(Макс кивает.) — И опять у меня мелькнула эта глупая, премудрая мысль: ты бедное, — бедное дитя! Эпизодический характер всей истории стал так ясно в моем сознании. Еще ощущая теплое дыхание ее уст на своей руке, я уже переживал всю эту историю в воспоминании. Она тоже была одной из тех женщин, через которую я должен был перешагнуть. Тут это слово пришло мне в голову, черствое слово: эпизод. И при этом я сам воображал себя чем-то вечным… Я знал прекрасно, что «бедное дитя» никогда более не вычеркнет этого часа из своего сознания — в ней именно я был вполне уверен. Ведь часто чувствуешь: завтра утром тебя забудут. Здесь было нечто другое. Для той, которая здесь лежала у моих ног — я был весь мир; я чувствовал какой святою, непреходящей любовью окружала она меня в этот момент. Это чувствуется; этого сознания нельзя у меня отнять. Наверное, в это мгновенье она ни о чем другом думать не могла, — только обо мне. А она была уже для меня прошлое, мгновенное, эпизод.
Макс. А кто она была такая?
Анатоль. Кто она была?… Ну, ты знал ее. Мы познакомились с ней как-то вечером в веселой компании; ты знал ее уже и раньше, как ты мне тогда сказал.
Макс. Да кто же она была? Я ведь многих раньше знал. Ты в своих изображешях при свете твоего фонаря даешь какой-то сказочный образ.
Анатоль. Да — в жизни она была не то. Знаешь ты, кто она была? Я разрушу сейчас, наверно, весь ореол.
Макс. Итак, она была?
Анатоль(ухмыляясь). Она была — из…
Макс. Из театра?
Анатоль. Нет — из цирка.
Макс. Возможно ли!
Анатоль. Да — это была Бьянка. До сегодняшнего дня я не рассказывал тебе, что я ее опять встретил — после того вечера, когда я на нее вовсе не обращал внимания.
Макс. И ты думаешь в самом деле, что Биби тебя любила?
Анатоль. Да, именно эта! восемь или десять дней спустя после того вечера мы встретились на улице… На следующее утро она уехала со всей труппой в Россию.
Макс. Это было как раз вовремя.
Анатоль. Я ведь так и знал; вот для тебя все в этой истории разрушено. Ты еще не дошел до понимания истинного таинства любви.
Макс. В чем же разрешается для тебя загадка женщины?
Анатоль. В настроении.
Макс. Ах — тебе нужна полутьма, твой красно-зеленый фонарь… твоя игра на рояле.
Анатоль. Да, пусть так. Но это делает мне жизнь такой разнообразной и переменчивой, что одна краска изменяет весь мир. Чем была бы для тебя, для тысячи других эта девушка с искрящимися волосами; что для вас тот фонарь, который ты высмеиваешь! Цирковая наездница, красное и зеленое стекло со свечою за ним! Тогда, конечно, исчезает волшебное; тогда можно, конечно, жить, но так ничего не переживешь. Вы бросаетесь в какое- нибудь приключение грубо, с открытыми глазами и замкнутой душой — и оно остается бесцветным для вас. Из моей же души, да, из моего нутра блестят тысячи огней и красок, и я могу чувствовать там, где вы только — вкушаете!
Макс. Чисто волшебный родник твое «настроение». Все, кого ты любишь, погружаясь в него, приносят тебе особый аромат приключений и редкостей, которые тебя опьяняют.
Анатоль. Принимай это так, если тебе нравится.
Макс. Что же касается до твоей наездницы из цирка, то, пожалуй, тебе труднее будет доказать мне, что она под красно-зеленым фонарем испытывала тоже, что и ты.
Анатоль. Но я же должен был чувствовать, что она переживает в моих объятьях.
Макс. Ну, ведь я ее тоже знал, твою Бьянку, и лучше тебя.
Анатоль. Лучше?
Макс. Лучше; потому что мы не любили друг друга. Для меня она не сказочный образ; для меня она одна из тысячи падших, которых фантазия мечтателей снабжает новой девственностью. Для меня она не лучше сотни других, которые скачут сквозь обручи или в коротеньком передничке стоят в последней кадрили.
Анатоль. Так… так…
Макс. Она и не была ничем другим. Не я просмотрел, что в ней было, а ты видел то, чего в ней не было. Из богатой, прекрасной жизни твоей души ты влил в ее ничтожное сердце свою фантастическую молодость и пыл и то, что блестело в ней, было отблеском от твоего света.
Анатоль. Нет. Иногда и это со мной бывало. Но тогда нет. Я ведь не хочу сделать ее лучше, чем она была. Я не был ни первым, ни последним… я был—
Макс. Ну, что ты был?… Одним из многих. Тою же она была в твоих объятьях, тою же она оставалась в объятьях других. Женщиной в ее наивысшем мгновеньи!
Анатоль. Зачем я тебя посвятил? Ты меня не понял.
Макс. О нет. Ты меня плохо понял. Я хотел только сказать, ты мог испытывать сладчайшее очарование, тогда как для нее оно значило столько же, как и многие простые приключения. Разве для нее мир имел тысячу красок?
Анатоль. Ты знал ее очень близко?
Макс. Да; мы часто встречались в том веселом обществе, куда ты однажды пошел со мной.
Анатоль. И это было все?
Макс. Все. Мы были добрыми друзьями. Она была остроумна; мы охотно болтали.
Анатоль. Это было все?
Макс. Все!
Анатоль. А все же… она меня любила.
Макс. Не прочитать ли нам дальше… (берет в руки пакетик) «О, если бы я знал, что значит твоя усмешка, о, женщина, с зелеными глазками…»
Анатоль. А знаешь ты, что вся труппа опять приехала сюда?
Макс. Конечно. Она также.
Анатоль. Может быть…
Макс. Совершенно наверное. И я даже сегодня вечером увижусь с ней.
Анатоль. Как? Ты? Ты знаешь, где она живет?
Макс. Нет. Она мне писала. Она придет сюда.
Анатоль(вскакивает с кресла). Как? И ты только теперь говоришь мне это?
Макс. Разве это тебя касается? Ты ведь хочешь «быть свободным и одиноким!»
Анатоль. Ах поди ты!
Макс. И, кроме того, нет ничего печальнее, как подогретые чары.
Анатоль. Ты думаешь?
Макс. Я полагаю, что ты должен остерегаться увидеть ее вновь.
Анатоль. Так как она вновь может стать опасной для меня.
Макс. Нет — потому что тогда это было так прекрасно. Ступай домой со своим сладким воспоминанием… Ничего не нужно желать пережить вновь.
Анатоль. Ты не можешь серьезно думать, чтобы я отказался от свидания, которое само напрашивается.
Макс. Она умнее тебя. Она тебе не писала… Быть может, впрочем, только потому, что она тебя забыла.
Анатоль. Вздор!
Макс. Ты считаешь это невозможным?
Анатоль. Я смеюсь над этим.
Макс. Не у всех воспоминание пьет жизненный эликсир настроения, которое твоему создает вечную свежесть.
Анатоль. О — этот час тогда!
Макс. Ну?
Анатоль. Это был один из бессмертных часов.
Макс. Я слышу шаги в передней.
Анатоль. Пожалуй это она.
Макс. Уходи через мою спальню.
Анатоль. Дурак бы я был.
Макс. Иди — зачем хочешь ты разрушить свое очарование?
Анатоль. Я остаюсь. (Стучат).
Макс. Иди же, ступай скорей!
Анатоль качает отрицательно головой
Макс. Так становись, по крайней мере, сюда, чтобы она сразу тебя не увидела — сюда… (отводит его к камину, так что ширма закрывает Анатоля наполовину).
Анатоль(облокачиваясь на камин). Будь что будет! (Стучат).
Макс. Войдите!
Бьянка(входя, оживленно). Добрый вечер, дорогой друг; вот и я опять!
Макс. (протягивая ей руки). Добрый вечер, дорогая; Бьянка, — это очень мило с вашей стороны, право, очень мило!
Бьянка. Ведь вы же получили мое письмо? Вы ведь, самый первый — единственный вообще.
Макс. И вы можете представить себе, как я горжусь этим.
Бьянка. А что делают другие? Наши захеровские завсегдатаи? Что еще существует наша компания? Собираются ли они по-прежнему после спектакля вместе?
Макс(помогает ей раздеться). Бывали, однако, вечера, когда, вас было не найти.
Бьянка. После представлений?
Макс. Да, вечера, когда вы исчезали куда-то сейчас же после представления.
Бьянка(усмехаясь). Ах да… правда… как это, однако, хорошо, когда этак говорят кому-нибудь — и без малейшей ревности! Нужно иметь также таких друзей, как вы…..
Макс. Да, да, это следует.
Бьянка. Которые любят тебя и не мучат!
Макс. Это вам случалось редко!
Бьянка. (Увидев тень Анатоля) Да вы не одни!
Анатоль выходит, низко кланяется.
Макс. Старый знакомый.
Бьянка(Прикладывая лорнет к глазам). А!
Анатоль(Подходя ближе). Mademoiselle!
Макс. Вы поражены, что скажете, Биби?
Бьянка(немного смущенная, очевидно ищет в своих воспоминаниях). Ах, правда, мы ведь знакомы…
Анатоль. Конечно — Бьянка!
Бьянка. Ну, да — мы знакомы, даже очень хорошо знакомы…
Анатоль(возбужденный, хватает обеими руками ее правую руку). Бьянка…
Бьянка. Где это было только, где мы встречались… где… ах да!
Макс. Вы припоминаете!
Бьянка. Конечно… не правда ли… это было в Петербурге?..
Анатоль(быстро отпускает ее руку). Это было не в Петербурге… Mademoiselle… (оборачивается чтобы уйти).
Бьянка(испуганно к Максу). Что с ним такое… обидела я его?
Макс. Вон он убегает… (Анатоль исчезает через дверь в глубине).
Бьянка. Да что же это значит?
Макс. Да разве вы его не узнали?
Бьянка. Узнала… да, конечно. Но я не помню хорошенько, где и когда?