У здания музея полукругом встали школьники, взрослые – это мои земляки, богородчане. Жаль, нет актеров, которые так хотели приехать, да не смогли по причине совсем отощавшего кошелька; жаль, нет друзей Анатолия, которые рвались сюда, но что-то их задержало. Жаль, нет дочери Анатолия Ларисы – ее тоже задержала в Москве какая-то причина…
Но не об этом мне надо думать сейчас, когда открывается памятная доска, – мне же сейчас говорить, а я не знаю, что скажу.
И почему перехватывает горло, почему я, тысячу и один раз выступавший в аудиториях и по телевидению, где работал и в молодые годы, и в последние годы у себя в Самаре, где вел авторскую программу, – почему я чувствую, что сердце у меня мечется, как дачная мышка, за которой гонялся мой кот Колбасин? Мышке удалось удрать, вот и про сердце я забыл – слова нашлись. А потом Вячеслав Ковязин, Алеша и я дернули за веревочку, и белое полотно упало, и все мы увидели доску из черного мрамора и лицо Анатолия в образе Андрея Рублева.
На доске надпись:
30 августа 1934 года
в г. Богородске
родился великий русский актер
АНАТОЛИЙ АЛЕКСЕЕВИЧ СОЛОНИЦЫН
Конечно, говорились слова об истоках, родне, которой у каждого из нас немало. Но одно дело слова, другое – живая встреча.
В районном центре Тоншаево, в краеведческом музее, где была у нас одна из таких встреч, директор музея Татьяна Колесникова развернула перед нами лист ватманской бумаги длиною (я потом дома специально измерил) в один метр семьдесят сантиметров.
На этом листе предстало перед нами древо рода Солоницыных, идущее от Захара Солоницына. Трудились над этим листом сотрудники музея чуть ли не неделю, а родословную собирали и выстраивали более десяти лет. Названо и установлено 765 имен.
Конечно, толчком для этой работы стала судьба Анатолия, но тоншаевцев уже интересовал сам род Солоницыных, в котором помимо Анатолия оказалось немало ярких личностей.
Краеведы-энтузиасты воссоздали это древо не из тщеславия, не из гордыни, а благодаря святому чувству, которое дает человеку осознание своей Родины, своего места в истории Отечества. И не будь этого «животворящего чувства», по слову Пушкина, то «заглохла бы нива жизни».
Татьяна Колесникова привезла нас в село Ошминское. Установлено место, где был похоронен Федор Иванович Солоницын.
За подвиг его – ведь он погиб, спасая от тифа больных, – за то, что не пощадил жизни своей «за други своя», похоронили его в ограде храма, а на амбулатории укрепили памятную дощечку с его именем.
Казалось бы, что главное, ради чего приехали сюда, сделано. Ну, ради приличия надо заехать в деревню Зотово, все же обещали. Никак не мог подумать, что именно здесь, в этой деревне, переживу минуты, каких никогда не переживал.
Встретили хлебом-солью у въезда в деревню – человек пятьдесят. И все это были Солоницыны.
Хлеб-соль поднесла Анна Константиновна Солоницына. Ей 84 года. Она помнит и деда – Федора Ивановича, и моего отца.
Оказывается, он перед смертью именно Анне Константиновне написал письмо с просьбой позаботиться о могиле Федора Ивановича.
Учитель физики из Тоншаевской средней школы Николай Анатольевич Солоницын, потомственный краевед, показал нам место, где Захар Степанович и Зот Безденежных вырыли колодец и одними топорами построили дом. Оттого такие дома и названы «срубовыми». Дом не сохранился, а вот второй, построенный рядом, стоит и по сей день. Собирается Николай поставить здесь «сотоварищи» избу-часовенку в память о Захаре Солоницыне.
Есть и еще одна достопримечательность деревни Зотово.
Ближайшая церковь от дома новоселов была в Тоншаеве. Замаливать грехи Захар Степанович ходил по своей тропе – он прорубил ее через глухой лес, который стоял тогда здесь стеной.
Она жива и по сей день и называется «Захарова тропа».
Застольничали в доме Василия Петровича Солоницына. Он – «старейшина» в деревне, ему 77 лет. Прошел всю войну, вернулся в родную деревню в 49-м.
Заговорили о войне, и Василий Петрович сказал, что в Зотово не вернулись с войны тридцать шесть Солоницыных. Им у въезда в деревню стоит обелиск – там-то как раз нас и встречали.
В деревне это место называется Лобное. Когда решаются какие-то важные для деревни дела, все собираются именно здесь.
Дом Василия Петровича был полон гостей, но всем нашлось место.
Помянули усопших, выпили по чарке.
А потом выпили и за живущих.
Когда распрощались и сели в машину, я взглянул на Алешу.
Лицо его было бледным, глаза горели.
– Никогда не думал, что у меня столько родни, – сказал он. – Теперь дорогу сюда знаю.
Когда ехали к Нижнему, вспомнилась мне весна 82-го года.
У нас с Толей был друг – талантливейший уральский художник Геннадий Сидорович Мосин. Внезапно он тоже заболел – рак желудка. У него проходила персональная выставка в Москве, на которую он пригласил и нас. Мы поехали, хотя Толе было очень тяжело.
После выставки приехали к дому, в котором жил Толя. Геннадий Сидорович, выйдя из машины, сказал:
– Ну, Толя, может быть, больше не увидимся. Давай поцелуемся на прощание.
– Ну, как не увидимся. Там-то, – Толя показал пальцем в голубое весеннее небо, – там-то мы обязательно встретимся!
И улыбнулся.
…Анатолий мне часто снится, и всегда хорошо. Мы подолгу разговариваем, что-то обсуждаем.
«А почему ты решил, что я умер?» – спрашивает он меня.
Нет, брат, для меня ты всегда живой и новое издание книги тому доказательство.
1988–2019–2021
Анатолий СолоницынСлушайся своего сердцаПисьма, дневники, стихотворения
Эта тетрадь нашлась среди текстов ролей, вариантов сценариев, записей к выступлениям, писем – всего того, что остается после смерти артиста и чаще всего выбрасывается в мусоропровод.
И все же эта тетрадка уцелела.
В ней – стихи, дневниковые записи, наброски. Они сделаны в то время, когда Анатолий учился в театральной студии Свердловска (таких записей больше всего). Но и потом, когда он снимался в фильмах «Андрей Рублев», «Солярис», когда в театре играл Бориса Годунова и Гамлета, он иногда открывал тетрадь. Правда, теперь это были не набело переписанные строки, а записи на листочках, когда к нему приходили образы, сюжеты, и он торопился их записать. И, конечно же, думал, что потом, потом все обработает, сейчас главное – сделать «зарубку на память».
Мотаясь по гостиницам от города к городу, от съемочной площадки к театру и обратно, иногда он делал записи и в пути. Письма тоже писал в пути.
Здесь помещены выдержки из писем Анатолия родителям и мне.
Из писем к родителям
28.07.57
Здравствуйте и не удивляйтесь!
Я в Свердловске вторые сутки.
С 1 октября буду сдавать экзамены в студию Свердловского драмтеатра. Завтра схожу на киностудию и попытаюсь устроиться. С деньгами туго. Завтра решительный день. Через два дня напишу, как обстоят дела.
Ваш путешественник, артист, аферист, вымогатель денег и проч.
Р.S. В студию принимают от 17 до 23 лет!!! – мой потолок.
28.07.57 г. – Всемирный фестиваль, в знаменательный день пишу.
07.01.60
Здравствуйте, дорогие мамуля и папулька!
250 рублей получили 31 декабря. Они спасли нас от голодного Нового года, который мы провели у Валерки Савчука. Было весело, прекрасно.
Живем по-прежнему, если не считать сессию, которая уже наступила. Леша готовится сдавать философию, а я – речь. На днях отыграл премьеру «Маленькой студентки» Погодина. Говорят, неплохо. Занят сейчас ужасно. Идут школьные каникулы, и в театре по два спектакля в день, в которых я занят. Читать времени нет совсем.
Да, Леше дали готовить диплом в «Уральском следопыте» – будет писать серию очерков. Редактор принял его очень хорошо. Леша рад. Здоровье вроде ничего – еще терпит.
Обнимаю, целую. Не унывайте и не ругайтесь.
Скоро все будем вместе.
Толька.
<Без даты>
Папуля, мама!
Сел все-таки за письмо. Не волнуйтесь, оно не будет длинным.
Как мне надоел этот город без звезд, без солнца, без неба! Луна только иногда пролезет сквозь копоть и дым, покажет свою оборотную сторону, и – снова отвратительный и душный потолок без цвета.
Слава Богу, я расстаюсь с этим казематом на три месяца.
1 июля отбываем в Харьков. Потом – Днепропетровск, до 3 сентября. В сентябре – отпуск.
Новых ролей нет. В «Океане» Штейна дали рольку старшины Задорного. В сущности – эпизод. Что будет дальше – не знаю. Чувствую – начинаю крепнуть и становлюсь увереннее, но сомнения… разве уйдешь от них?
Мамуля! Успокойтесь, я не болею. Чуть-чуть плохо с нервами, но подлечусь. Ведь нервы – это болезнь века. Улицу перехожу только на перекрестках. Переходя, сначала смотрю налево, а дойдя до середины – направо. Все в порядке
Вообще увлекся чтением с эстрады – выступаю довольно часто.
Валера Савчук, Володя Купченко и Леня Ероховец[3] собираются в поход. Пойдут пешком к Черному морю. Изучают жизнь – вот как!
Живу у тети Люси Савчук. Она всем вам передает приветы. Какая женщина! Живу без забот и треволнений – все мне стирает, гладит, штопает и т. д. Чем ее отблагодарить?
От Валерки – салют!
Ну, стоп.
Целую и обнимаю вас всех.
28.06.61. Свердловск
Мамуля, папуля!
Кажется, опять я давно не писал. Но телеграммами отделываться не собираюсь. Просто занят – все выходные дни отнимают съемки в кино и кружок. А тут еще с одним из наших заслуженных артистов (Адольфом Алексеевичем Ильиным.) задумали написать пьесу. Писательство, видно, в крови и дает о себе знать.
Толька
13.12.62 г. Свердловск
Мамуля и папуля!
…Съемки проходят не совсем удачно. У меня многое не получается – приходится много работать. Коротко о сценарии фильма. Фильм трехчастевый, для телевидения.