Когда же она проснулась, то боль, как и плохие предчувствия, ушли. Она встала и посмотрела в окно. По улице во все стороны сновали люди. Виктор сидел возле стола и застыл, уткнувшись в одну точку. Кажется, он и вовсе не слышал, что Ада проснулась. Затем он все-таки пришел в себя.
– Ее до сих пор ищут, правда ведь? – спросила Ада.
Ответ ей был не нужен. Она и так все прекрасно знала. Возвращаться в дом покойного мужа Олимпиада остерегалась, и поэтому решила остаться с ночевкой у Виктора. Вечером молодые люди поужинали и, не обмениваясь даже словечком, легли почивать. Теперь ее дом был здесь, вместе с ним.
Наутро же весть о том, что Настя бесследно пропала, подтвердилась. Но больше всего привело в ужас Аду то, что тетка Анна и Тарас покинули город, не дождавшись утра. Никто подробностей, особенно Аде, спешить не сообщал, поэтому девушка лично решила проверить слухи.
Слухи оказались верны. Дом стоял запертым на замок, а мать Тараса совсем не стала разговаривать с Адой, а лишь перекрестилась и закрыла перед ее лицом дверь. Ада, словно гонимая неведомой силой, быстро побежала в сторону речки, затем перешла мост, и очень осторожно, чтобы не попасться кому-либо на глаза, пошла к тому месту, где на воде хранились бревна. Обойдя бережок, она не сразу заметила пятна крови недалеко от воды.
Ада в ужасе ахнула и закрыла рот руками. Обыскав все вокруг, она более ничего не нашла. Олимпиада посмотрела на реку, и в ее голубых глазах отразилась ровная водная гладь, которая с каждой секундой становилась все темнее. Девушка повернулась, почувствовала резкую слабость и впала в беспамятство.
***
Снова приближался вечер на Ивана Купала. Гуляния, которые были ежегодной традицией в этих местах, отменили. Неслышно было пения девушек и громкого смеха, не горел костер, никто не плел венки, чтобы опустить их в реку и узнать судьбу.
С того момента, как пропала Настя, умер Алексей Кузьмич, а тетя Анна и Тарас покинули село, все как будто застыло. Сельчане, словно предчувствуя надвигающуюся беду, затаились по своим хатам, и почти не высовывали оттуда нос. Дом Кузьмича и дом кузнеца обходили десятой дорогой.
История эта уже была до боли знакомой Олимпиаде Михайловне Забаевой, в девичестве Григорьевой, чья бабка была изгоем общества. Только вот в отличие от бабушки, Ада верила в то, что вместе с Виктором ей не грозит ничего.
Вечером, в начале июня приснился Аде сон, что находит она невероятной красоты огненный цветок, о котором однажды ей рассказывал Виктор. И вместе с этим цветком получает она способности невероятные. Но вдруг цветок становится больше, ярче, пламя его охватывает все вокруг и поглощает Аду целиком.
Проснувшись, поведала Ада Виктору первую половину своего сна и невзначай сказала, что только тогда они смогут быть свободными и счастливыми, когда сбудется он наяву. Об огне девушка умолчала. Виктор же с нетерпением ждал наступление праздничного вечера.
Сам же Виктор никогда не раскрывал своих истинных способностей и то, кем были его предки, и какими возможностями наделили они его. Самой большой мечтой его было покорить время, и изменить будущее, а если и надо, то прошлое. Для него вместе с Олимпиадой не было ничего невозможного.
Накануне праздника Ивана Купалы Ада и Виктор отправились в лес. В эту ночь лес становился словно живой: глубоко дышал он, окутывая землю приятной вечерней прохладой; открывал тропки для всех гостей своих, но тут же играючи менял их направления, путал и заманивал в непроходимые дебри; звал лесных и речных обитателей покинуть свои темные обители, чтобы повеселиться и позабавиться всласть.
То там, то здесь виделось молодым людям что-то чарующее, необыкновенное. Слышали они перешептывания рядом, но не было ясно, кто сбивает с пути их в эту праздничную ночь.
Долго они блуждали по лесу, уж и Ада, которая истоптала тут каждую тропинку, не могла сказать, где они сейчас. Все время она осматривалась и понимала, что может она уже и не в этом лесу, и может, это и не она вовсе здесь, а кто-то другой. Разделились они с Виктором, и пошла Ада дальше, стараясь высмотреть каждый уголок, да ничего не упустить.
Вдруг показалось ей, что впереди кто-то зашевелился. Встала она и не может шагу вступить, а только смотрит перед собой. Что-то черное и большое сделало еще несколько неловких шагов, и скрылось за деревьями. Тут перед ней открылась картина, которая даже во сне была не такой яркой и чарующей – маленький красный бутон показался в густых листах папоротника. Налитый волшебным светом он медленно раскрылся, вспыхнул алым огнем, озарив все вокруг.
Ада зачаровано наблюдала за тем, как внутри бутона переливается червонное золото. Оторвать взор от этого удивительного зрелища было просто невозможно. Протянула девушка руку и уверенно потянула на себя цветок. Вдруг он загорелся еще ярче, языки пламени растеклись во все стороны, как и во сне, сжигая как полотно деревья, кусты, покрытую зеленным ковром землю. Вместо всего этого перед очами Ады появилась другая картина, заставляющая кровь леденеть в жилах. Холодная, промерзшая земля, а в ней тысячи людей, некогда любивших и живущих, а теперь скованных по всем сторонам деревянной темницей. И слышит она их плач и молящие голоса, которые сплетаются в один несносный гул. Но нет им ни прощения, ни свободы. Застряли они здесь и обречены на вечные муки.
А где-то вдалеке грезится Аде один единственный отличающийся от всех голос. Он не стонет, не умоляет, не упрашивает, а лишь тихо говорит:
– Здесь очень-очень холодно, Ада. Возьми с собой немного огня.
Увидела Олимпиада, как землю покрывает черное болото, и медленно затягивает ее за собой. И уже погрузившись с головой, в черных водах его девушка видит все, что скрыто было от нее ранее.
Виктор, заметив красное сияние неподалеку, поспешил в его сторону. Когда же добежал он, то увидел Аду, зачаровано стоявшую у куста папоротника.
– Моя хорошая, – сказал он, – ты нашла его! Ты сорвала цветок!
Ада медленно подняла на него глаза. Столько печали и горечи никогда он не видел в них. Он обнял ее за плечи и спросил:
– Что он показал тебе?
Но Ада и слова вымолвить не могла. Виктор помог ей выбраться из лесу и дойти домой. А на земле, там, где рос папоротник, лежал тонкий стебелек с красным засохшим цветком.
***
С того времени, как Олимпиада сорвала цветок папоротника, она очень изменилась. От строптивой, веселой, озорной и живой во всех смыслах девушки осталась лишь ее блеклая тень. Виктор, как ни старался выпытать у любимой что-либо, ничего у него не получалось. Прошла не одна неделя, а Ада была чернее тучи. Каждый день видел он в ее глазах пустоту и холод.
В один августовский день нужно было Виктору срочно отправиться в город. Уже заканчивались все продукты, надо было запасаться на зиму, а никто ничего не хотел продавать им в селе. Виктор подошел к Аде, которая в это время лежала на кровати, сел на край, и молвил:
– Милая моя Ада, я смотрю на тебя в последнее время и мне не спокойно. Что терзает твою душу, скажи?!
Ада перевела взгляд с потолка на Виктора и сказала:
– Ничего, Витенька. Разве что я думаю о том, что все зло непременно возвращается к нам обратно. Как ты думаешь, правда ли это?
Виктор недоуменно посмотрел на возлюбленную. На сердце у него стало невыносимо тяжко. Но, понять причину такого состояния он не мог.
– Пойдем, мой хороший, я провожу тебя, – молвила Ада, встала на ноги и пошла к двери.
Виктор последовал за ней. Уже у самого выхода он остановился и снова посмотрел Аде прямо в глаза. Что он пытался найти в них, что хотел отыскать в этом бездонном океане, тщательно скрываемом все тайны? Ада нежно прикоснулась к рукам возлюбленного и тихим голосом сказала:
– Иди любимый мой, и ни о чем не беспокойся. Я буду ждать тебя столько, сколько понадобится.
Сложно было Виктору уйти из дому, словно неведомая сила удерживала его. Но нежный взгляд возлюбленной и поцелуй на прощание немного успокоили его, и он неторопливо вышел за порог. Уже за двором он обернулся и увидел в окне лицо Ады. Она помахала ему рукой и скрылась в доме.
Распрощавшись с Виктором, Ада долго не могла найти себе места. Она бродила по дому, решительно пытаясь отвлечься от плохих мыслей. Ближе к обеду Ада села у зеркала, расплела свою длинную косу, старательно расчесала волосы. Посмотрела она в зеркало и увидела, что сзади нее на скамейке сидит бабка Аглая. Обернувшись, Олимпиада не увидела никого позади себя. Старая женщина с желтой кожей, покрытой язвами, белесыми глазами и сгнившими черными зубами снова, как и семь лет назад, явилась ей в зеркале. Вмиг вспомнился Олимпиаде тот день, когда она мыла полы после смерти бабки, и ее зловещее предупреждение. То ли в голове у нее, то ли и вправду бабка снова вещала из того света, послышались слова:
– Я вам велела вместе держаться. А ты меня не послушала. Вот и поплатилась.
– Я все знаю, бабушка, – печально сказала Олимпиада, опуская глаза, чтобы не видеть ту, что притаилась в зеркале. – Я виновна в том, что случилось и теперь я сделаю все, чтобы попытаться исправить это.
Не услышав ответа, Олимпиада подняла глаза и увидела, как бабка уже не смотрит на нее с укором, а лишь печально улыбается. По щеке Олимпиады скатилась слеза. Больно ей было и страшно как никогда. Опустила она гребешок на комод и услышала последние слова, которые помогли ей собраться с силами:
– Иди, дочка. И ничего не бойся.
Оставалось совсем немного времени, и она впервые за много лет помолилась. Да помолилась так сильно и чувственно, как никогда раньше.
Спустя несколько минут за дверьми послышались крики. Ада встала, вытерла глаза, напоследок набрала полную грудь воздуха и вышла во двор. Картина, которая открылась ей, была далеко не радужной – весь двор оказался заполнен людьми. Злые лица смотрели на нее со всех сторон. Вперед вышел один из друзей ее покойного мужа Ефим и начал свою речь:
– Ты, Ада, натворила много разных худых дел. Поэтому мы пришли, чтобы ты во всем созналась и получила по заслугам.