Как и во многих религиозных традициях, главной стихией христианского ада, без сомнения, является пламя. В бесконечных описаниях и изображениях преисподней там бушует огонь, царствует нестерпимый жар, текут огненные реки, грешников испепеляют, поджаривают, бросают в кипящую воду и придают множеству «кулинарных» мук. На иллюстрациях к последним главам Апокалипсиса, где говорится о финальной битве сил света и сил тьмы в конце времен, дьявол, Антихрист и Лжепророк низвергаются в огненное озеро, а на изображениях Страшного суда дьявол — бессильный, но величественный царь преисподней — восседает на звере посреди адского пламени.
Многие демонические персонажи — например, Ад в облике громадного зверя или бородатого великана — чаше всего изображаются красными, цвета пламени, а Иуда — «сын погибели», сидящий на коленях у своего «отца», сатаны, — порой держит в руках огненно-красный мешочек с проклятыми сребрениками (при этом, конечно, огонь не всегда ассоциируется с преисподней и силами тьмы: пламя часто выступает как орудие Божьего гнева, и ангелы, приставы Божьего суда, тоже порой изображаются огненно-красными).
Второй по значимости цвет преисподней, конечно же, черный, воплощение тьмы. Черная пещера, как и алое пламя, — базовые символы пространства ада. Остальные характеристики того света или виды мучений: холод («мраз»), агрессия различных чудовищ (змей, червей, скорпионов, жаб и т.д.) и различные «физические» истязания (например, когда демоны сдирают с души грешника кожу или заливают ей в рот расплавленный металл) — накладываются на основную, огненную, «тему». Большинство древнерусских изображений преисподней наполнено пламенем, бушующим во тьме.
На иконах Страшного суда за фигурой дьявола из огня проступают красные монохромные контуры его подданных: остроголовых бесов и грешников в треугольных шапках или высоких колпаках, напоминающих прическу демонов. Погибшие души и падшие ангелы словно «растворяются» в адском огне: кончики их вздыбленных прядей напоминают всполохи, а высокий хохол сатаны, как на фреске Страшного суда в церкви Спаса на сенях в Ростове Великом (1680-е гг.), постепенно превращается в язык пламени.
7. Сатана и бесы с пламенеющими прическами низвергнуты Христом в огненное озеро. Фрагмент иконы «Воскресение - Сошествие по ал», около 1650 г.
8. Огненные грешники со вздыбленными волосами, напоминающими языки пламени. Фрагмент иконы «Страшный сул», XVI в.
9. Пламенеющие прически бесов, силяших вокруг сатаны на адском звере.
Из старообрялческого Цветника, XVIII в.
10. Огненный демон ташит в геенну грешников: клириков и мирян.
11. Нагие грешники посреди геенны огненной.
Фрагменты иконы «Страшный сул», коней XVI в.
129
РАЙ И АД: ИКОНОГРАФИЧЕСКИЕ ОППОЗИЦИИ
«Ангелы суть чисти и безъ греха, а демоне суть неключни, черни, темпе, грешны, прокляте, да ангелы блискаются, а демоне мерчатъ».
Житие Андрея Юродивого
Бог и дьявол, спасение и погибель, рай и ад: христианская картина мира — даже если богословская мысль отвергает дуализм многих древних религий и средневековых ересей — во многом строится на оппозициях. Еще значимее они в иконографии, которая, претворяя смыслы в образы, часто играет на их противопоставлении и перекличке.
Хорошо известно, что в топографии иконы огромную роль играют оппозиции право / лево и верх / низ, которые пространственно противопоставляют добро и зло, спасение и погибель, праведников и грешников. Спасение чаще всего предстает как движение вверх — вознесение на небеса, а погибель — как падение в пропасть. Небесное царство и сфера высших сил (например, облака, из-за которых молящемуся в видении являются Христос, Богородица или кто-то из святых) помешаются в верхнюю часть композиции, а черный провал или звериная пасть, символизирующие преисподнюю, тяготеют к ее нижнему краю.
Праведники, в соответствии со словами Христа из Евангелия от Матфея («Тогда скажет Царь тем, которые по правую сторону Его: приидите, благословенные Отца Моего, наследуйте Царство, уготованное вам от создания мира), стоят справа от него, а грешники — слева («Тогда скажет и тем, которые по левую сторону: идите от Меня, проклятые, в огонь вечный, уготованный диаволу и ангелам его»).
Однако слова «право» и «лево» следует понимать двояко. Одни изображения строятся во «внешней», зрительской, а другие во «внутренней» перспективе, когда право и лево определяются по отношению к самим персонажам изображения.
Например, на иконах Страшного суда точкой отсчета служит фигура Христа. Поэтому геенна огненная с сатаной всегда помещается в нижний правый угол иконы, т.е. слева от Судии.
Г9)
V •./(С J ШИЛjJ
/■131/
\KUU
IмЫ
КИМ ГА I
Право / лево
«Коло четверовременное», или «коло земное» (колесо Фортуны), — аллегория переменчивости судьбы и бренности земной славы, которая возносит человека, чтобы затем обрушить его в преисподнюю.
1. Изображение построено во «внутренней» перспективе: пасть преисподней расположена в «греховном» левом (т.е. правом для нас) углу, а движение колеса из прошлого в будущее устремлено справа налево (т.е. слева с нашей точки зрения).
Из Синолика, XVII в.
2. Изображение построено в «зрительской» перспективе: пасть ада лежит в левом нижнем, а фигура Христа, к которой обращена молитва праведной души, — в верхнем правом углу миниатюры (и то, и то с нашей точки зрения).
Из «Христианской топографии» Козьмы Инликоплова, посЛелняя четверть XVII в.
Верх / низ
3. Небеса с сонмом ангелов и преисподняя: языки пламени, из которых проступают лица грешников.
Из старообрялческого сборника, XIX в.
4. Рай как прекрасный сад, где в небесных хоромах пируют праведники. Преисподняя как пешера, где бушует огонь.
Из старообрялческого Цветника, 1780-е гг.
Лоно Авраамово и лоно дьяволово
5, 6. Праотеи Авраам держит на коленях души праведников (этот мотив восходит к притче о богаче и Лазаре, рассказанной в Евангелии от Луки, 16: 23), а сатана — душу «архигрешника» — Иуды, который в Евангелии от Иоанна (17:12) называется «сыном погибели».
Фра/мент резной иконы «Страшный сул».
Византия, X-XI в.
132
Во многих других композициях, где нет столь значимой внутренней точки отсчета (например, на миниатюрах Синодиков, представляющих исход души), провал преисподней может изображаться не только в правом (как бывает чаше всего), но и в левом углу с точки зрения зрителя.
Между позитивными и негативными персонажами древнерусской иконографии существуют постоянная визуальная перекличка и игра на тождестве и различии. Светлые ангелы с нимбами противопоставляются черным теням с всклокоченными волосами — бесам. Но порой очертания их тел кажутся практически идентичными (вель демоны — падшие ангелы). Погибельный град Вавилон, олицетворение греховных соблазнов этого мира, противостоит Небесному Иерусалиму, гралу святых. Сатана, повелитель преисподней, держит на коленях лушу Иулы так же, как Авраам — луши праведников (иконографический мотив «лона Авраамова») и т.д. Внешнее сходство и перекличка форм подчеркивают сущностное различие.
7. Исход души I решника. Горестный ангел оплакивает участь умершего. Бес демонстрирует свиток со списком его грехов. Позы и черты ангела (со светлыми крыльями и нимбом) и демона (с темными крыльями и вздыбленными волосами) вторят друг другу и одновременно их противопоставляют.
Из Синолика, XVIII в.
135
8, 9. Ангел показывает душе умершего преисподнюю. Демоны возносят на небеса Антихриста. Бесы одеты в такие же хитоны с платами, только их лииа темны, а кончики стягивающих волосы лент подняты вверх, как рога.
8. Из Синолика, XVIII в.
9. Из старообрялческою сборника «Страсти Христовы», послелняя четверть XVIII в.
S ■
Ангелы и грешники
10,11. Нечестивиы, осужденные на Страшном суде, печально выслушиваю! свой приговор. Передний ангел указывает им на ожидающее их вечное пламя. Миниатюра построена па протииопос тавлении двух групп: ангелов с сияюшими нимбами и грешников со вздыбленными волосами.
10. Из старообрялческого сборника «Муки аловы»,
XVIII в.
11. Из старообрялческого Цветника, начало XX в.
14, 15. Спасенные с нимбами или без нимбов, но в коронах и монашеских куколях — осужденные со вздыбленными волосами или языками пламени, пляшущими над головой.
14. Из старообрялческо/о Цветника, 1780-е гг.
15. Из старообрялческого Сборника, черная половина XVIII в.
«ЖИВОЙ АД»
СТАРИК ГАДЕС: ОТ АДА К САТАНЕ
«Тогда имъ Господь диявола, съвяза и узами нераздрешъными, пророкы же изведе от ада, глаголя: “Идете въ рай!». И тако искочиша отъ ада».
Слово о сошествии Иоанна Крестителя во ад
Канонические Евангелия не описывают сошествие Христа в преисподнюю. Средневековые читатели могли узнать все подробности из нескольких апокрифических сочинений, но между ними существовали некоторые — важные для иконографии — расхождения. В частности, в «Евангелии Варфоломея» было сказано, что Христос, сокрушив врата преисподней, поверг и связал Ад (который выступает здесь в качестве отдельного персонажа). Однако в «Евангелии Никодима» говорится, что Спаситель повелел ангелам сковать сатану. Так кто же тогда лежит на дне преисподней на византийских и древнерусских образах Сошествия во ад? Это может быть и тот, и другой.
На одной из миниатюр византийской Хлудовской псалтири (IX в.) лысоватый толстяк, похожий на античного Силена, тянет руки к фигуркам грешников. На греческих мозаиках, фресках или миниатюрах на сюжет Сошествия во ад Христос, сокрушив врата преисподней, попирает бородатого гиганта с рельефной мускулатурой, напоминающего античного атлета, или темную фигуру в набедренной повязке. Этот персонаж, которого условно называют Гадесом, олицетворяет поверженную преисподнюю. На изображениях Страшного суда похожая фигура царственно восседает посреди геенны огненной. И здесь этот персонаж, скорее всего, обозначает дьявола. Бородатый гигант, будь он сатаной или Адом, обычно лишен каких-либо агрессивных и демонических черт (кроме темного цвета).