В последний день апреля Виктор пришел к Аде и предложил ей прогуляться по лесу. Уже не раз он говорил ей о том, что девушка обладает особенной силой, с которой, при правильном обращении, можно и горы свернуть. Он часто спрашивал о ее родственниках и больше всего интересовался бабкой Аглаей.
До встречи с Виктором Олимпиада знала о ведьмах только то, что они вредят людям и потом за это могут жестоко поплатиться. Свою бабушку Ада ведьмой не считала, но при этом помнила, как желали ей смерти почти все жители деревни. Виктор же разъяснил девушке, что ведьмы могут многое, в том числе заглядывать в будущее и даже менять его. Что могут они управлять людьми, вершить судьбы и делать другие совершенно невообразимые вещи.
По окончанию одного из разговоров спросил он у Ады, имеется ли у нее большое родимое пятно, и девушка подтвердила, что есть на левом бедре. Сказал Виктор, что это особая метка, оставленная высшими силами. Других слов он не употреблял, потому, как и адские существа тоже являлись силами высшими. А кто конкретно наделял человека особыми способностями, значения уже не имело. Главное – конечный результат.
В дивную лунную ночь, когда на смену еще холодному и неприветливому апрелю приходил ласковый цветущий май, Виктор отправился в лес. Ада, находясь в предвкушении чего-то необыкновенного, в назначенный час последовала за ним. Встретиться они договорились на той самой полянке, которая была облюбована ими с самого начала.
Ночь дышала весенней прохладой, слегка, словно заигрывая, щипала кожу, а затем нежно ее обнимала. Одетая в легкое белое платье, Ада бежала босыми ногами к лесу, ощущая его бесшумный зов. Когда девушка явилась на поляну, то не поверила своим глазам – Виктор, облаченный в длинный черный плащ с капюшоном на голове, стоял у небольшого костра. Вместо дров в огне полыхали белые как снег кости. Молодой человек, словно обращаясь к огнищу, шептал ему странные и непонятные Олимпиаде слова.
Ада заворожено стояла на месте, пока Виктор не обернулся и не поманил ее рукой. Девушка приблизилась. Ловко и быстро он снял с нее платье, и под ним не оказалось ничего, как и велел Виктор накануне. Он снова заговорил и девушка, неожиданно для себя, стала вторить вслед за ним каждое слово. Ее тело дрожало от нахлынувших эмоций, она упала на колени, чувствуя небывалый восторг и прилив сил, голос ее звонко повторял таинственные речи. Виктор достал из кармана плаща цепочку с интересной подвеской в виде кувшина и надел ее на шею Олимпиаде. Затем, словно совершенно не чувствуя жара от огня, он дотронулся до горящих костей, и пеплом, который остался на его пальцах, провел на лбу ее колдовской знак.
Лоб от прикосновенья Виктора точно стал гореть, но Ада не двигалась и продолжала терпеливо наблюдать за ритуалом. Еще с минуту он что-то говорил низким, почти загробным голосом, затем взял Аду за руку и повел через костер. Удивительно, но даже тепла девушка не почувствовала. Наоборот, ее кожа покрылась мурашками, а внутри все похолодело. Вышла она из огня и почувствовала такую легкость в теле, что готова была тот час же взлететь над землей. Но ничего такого, к счастью, не случилось.
Церемония в лесу на том и окончилась. Виктор снял капюшон, и Олимпиада увидела, как глаза его пылают красным цветом, словно огоньки дьявольского костра. Существо, которое явно сейчас овладело телом Виктора, изобразило на лице ехидную улыбку. От этого взгляда девушке стало не по себе, но существо тут же сделало глубокий реверанс, взяло руку Ады и поцеловало ее.
– С посвящением, моя красавица, – сказало оно жутким загробным голосом. – Я в твоей власти.
Еще раз откланявшись, существо отвернулось от Ады и повернулось лицом к лесу. Девушка увидела, как в миг лес словно ожил, заколыхался, расправив плечи, грозно завис над землей. Глухой протяжный устрашающий вой пронесся повсюду. Тысячи теней, собравшиеся поглядеть на чарующий обряд, отталкиваясь тяжелыми незримыми копытами, покидали свои убежища и бежали прочь. Земля ходила ходуном, ветки деревьев трещали, шум стоял несусветный. Лишь спустя несколько долгих мгновений наступила упоительная тишина, кроны вековых великанов расступились, обнажив звездное небо.
Тут же поднялся жуткий ветер. Он моментально задул костер и к удивлению девушки кости, которые еще тлели, стали вмиг прахом и развеялись над лесом. В эту минуту во всех домах, где мерцал огонек, воцарилась тьма. И у кровати несчастного Алексея Кузьмича затухла свеча, и как будто вместе со светом забрала его душу.
Когда ветер утих, Виктор обернулся, очи его снова сияли золотом. Он подошел вплотную к Аде и крепко ее поцеловал.
– Кто ты? – вдруг спросила она, понимая, что перед ней стоит мужчина, о котором она не знает ровно ничего.
– А разве это имеет теперь значение? – также спросил Виктор. – Ты теперь такая же, как и я. Уместнее было бы спросить, кто ты.
Ада, которая после церемонии чувствовала себя, словно заново родившейся, решила обождать с вопросами. Больше не ощущала она холода. Страх и сомнения, которые частенько одолевали ее, совсем ушли. Совесть более не терзала. С этого момента Ада знала, что делает она все правильно в жизни. Что именно к нему шли все ее дороги, и теперь она вознаграждена за годы страданий и боли.
***
– С какой стороны прилетел, голубь мой? Откуда явился ты, чтобы сделать меня счастливой, забрать все мои печали и открыть новый мир? Почему не говоришь ты о своем прошлом, не поведаешь мне о том, как жил до встречи со мной? Кто твои родители? Если у тебя секреты, о которых не знаю я?
Олимпиада лежала на земле, опустив голову на колени Виктора, и смотрела на звездное небо. Ни единого облачка не было видно, звездное майское небо дышало свежестью, освещало все вокруг. Вальпургиева ночь отступала, медленно крадучись прочь. Но молодым влюбленным хотелось еще насладиться волшебным видом, сотканным на небесах. И как по заказу звезды продолжали сверкать все ярче и ярче.
Виктор молчал. Он думал о том, как удачно прошла церемония, как чувствовал он силу Олимпиады и свою, и что сможет он сотворить с помощью этой силы в будущем. Но не знал он, как сказать любимой о том, кто же он такой. Вспоминая свое детство, ему становилось и больно и сладко. Странно сжималось сердце, когда он думал о матери. Как любил он, когда она гладила его по голове и тихо говорила добрые слова. Помнил Виктор хорошо ее руки, и невольно сравнивал их с руками Олимпиады. Такими же нежными были ее прикосновения. Помнил и последние мгновения, когда мать покинула этот мир…
Молчание не могло быть вечным. Не отводя глаз от неба, Виктор тихо, словно боясь, что кроме Олимпиады его сможет еще кто-то услышать, сказал:
– Родился я далеко отсюда, в богатой семье. Отец мой был помещиком, владел большим имением и землей. Мать же моя была приезжей и хотела наняться отцу на службу, но он так сильно полюбил ее, что вскоре они поженились. Потом появился я. Когда мне было восемь лет, мать умерла от длительной болезни. А в четырнадцать я ушел из дому и стал бродить по свету в поисках своей судьбы. В разных местах побывал я, увидел и узнал многое, и лишь спустя много лет смог добраться сюда, чтобы, наконец, найти то, что давно искал.
– А кузнец? Ты знал его раньше? – спросила Ада, вспоминая то, как легко Виктор устроился в селе.
– Мой дядя, родной брат матери, хорошо знал кузнеца. Когда я прибыл сюда, кузнец ждал меня.
Ада на несколько минут погрузилась в раздумья. Много чего хотела она узнать от Виктора, но понимала, что всему свое время. Когда-нибудь расскажет он ей о своих приключениях, поведает о дорогах, которые пришлось пройти, о людях, которых удалось встретить.
Но было еще что-то, о чем Ада подозревала, но не решалась спросить. Некую тайну хранил Виктор в своем сердце, и даже ей, Аде, не решался доверить.
– Скажи мне, родной, – робко произнесла Ада, – не будь у меня этой силы, смог бы ты полюбить меня такой?
Виктор нежно взглянул на Аду, потрепал ее длинные волосы, ухмыльнулся. Какой же чудной она иногда ему казалась.
– Если и не было, все равно полюбил бы тебя. Но знай точно, что какой бы силой ты ни обладала, как бы ни выглядела, где бы ты ни находилась, я бы всегда нашел тебя. Судьба повенчала нас, и даже через много-много лет нам суждено быть вместе, лежать под этим дубом и любоваться звездным небом.
Удовлетворенная его ответом, Ада спросила:
– А что ты говорил о времени?
– Я говорил, что сможем мы управлять времени, будем хозяевами своего будущего, и даже прошлого.
– Ты бы хотел изменить свое прошлое? – удивленно спросила Ада. – Неужто и за тобой гонятся призраки былого?
– Всякое бывает, – уклончиво ответил Виктор. – Мне снова бы увидеть зорьку, и знать, что каким бы ни был день, я всегда смогу его изменить.
Признание Виктора, хоть и было откровенным, но не совсем понятным для Ады. Она чувствовала грусть в его словах, которую пробудила своими вопросами, поэтому больше ни о чем таком они не общались.
Ночь была нежна, а объятия ее ласковы. Но догорала она как свеча, уступая место новому дню. Над рекой плыл густой туман, окутывая тонким атласным облачком водную гладь. Тишина повисла необыкновенная для весеннего утра: птицы не пели, петухи не кукарекали, собаки и те, притаились в своих будках в ожидании чего-то дурного.
Олимпиада открыла глаза, приподнялась, чтобы осмотреться, и вдруг увидела, как через дальний мост идет мужчина очень похожий на ее мужа. Только тот снова был крепок и здоров, волосы его потемнели, а одеты он был в белоснежную длинную рубашку. Не веря своим глазам, Олимпиада хотела окликнуть его, но ей помешал Виктор. Он поднес указательный палец к губам и тихо сказал ей на ухо:
– Не стоит, пусть ступает себе…
Сразу поняла Ада, что еще случилось этой ночью. Невидимые нити вокруг нее разорвались, отпустив почти всех, кого она любила и ненавидела. Алексей Кузьмич покинул этот мир, и блуждала его душа по земле, в поисках вечного покоя. Но не кольнуло сердце Олимпиады, не тронула ее участь мужа. Равнодушно проводила она его взглядом, пока тот не скрылся в чаще леса.