Пришлось Луначарскому с первых дней новой власти заниматься и вопросами науки, стараясь привлечь на сторону революции не только отдельных ученых, но и Академию наук как ведущую научную организацию. Преодоление саботажа и бойкота ученых далось ему совсем нелегко. Но уже в феврале 1918 г. общее собрание Академии наук выразило согласие работать по заданию Советского правительства. После доклада об этом Луначарского на Совнаркоме было принято решение «признать необходимость финансирования соответственных работ Академии», и важно, что это делалось в предвидении будущих задач индустриализации для «разрешения проблем правильного распределения в стране промышленности и наиболее рационального использования ее хозяйственных сил».
Вначале в структуре Наркомпроса был создан отдел мобилизации науки, который потом был объединен с научным отделом. Именно этому отделу, несмотря на противодействие различных ведомств и наркоматов, имевших ученые комитеты и комиссии, было поручено координировать научную жизнь в стране и субсидировать деятельность Комиссии по изучению производительных сил России (КЕПС), сыгравшей важную роль в подготовке условий для будущей индустриализации. 2 апреля 1918 г. непременный секретарь Академии наук С. Ф. Ольденбург в письме Луначарскому сообщил о готовности КЕПС приступить к дальнейшим шагам в своей работе и представил смету предстоящих расходов.
СНК на заседании 9 апреля 1918 г. принял резолюцию, составленную Луначарским и продемонстрировавшую реальные успехи Наркомпроса: «Заслушав доклад нар. комиссара по просвещению о предложении Академией наук ученых услуг Советской власти по исследованию естественных богатств страны, Совнарком постановляет пойти навстречу этому предложению, принципиально признать необходимость финансирования соответственных работ Академии и указать ей как особенно важную и неотложную задачу систематическое… разрешение проблем правильного распределения в стране промышленности и наиболее рациональное использование ее хозяйственных сил». Ленин после этого написал «Набросок плана научно-технических работ», а ВЦИК на заседании 11 апреля признал: «Одобряя в целом деятельность Комиссариата по просвещению, ЦИК с полным удовлетворением отмечает прекращение саботажа и со стороны профессиональных ученых. ЦИК вполне одобряет решение Народного комиссариата по просвещению о привлечении к работе Академии наук».
Тем временем Луначарскому приходилось сдерживать «реорганизаторский зуд» и левацкий негативизм по отношению к Академии наук, которой удалось сохранить свой исторический облик и традиции. О масштабах начавшейся работы Наркомпроса может свидетельствовать рассмотрение в 1918 г. более 30 проектов создания новых научных институтов. Не все они были реализованы, но уже тогда удалось положить начало институтам платины, физико-химического анализа, мозга и психической деятельности, физико-технического, рентгенологического, а также Социалистической академии общественных наук (позже — Коммунистическая академия). Правда, многие из них с августа 1918 г. были переподчинены созданному научно-техническому отделу ВСНХ, который должен был теперь координировать научные исследования, связанные с народным хозяйством и с работой КЕПС.
Библиотечный отдел Наркомпроса с ноября 1917 г. начал с поддержки публичных библиотек и спасения книжных собраний как различных учреждений, так и частных лиц, в том числе в усадьбах и имениях. В Москве было создано городское отделение библиотечного отдела, которое возглавил В. Я. Брюсов. В феврале 1918 г. на совещании «литературно-художественного мира» под председательством Луначарского было принято решение учредить комиссию «по охране библиотек и архивов в целях предупреждения начавшегося на Руси повсеместного расхищения и уничтожения огромных книжных богатств из ликвидируемых государственных учреждений, помещичьих имений и церквей». 17 июля 1918 г. вышел Декрет об охране библиотек и книгохранилищ РСФСР, надолго определивший основы библиотечной политики. Наркомпрос занимался также налаживанием архивного дела, которое очень пострадало в первые месяцы революции. Многие архивы бывших министерств и учреждений были брошены на произвол судьбы и дезорганизованы.
1 июня 1918 г. Совнарком принял декрет «О реорганизации и централизации архивного дела в РСФСР», согласно которому в стране создавался единый архивный фонд, а его заведование возлагалось на Главное управление архивным делом (Главархив). Оно как особая структурная единица входило в состав Наркомпроса, в Москве было создано Московское областное управление архивным делом. К работе были привлечены известные специалисты: Д. Б. Рязанов, Б. Д. Греков, В. И. Пичета, А. Ф. Изюмов и другие. В это же время в составе Наркомпроса свою работу налаживал статистический отдел, привлекший к работе лучших представителей дореволюционной школы статистов: П. А. Вихляева, Н. Я. Казимирова, Е. Н. Медынского.
Одно лишь перечисление подведомственных Луначарскому отделов и служб не может не поражать. Наркомпрос изначально создавался как многофункциональный организм, который потом разделится на десяток государственных служб и ведомств, и мало кто мог бы справиться в те годы с управлением таким колоссом. Однако наркому просвещения удавалось до поры до времени справляться с ним в бушующем море русской революции.
Во главе искусства Страны Советов
ТЕО, ИЗО, ЛИТО, МУЗО… Эти аббревиатуры сегодня вспомнят немногие, однако от действий этих отделов Наркомпроса зависела жизнь многих и многих деятелей искусства в первые годы революции. Сначала все они входили в единый отдел искусств, созданный еще в ноябре 1917 г. и возглавлявшийся художником левого направления Д. П. Штеренбергом, Статус самостоятельных подразделений Наркомпроса они приобрели в мае 1918 г. Как признавался сам Луначарский, он «вынужден был терять много времени на театры», прежде всего петроградские. Именно там особенно явно проявилось сопротивление новой власти. Главноуполномоченный при государственных театрах (к таковым тогда относились Мариинский, Александринский и Михайловский в Петрограде, Большой и Малый, в 1919 г. к ним присоединили Художественный театр в Москве) Ф. Д. Батюшков, приверженец старых порядков, не был настроен на сотрудничество с Наркомпросом. Показательна его переписка с Луначарским. 10 декабря 1917 г. тот писал Батюшкову: «Мне известно, что жизнь театра нарушена острыми разногласиями в среде тружеников государственной сцены. В то время, как одни, исходя из интересов дела, которому они служат и стоя на чисто профессиональной точке зрения, идут навстречу желанию Крестьянского и Рабочего правительства урегулировать отношения демократии и театров Республики, другие оказываются жертвой контрреволюционной политики, озлобленной агитации, не останавливающейся перед обманами, запугиваниями и посулами… Прошу Вас немедленно пожаловать ко мне в Министерство народного просвещения для объяснения по поводу этих фактов. Вынужден предупредить Вас, что в случае отказа Вашего от такого объяснения до пяти часов пополудни в понедельник 11 декабря — Вы будете уволены». Батюшков ответил: «Я не привык подчиняться угрозам, поэтому и не могу придти». Луначарский сообщил ему об увольнении, но тот отказался «сдать свою должность» и продолжал интриговать, прикрываясь неким Высшим советом по управлению театрами.
12 декабря 1917 г. Луначарский обратился к артистам и работникам государственных театров с призывом к сотрудничеству. Десять дней спустя он осудил самочинное изъятие из театральных касс 160 тысяч рублей и раздачу их артистам и служащим. Однако острые финансовые проблемы требовали решения, и после встреч с труппами Михайловского и Мариинского театров нарком издал распоряжение о временном порядке самоуправления государственных театров.
Пришлось прибегать и к крайним мерам, которые впоследствии нарком использовал очень редко. Он сообщил о саботаже управляющего труппой Мариинского театра пианиста и режиссера А. И. Зилоти Ф. Э. Дзержинскому. 13 января 1918 г. он был арестован. Хор Мариинского театра получил предупреждение, что в случае «превращения театра в арену политических демонстраций, хор будет немедленно распущен и открыта будет запись нового состава». После срыва нескольких спектаклей театра хор и несколько солистов оперы театра действительно были уволены. Должности управляющих в театрах упразднялись, их функции передавались автономным комитетам. Проявленная Луначарским твердость принесла свои плоды: уволенные артисты хора попросились обратно в труппу, и их просьба была удовлетворена. По поводу Зилоти Луначарский направил в военно-следственную комиссию письмо, в котором заявил, что со стороны Наркомпроса «нет препятствий к немедленному освобождению из тюрьмы гражданина А. И. Зилоти». После разговора с Дзержинским тот был освобожден, пообещав «являться в градоначальство», однако вскоре эмигрировал.
А. А. Блок. 1910-е гг.
[Из открытых источников]
Луначарский встречается в это время с артистами многих театров, и после издания постановления о переходе государственных театров «в ведение Комиссариата имуществ Республики» ему удается постепенно свести антисоветские выступления в театрах на нет. 26 января 1918 г. в газетах появилось сообщение, что «труппа Александринского театра, находившаяся до сих пор в оппозиции к большинству труппы, которая вступила в соглашение с г. Луначарским, решила остаться на государственной драматической сцене». Театры начинают вскоре свою планомерную работу и находят поддержку Наркомпроса во многих текущих делах, в том числе в таких новшествах, как организация целевых спектаклей для трудящихся, выезд театральных трупп на фабрики и заводы, распределение среди рабочих и солдат дешевых билетов, участие театров в организации народных гуляний, балаганов, хороводов. Новый зритель, по словам К. С. Станиславского, жаждал увидеть на сцене что-то «важное, невиданное». И это требовало от мастеров сцены пересмотра старых установок, поиска новых форм и подходов.
Весной 1918 г. в театральном отделе выделилась репертуарная секция во главе с А. А. Блоком, которая взялась за определение репертуара театров и составление списков рекомендуемых пьес. В отсутствие новых драматургических произведений, когда, по словам Луначарского, выросла опасность «покровительства лжехудожественным революционным пьесам», ставка делалась на классику. В 1918 г., по мнению н