже все, что нужно для лагеря: казан и кострюли, решётка гриль и шампуры, а ещё сковородки, бочки с бутылками для воды и прочий инвентарь. Можно было и дрова заготовить, но их сбор — это уже часть программы, так что сейчас отобедаем и начнём разбивать лагерь.
Аня чуть не передралась с подружками из-за какого-то пустяка, как оказалось — свою колбасу съела, а стоило Айзян отказать ей в своей, так началось. Я пристыдил обоих, убедил попросить прощения и поделился своей колбасой. Девочки устали, вот и нервные.
Было смешно, когда я объявил набор тех, кто пойдёт за дровами, а Олег сначала радостно поднял руку, но Дима весь сморщился и, в итоге, пошёл за водой, прихватив дружка.
Родник у нас рядом и это, собственно, стало главной причиной основать лагерь здесь. Воду регулярно проверяем на состав и его даже хвалят.
Фрагмент 20
Два часа прошли в трудах. Мы поставили палатки, напилили-нарубили дров, приготовили первую для многих походную еду на костре. В центре поляны сколочен большой навес и общий костёр с брёвнами-сиденьями вокруг, в принципе, если тесным кружком, то вместимся. Тут же стол и лавки. Я не сторонник принудительного сидения вокруг общего кострища, оно, во-первых, больше для готовки, а во-вторых, для каждой палатки есть своё. Хочется — сиди тут, общайся, а если желаешь — помогу развести для своих.
Наступил вечер и основные хлопоты стихли. Я раздал свистки, карты и компасы для тех, кто решил погулять, сам же с удовольствием жарю сосиски на костре — по одной! запивая солёным кисломолочным напитком и закусывая чёрным хлебом. Наконец-то наступило моё время.
— Можно? — подошел Гриша.
— Присаживайся. Сосиску?
— Спасибо, я пас. Наелся. Тут, просто, вопрос появился… точнее вопросы.
— Какие? — глянул я на него. Сидит хмурый, сильно задумавшись.
— Это Марк просил узнать. У него отношения с Катей, оказывается. Не знает как и что делать. Может ты подскажешь?
Стараясь не улыбаться, кивнул. Зная Катю, от Марка бы скорее пришла просьба о спасении. Он бы кричал о том, что полцарства отдаст, лишь бы остановить этот конвейер разврата. Речь, конечно же, идёт о Каролине. И это прекрасно!
— Прежде всего надо разобраться, взаимны ли чувства, — начал я с очевидного противоречия, но Гриша ловит каждое слово. — Это может быть понятно и косвенно, по поведению девушки. Как она общается с другими, а как с… с Марком. Может быть даже она прямо намекает. Но самый верный способ — это признание. Рассказать о своих чувствах и предложить встречаться. Девушка может попросить время и нужно смиренно его дать. Большим чувствам, бывает, требуется время чтобы вырасти. Если парень и девушка уже проводят друг с другом досуг — это хорошо. Следует проявить инициативу и предлагать совместные мероприятия и дальше. Так, можно узнать друг друга лучше и точнее понять по пути ли вам. Это важный момент, — поднял я указательный палец. — Более того, даже если романтических чувств ещё нет, то благодаря времени проведённом вместе они могут появиться. Ну, а дальше уже другой вопрос.
Гриша сосредоточено кивнул, потом ещё пару раз.
— Да, спасибо. Я понял… так и это… передам.
— Рад помочь, — улыбнулся я.
После такого настроение прям стрельнуло вверх. Теперь, как бы там не сложилось в моей жизни дальше, а всё не зря. Даже оптимизм появился. Может быть шансы всё наладить не так ничтожны. Как говориться, из любой ситуации есть как минимум два выхода, главное позволить себе их увидеть.
Сгустились сумерки. Ребята разбрелись по своим кострам, иногда кочуя туда-сюда для пополнения игровых команд. В ходу карты, Монополия, Манчкин и Мафия. Наша лодочная команда заняла центральный очаг. Я сыграл пару раз с ребятами и пошёл в сторонку читать первый Бастион.
Прошло примерно полчаса, шум в лагере только вырос, как вдруг ко мне подошла Диля. Нос чутко поймал мускусно-сладкий аромат духов с жасминовой ноткой.
— Что читаете? — присела она рядом на пенёк.
Я посветил налобным фонарём на обложку и, пожав плечами, говорю:
— Только начал. Ещё не знаю как охарактеризовать. Но интересно.
— Устали?
— Не сказал бы, больше эмоционально вымотался. За вами же следить надо.
— Я могла бы сделать вам кофе, но не знаю как? Это к медовой пахлаве, что у меня уже есть.
— Как, говоришь, — удивился я, — «медовой пахлаве»? Это которая такими прямоугольничками режется и из слоёного теста?
— Да, очень нежная. А сверху посыпана крошкой из фисташкового ореха.
— Мне не надо, да, спрашивать, как она здесь у тебя оказалась?
Диляра довольно улыбнулась, пуще прежнего выпрямляясь, отчего формы тела стали лаской для глаз.
— Вы хорошо понимаете момент.
— Ну, — полез я к рюкзаку, — а я тогда тоже, как бы сказали наши ребята за столом, козырну… вот тебе кофе и закопчённая джезва. Походный набор, хотя я и люблю больше чай.
— Вам не кажется, что звёзды благоволят нам? — таинственно проговорила она.
Я поднял голову к небу и поразглядывал те, что видно.
— Пожалуй так.
Диля только улыбнулась и ушла варить чарующий напиток. Я же снова посмотрел на звёзды и губы непроизвольно вернули восточной диве улыбку. Всегда можно сказать нет, но нужно сказать именно так, чтобы это звучало как «нет». А мне вдруг очень захотелось попробовать её кофе. И пахлаву.
Диля скоро вернулась. Для пития горячих напитков у меня есть походная же деревянная кружка. Из джезвы потекла тягучая и непроглядно чёрная, как безлунная ночь, жидкость. Я с чувством втянул её не менее густой аромат и даже зажмурился. Миг был впитан полностью.
— Крепкий и вкусный, — описал я, сделав первый осторожный глоток. — Как…
— Как?.. — чёрными глазами посмотрела она.
— Как вкус твоих губ и твоего рта.
Диляра словно сделала с моим зрением что-то — её лицо, волосы и остальное тело вдруг стало контрастней, глубже. Может тьма играет, а может ещё что.
— Но откуда вы это знаете?
— Предполагаю.
Она протянула мне небольшой пищевой бокс.
— Мне интересно, какие ещё будут предположения, но уже насчёт вкуса и аромата пахлавы.
С большим удовольствием попробовал нежданную сладость. В сочетании с кофе действительно очень вкусно.
Всего порций десять — это много для одного человека.
— Там кофе ещё есть? — осветил я фонарём джезву на соседнем пне.
— Осталось.
— Тогда налей себе. Ты же пьёшь?
В слабом рассеянном свете от фонаря, Диля снова улыбнулась, обнажив шикарные ровные белые зубы.
— Периодически. Когда повод хороший и обстановка подходящая. Например, как сейчас.
— Я рад.
Она сходила за кружкой, а я аккуратно слил туда остаток, чтобы попало меньше гущи. Мы одновременно взяли по кусочку пахлавы, коснувшись руками и даже тыльной стороной я ощутил впечатляющую мягкость кожи.
Восточная сладость снова распалась во рту, заставляя все нервные веточки отвечающие за вкус трепетать от восторга.
— И как, уловили на что похоже? — напомнила Диля, а я заметил кусочек медового теста на её полных губах.
Демонстративно смочив слюной палец, я поднёс к её лицу и медленно собрал крошку, попутно довольно чувствительно проведя по губе.
Не отрывая взгляда от масляно-чёрных глаз, положил мелкий кусочек себе в рот.
— Уловил. Причём сразу, стоило попробовать.
— Я вся во внимании.
— Если про вкус губ и рта ты изумилась моим знаниям, то об этом истекающем мёдом уголочке подавно будешь впечатлена.
Она стала дышать глубже, да и я уже давно на взводе.