Итог турне по Канаде был признан достойным. И общественностью, и Тарасовым, просившим не забывать о двух немаловажных обстоятельствах. Во-первых, сильнейшие любительские команды Канады принимали гостей на своих площадках, а во-вторых, состав нашей сборной был экспериментальным. «В команду, — подчеркивал тренер, — были включены игроки самого различного плана. Хоккеисты небольшие, в “весе пера”, как Владимир Елизаров, например, и рослые, физически мощные вроде Станислава Петухова. Те, кто был склонен к индивидуальной игре, и те, одной из основных черт которых было стремление и умение сыграть в пас. Наконец, в нашей сборной были хоккеисты, предпочитавшие при разрушении атак соперников пользоваться лишь клюшкой и, наоборот, стремившиеся — уже в то время! — к хоккею контактному. В таких контактах, кстати, среди всех участников турне выделялся Николай Сологубов. Для чего был нужен этот эксперимент? Необходимо было проверить наших хоккеистов на сильнейших соперниках, выяснить, против игроков какого типа особо неудобно действовать родоначальникам хоккея и кто из наших хоккеистов способен принести им наибольшие неприятности. Эксперимент удался — он позволил сделать выводы, которые на долгие годы определили, каким быть нашему хоккею».
Глава седьмая УХОД ИЗ ЦСКА
На предварительном этапе чемпионата страны 1960/61 года ЦСКА проиграл четыре матча, занял в группе второе место и в финальной пульке оказался на последней, шестой позиции, поскольку учитывались лишь те очки, которые были набраны во встречах с вышедшими из группы командами. Дело закончилось увольнением Тарасова по ходу сезона.
Сведения о том периоде сохранились разные. Суть одна: команда взбунтовалась, обратилась к руководству с требованием заменить тренера. Это и по сей день кажется странным, поскольку тогда ЦСКА возглавляли два непререкаемых, казалось, авторитета — тренер Тарасов и капитан команды Сологубов, друг с другом ладившие и если и спорившие, то только по вопросам, касавшимся тактики игры защитников.
Сологубов, всегда помнивший о том, как он попал в хоккей и благодаря кому стал высококлассным мастером, поддерживал Тарасова даже в тех случаях, когда внутренне был не согласен с тренерскими решениями. Это касалось, например, отчисления хоккеистов, вместе с которыми Сологубов из сезона в сезон выходил на лед. Тренерская правда всегда выше. Почти все спортсмены по завершении карьеры со временем это осознают. Но пока они спортсмены действующие, им видятся несправедливыми шаги тренера по отношению к ним и их партнерам.
В короткий временной промежуток между предварительным и финальным турнирами на тренировочной базе ЦСКА (на Ленинских горах, прямо под трамплином) было назначено собрание хоккейной команды. Приехали армейские спортивные руководители во главе с полковником Аркадием Александровичем Новгородовым, за полтора года до этого назначенным на должность начальника ЦСК МО (так тогда назывался клуб). Новгородов и решил «привлечь» в хоккейный ЦСКА нового тренера. Для начала он и сопровождавшие его офицеры встретились с Тарасовым и ведущими игроками во главе с Сологубовым и объявили, что поскольку команда играет с перебоями, с таким положением дел ни в Министерстве обороны, ни в руководстве клуба мириться не собираются.
«Мы, молодые, — вспоминал Валентин Сенюшкин, — сидели в холле. Вдруг видим, Тарасов выскочил весь красный, взъерошенный, сел в свою “Победу”, дверью хлопнул и укатил. И вроде бы руководство армейское поставило ветеранам условие: если будете и дальше проигрывать, то вернем Тарасова!»
Имени нового тренера Новгородов не назвал. Сказал лишь, что подбирается приемлемая кандидатура, и предложил игрокам какое-то время поработать без тренера. Сологубов ответил, что решать такой вопрос, не оповестив всю команду, он не может. Капитан отправился в другое помещение базы, где в ожидании вердикта начальства пребывали все игроки, сообщил о предложении Новгородова. «Хоккеисты, — рассказывал через несколько лет журналист Владимир Пахомов, — единодушно заявили, что готовы обойтись без Тарасова. Чуть позже они дали, по сути, клятву жить, кто как пожелает: расходиться после матча по домам или приезжать на опостылевший сбор. Чем заниматься в свободное время, становилось личным делом каждого. Иначе говоря, можно соблюдать спортивный режим или нарушать его, но непременно быть по утрам в готовности тренироваться до седьмого пота, а потом играть, не жалея сил. И кто провинится, решили единогласно, пусть пеняет на себя. Никого из старших офицеров на собрание не пригласили. Не было на нем политработников, любивших наведываться в команду. Не велся протокол собрания. Принятием своеобразной клятвы заправлял Сологубов. Он ее и придумал».
Для Тарасова этот демарш игроков стал ударом. Вторым подряд за небольшой период времени. Сначала его отстранили от руководства сборной за третье место на Олимпиаде в Скво-Вэлли, а теперь — и от ЦСКА. В армейском спорте его оставили, назначив тренером Вооруженных сил — была тогда и такая должность.
Но Тарасов не мог без работы «в поле». Он позвонил генералу Глебу Бакланову, командующему Сибирским военным округом, и поведал о сложившейся ситуации. «Отец, — пишет в книге «Самый молодой генерал» Андрей Бакланов, — сказал буквально следующее: “Толя, нужно какое-то время переждать. Острота момента пройдет, а развитие ситуации само подведет к необходимости вновь задействовать твои знания и способности на соответствующем уровне”. Он предложил Тарасову на некоторое время приехать в Новосибирск и поработать с хоккейной командой Спортивного клуба Сибирского военного округа… Тарасов сразу согласился. Он приехал в Новосибирск и горячо взялся за дело».
Тарасов «проходил» в новосибирском СКА как тренер-консультант, но, конечно же, всем тренировочным процессом заправлял он, а работавшие вместе с ним официальные тренеры команды Игорь Пасынков, а затем Валентин Московцев учились у мэтра. СКА заиграл. Да так, что на него стал ходить весь город!
ЦСКА же без тренера просуществовал недолго. Новым тренером стал Александр Виноградов, в прошлом армейский хоккеист. Тренерской работой он до этого с серьезными командами не занимался. Только — с детьми и юношами. После предельно жесткого Тарасова мягкий Виноградов пришелся армейским хоккеистам по душе. Тренером он был, можно сказать, номинальным. Всем в команде заправлял Сологубов. На первых порах после замены тренера хоккеисты ЦСКА, казалось, летали по льду. Они выиграли все турниры, в которых участвовали, в том числе чемпионат СССР. Ближайший преследователь — горьковское «Торпедо» — отстал на шесть очков.
С горьковчанами, которых ЦСКА в трех матчах обыграл с общим счетом 24:4, приключилась тогда занимательная история. Они с тренером Дмитрием Богиновым во главе впервые в истории добрались до второго места в чемпионате. Но автозаводскому начальству этого показалось мало. Директор завода Иван Киселев и секретарь партийной организации, будущий секретарь ЦК КПСС Константин Катушев пригласили Богинова на разговор и фактически поставили перед ним новую задачу — выиграть «золото». «Мы тут с товарищами посоветовались и решили…» — традиционный вводный штамп в беседе сопровождался вопросом: «Что нужно для того, чтобы “Торпедо” стало чемпионом?»
Богинов начальников внимательно выслушал и сказал: «Нужен полный комплект новой хоккейной формы и амуниции». Тотчас снарядили в Москву экспедицию — директорскую «Чайку» и грузовичок ГАЗ-51 с тентом. Через три дня гонцы вернулись в Горький, доложились Киселеву и Катушеву, а те, в свою очередь, вновь пригласив Богинова, сказали: «Вот, Дмитрий Николаевич, сделали всё, как вы просили. Только не ясно нам пока, для чего вам понадобилась новая форма за несколько туров до конца чемпионата?» Богинов в ответ: «А она не для хоккеистов, форма эта. Она для вас. Надевайте и выигрывайте чемпионат у ЦСКА». А спустя короткое время Богинов со строгим выговором по партийной линии был вынужден «Торпедо» покинуть.
Еще одним победным турниром для ЦСКА, выступавшего под знаменами сборной Вооруженных сил СССР, стали в том сезоне соревнования, проходившие в Польше в рамках первой зимней Спартакиады дружественных армий десяти стран. Накануне отъезда из Польши нападающему Игорю Деконскому сообщили из Москвы о том, что у него родился сын. После того как поезд пересек границу и оказался на родной земле, это событие принялись основательно отмечать все, кто оказался рядом с Деконским, — партнеры, тренеры и даже заместитель Новгородова подполковник Николай Щитов, ездивший в Польшу в роли руководителя делегации. В Москве встречали команду с помпой: военный оркестр, девушки с букетами в руках, Аркадий Новгородов и дюжина его подчиненных из клуба ЦСКА. «Но церемониал встречи на Белорусском вокзале оказался скомканным», — рассказывал Владимир Пахомов. И понятно почему: игроки с большим трудом и далеко не сразу смогли выйти из вагона. А Виноградов решил уйти незаметно…
Оргвыводы последовали не сразу — команде оставалось еще доигрывать чемпионат и Кубок страны. Но всё же последовали — в начале лета. Виноградову, несмотря на все победы, не простили возвращения из командировки за границу в нетрезвом виде и уволили с поста старшего тренера. Заменив Евгением Бабичем, не без хлопот, говорят, за него Всеволода Боброва.
В чемпионате страны-1961/62 Бабич продержался у руля ЦСКА два месяца, а если точнее, то 63 дня. Ничего у него не получилось. И не могло получиться, при всем уважении к великолепному хоккеисту прошлого. Тренерским делом он не занимался (хоккей с мячом, где он тренировал до этого, не в счет: туда он попал случайно). Что такое предсезонная подготовка, по каким методикам ее проводить, Бабич не знал; одних призывов оказалось мало. Требовались специальные знания, а их не было. Команда не понимала шараханий при выборе состава. Если при Виноградове Сологубов ставил себя на одну доску с тренером, то Бабича лидер ЦСКА в тренерской роли не воспринимал. И руководителям прямо говорил, что с таким тренером ничего путного у ЦСКА не выйдет.