— Хорошо. Этот уголочек действительно можно… — призадумалась она, — может открыть лишь один человек и мне нужно сохранить крышечку закрытой.
— Как на горшочке с мёдом или даже на медовой соте, да? — многозначительно посмотрел я.
— Это я и хотела сказать. А то медок испортится. Но… есть другой источник удовольствия.
Я сделал очередной глоток и облизал губы. Кровь в голове стучит уже так, словно это бог Похоти бьёт в набат.
— И там крышечки нет?
— Там всё ждёт, когда же жадный шмель прилетит и сделает своё дело.
Не сдержавшись, я схватил её за руку и говорю:
— А если он уже прилетел и готов?
Здесь самообладание покинуло и Дилю — она, сжав мне ладонь, склонилась вымолвить жарким шёпотом:
— Скажите ему, чтобы поторопился!
Не размыкая рук, я встал и потянул в лес. Места знакомые, даже в столь поздний вечер найду где пройти без фонаря. На границе рассудка и сознания стараюсь вести девушку наиболее безопасно.
Отошли так, чтобы контур лагеря меж деревьев едва угадывался. Я скорее притянул мою шальную страсть и впился в вишнёвые губы, словно норовя прокусить ягодки и выпить весь терпкий сок.
Внутри её рта я чувствую кофе и следы мёда. А ещё он горячий, вкусный и податливый. Верткий язычок стал играть с моим, скользить и тереться, но с такой глубокой страстью, что хмель желания взял меня ещё сильнее.
Безумное чувство, когда впервые ты получаешь в руки прекрасное тело. Все манившие формы вдруг оказываются в твоей власти и руки скользят не в силах утолить жажду.
Под кофтой у неё ничего не оказалось и мне в ладони попало два упругих клубочка с крупными набухшими венчиками.
Я ловлю жаркое дыхание Дили со слабыми стонами. Она обвила меня за шею руками, мои же скользнули по рёбрам, прихватив нежную и тонкую кожу. Затем на талию, притянув к себе, чтобы соблазнявшая меня все дни лагеря красавица ощутила твёрдость овладевшего мной желания.
Какая разница, почему пылкая Диляра хранит фактическую девственность? Она искала моего внимания с самого начала, внятно объяснив почему и зачем. И если сейчас меня скручивает стремление проникнуть в неё, причём от мыслей, что это будет сзади, я едва не лишаюсь возможности дышать, то к чему размышления?
Я развернул Дилю и прижал к дереву. Руки сами нашли её чудную попу. Буквально впились, но как быть иначе под гнётом такого желания и если девушка — суккуб восточных кровей? Я хочу её! Хочу эту прекрасную, крутобёдрую попку.
Я резко стянул с неё то ли штаны, то ли легинсы. Ладони с новым порывом объяли место сладострастия. На Диле кружевные шортики.
Я стянул и их, наконец-то ощутив в руках тёплую плоть. Прекрасную даже на ощупь и с бархатной кожей.
Левой рукой сильнее придавил девушку к дереву. Диля, всё понимая, выпятила попку сильнее. Правой я снова прошёлся по пуще прежнего округлившимся ягодицам. Но теперь они раскрылись и следующим движением нырнул в ложбинку.
Диля тут же отозвалась. Она томно дышит и очень тихо стонет, но настолько сексуально, что я с трудом стою на ногах из-за дрожи. Ткань моих трусов уже увлажнилась от первичной смазки.
Сначала попал на складочки её писи. Влажной, даже сочной посередине. И конечно являющейся истинным источником соблазна. Столько факторов слились в истоме, чтобы я ласкал это дивное местечко дальше, но, пусть это в свете ситуации и звучит глупо, надо быть джентльменом.
К пробившемуся сквозь завесу страсти удивлению, на мягкой выпуклости её чудного анала я обнаружил смазку. Это не привычная влага, с которой я знаком, а именно нечто специальное.
И снова моё вожделение разгорелось сильней. Каким-то невероятно быстрым и ловким движением я высвободил член. Пальцы, поднесённые ко рту, подарили мне тонкий аромат Диляры, но тут же я опустил руку, чтобы смазать получше головку. Кожа сползла, смешав слюну с предэякулятом, я щедро обмазал конец дрожащего органа и скорее приставил к всё так же ждущей меня попе. Поводил вверх-вниз. Как же жалко, что член не даёт полноты ощущений, хотя бы как пальцы, но лучше чтобы с видеорядом. Всегда хочется видеть, как головка скользит и тычется в сладострастные дырочки.
Я взял от конца копчика и, сильно давя, повёл член ниже. Вот он немного утоп, потом под головкой проскользнули лучи колечка. Оно поддалось, уже лишённое девственной упругости и член стал явственно погружаться.
Я резко двинул бёдрами, чтобы войти разом на всю длину. Диля сдавленно вскрикнула. Я с непередаваемым наслаждением прижался к её бёдрам, ощущая жар нутра.
Диля вдруг всхлипнула и тут же зашептала:
— Только не прекращай. Ни в коем случае.
Как будто я хочу. Столько дней держаться, терпеть и отгонять образы, как грубо деру её нежную дырочку, чтобы теперь бояться каждого толчка?..
И я начал вгонять окаменевший член в её обжигающий анал. Снова полились чудные стоны, с лёгкими всхлипами. Я купаюсь в них и тону. После череды сильных толчков я резко остановился — Диля, да, в общем-то, и я, столько мечтали об этом соитии, терзались неисполнимыми желаниями, чтобы сейчас я, под гнётом поистине грандиозных соблазнов, кончил за несколько десятков секунд? Ну уж нет!
— Моя сладкая, можно я поласкаю тебя так? — рука скользнула спереди к камушку клитора. — Мне нужно немного притушить пламя.
Диляра обернулась и, хотя не вижу лица, знаю, что смотрит. Потом приблизилась и обожгла шёпотом:
— Только будьте осторожней, мой прекрасный шмель.
И я стал нежно обкатывать трепетный бугорок. Даже смазку не стал брать с лона, а воспользовался слюной. Это потому ещё прекрасно, что можно попробовать Дилю на вкус.
Продолжая пребывать в ней, ощущаю каждую волну мышечной истомы. Это могучее волнение глубин и лёгкое стискивание основания члена. Наконец дурное желание стало слабеть и я ещё раз воспользовался своей слюной. Конечно, хочется опустить пальцы ниже и пощупать как там, возле сочного створа лона, растянул анал мой член. Но и того, что подарила мне Диля хватает, чтобы забыть кто я и где нахожусь.
Я снова начал двигаться, крепко ухватившись за бёдра. Диля застонала чаще. Теперь могу контролировать скорость, пусть это и не столь умопомрачительно, чем когда бросаешься на девушку зверем.
Она кончила раньше. Бурно, с мучительным стоном и судорогой, бьясь в моих объятьях и сильно укусив за ладонь. Я выждал немного и попробовал снова начать двигаться, но Диля, издав понятное шипение, соскользнула с члена и обернулась.
— Теперь больно, простите, — прошептала она. — Можно я руками?
— Чудная моя, конечно. Хотя я бы с удовольствием наполнил тебя там.
— Если вдруг звёзды сойдутся снова, то моя попа в вашем распоряжении, Господин, — выбила рассудок из меня она, а ручки уже принялись умело ласкать член.
Некоторое время я просто плыл, но потом снова взыграл комплекс джентльмена:
— Только осторожней, я очень обильно кончаю и забрызгаю тебя всю.
— Ах, действительно, чего это я, — выдохнула она и давай опускать на колени.
— Стой! Ты чего?! — всполошился я. — Мы же только что…
— Не переживайте, я была чиста, как горный ручей. Ну, а небольшой уход на основе облепихи мне не повредит.
В этот миг она взяла член в рот и я забыл обо всём.
Спустя полчаса мы уже снова пили кофе. Лагерь гудит хуже прежнего, даже создаётся иллюзия, что нет в смене никаких конфликтов.
Как недавно моё бытие перевернулось от первого секса с Настей, так и сейчас я только собираю рассыпавшийся на множество осколков мир. Ясное дело, что прежним он не будет.
Диля сидит, словно ничего и не было. Я с удивлением смотрю в её, ставшее вдруг чуть ли не родным, лицо. Какой же глубины и значимости она человек?
— Я хочу вас поблагодарить от всего сердца. Сегодняшний вечер оправдал всё.
— Кажется, это мне нужно в стихах возносить тебе благодарности, Диля. А может просить прощения, всё-таки?
Она улыбнулась.
— Во всех нас живёт обыватель, Александр. Всё хорошо.
— Ты всё так же ко мне на «вы». Что это значит?
— Можно? — она протянула руку и взялась за условно мою пахлаву — последнюю в коробочке.
Я склонился и поцеловал ей руку.
— Теперь можно.
— Спасибо, — снова улыбка и взгляд жгучих очей. — У каждого есть свои плюсы и минусы. Свои умения и хитрости. Разве вам не приятно такое обращение, как к уважаемому человеку?
— Я ценю это.
— Я рада.
— А что ты имела виду, говоря «обыватель»?
— Всё просто — что бы испытывал среднестатистический мужчина, соверши он такое уголовное преступление, как секс с лицом не достигшим не то что совершеннолетия, но возраста согласия? Я же типичная малолетка.
— Его бы терзали если не стыд с досадой, то страх за свою судьбу точно, — проговорил я, с интересом поглядывая на неё.
— Именно так. Может быть даже, он решился бы на убийство. Совершив одно преступление, люди часто идут на другое или как-то иначе отягощают вину.
— Слышу дочь хорошего адвоката, — усмехнулся я.
— Лучшего в регионе адвоката, — зыркнула она. — Так мыслит обыватель. Для него, если ты имел связь с малолеткой, то значит не просто мерзавец, а действие закона на тебя больше не распространяется. Причём мы говорим даже не о родителях, а о людях со стороны. Им теперь можно и убить прокажённого, и надругаться над ним.
Я, от затронутой темы, аж сел поровнее и горло прочистил.
— Так-то оно может и так, но что ты предлагаешь? Да и где граница предпочтений в юности для э-э-э… скажем, условного обывателя?
Фрагмент 21
— Давайте теперь чай заварим? — показала Диля пустую кружку. — А то кофе уж слишком крепок для такого времени.
Пока заваривали, нас пару раз позвали присоединиться к игре. Я достал печенье и конфеты, затем разлил травяной сбор по вымытым кружкам.
— Хотела вам сказать, что неправильно меня поняли. Закон — есть закон и подлежит к исполнению. Не нужно отменять статью или понижать возраст согласия. Надо просто перестать быть ханжою на сене, как говорит мама. Если кто-то совершил преступление, то зачем на него ярлык сразу вешать? У каждого же совесть не чиста. Зачем тогда этот вот театр?!