Фрагмент иконы «Страшный сул», коней XVI в.
150
ПАСТЬ АДА: ПОГИБЕЛЬ КАК ПОЖИРАНИЕ
«Адъ огненный грешники въ себе хощетъ полети имучити ихъ во веки».
Подпись к миниатюре XVIII века
Ал — «ненасытная утроба», которая пожирает грешника. Эта метафора была вездесуща в средневековой книжности и иконографии. На византийских изображениях Страшного суда дьявол чаЩе всего восседает на змее или на звере, который олицетворяет преисподнюю. Похожий зверь поджидает монахов, взбирающихся на Небеса по аллегорической лестнице из тридцати ступеней, на иллюстрациях к «Лествице» Иоанна Синайского (VI—VII вв.). Оступившиеся летят прямиком в пасть алско- го зверя, свернувшегося у подножия или лежащего под землей в черном провале.
В искусстве средневекового Запада преисподняя тоже предстает в самых разных звериных обличьях: то как змей, то как лев, то как зубастая рыбина, то как монстр, комбинирующий черты разных видов. На рельефе Страшного суда (XII в.), украшающем западный портал церкви Сент-Фуа в Конке (Франция), бес заталкивает группу грешников в глотку зверя, словно «застрявшую» во вратах преисподней. Пасть символизирует не весь ад (за вратами открывается не утроба, а просторная темница с множеством узников, демонов-палачей и повелителем-сата- ной), а вход в него. Однако для нас важна одна деталь: в отличие от изображений змея-престола, на котором сидит сатана, мы видим здесь не всего зверя, а лишь его голову и одну лапу — остальное не требуется.
По крайней мере с VIII в. в западной иконографии вместо целого змея или зверя регулярно изображают лишь его морду или одни раскрытые челюсти — средоточие агрессивности (голова или пасть обычно бывают срезаны краем изображения, так словно все тело зверя было «спрятано» за рамками бордюра). Зубастая пасть превращается в самодостаточный иконографический мотив. Часто ее называют «пастью Левиафана», связывая
с морским чудовищем, которое несколько раз упоминалось в Ветхом Завете (Пс. 73: 14, Ис. 27:1, Иов 41:11). В христианском предании чрево Левиафана нередко толкуется как метафора ада (с Левиафаном также отождествляют кита, который проглотил пророка Иону). Челюсти зверя могут символизировать не только вход в преисполнюю (как в Конке), но и ад в целом (как на множестве изображений, где грешники, лемоны, дьявол заключены в огромную пасть). В древнерусском искусстве мотив пасти ада — возможно, пол влиянием католической иконографии — тоже становится везлесущим в XV-XVI вв. Окрас морлы зверя почти всегда красный: цвет пламени.
Челюсти ала выступают в самых разных иконографических «ролях». Чаще всего они заглатывают грешников, которых тула гонят бесы, или ле- монов, которых в начале времен свергают с Небес ангелы. Порой они служат «архитектурной» рамкой лля изображения различных мук ала. «Алова утроба» обычно поглощает лобычу, но иногла, наоборот, отдает своих узников (например, ветхозаветных правелников, которых Христос освобождает во время сошествия во ал) или просто лежит скованная в черном провале (как символ бессилия дьявола и победы Христа нал силами тьмы).
Метафора погибели как пожирания и образ ада как хищной пасти закрепились в народной культуре и во многих русских (особенно северных) говорах. Рот или глотка могут зваться «адаяо», «адина», «адище», с жадностью есть или пьянствовать будет «адатъ», «адоватъ» или «адитъ», а обжор и пьяниц зовут «адами»: «Опился, ад живоглотной!». Жадность (к еле или к деньгам) по созвучию тоже соотносятся с образом глотки-ала: «Адина-жадина, лишь бы сграбастать чего», «адитъ» — присваивать чужое лобро, а разбогатеть — «ада накопить».
1.Сатана с Иудой и демонами прикован цепью к пасти ада, которая служит ему тем н и ией - п рестолом.
Из старообрялческого сборника «Страсти Христовы», послелняя четверть XVIII в.
2.Ангел гонит грешников в преисподнюю. Изображение ада собрано из трех элементов: пламени, пасти, похожей на рыбью, и десяти черных клейм, сложенных пирамидой.
Из старробрЯАческо! о сборника, первая половина X VIII в.
Пасть ада в западной иконографии
3.Низвержение падших ангелов. Демоны 4. Четвертый всадникАпокалипсиса выезжает из пасти
летят в пасть преисподней.ада (Откр. 6:8).
Из Исторический Библии. Франция,Из Апокалипсиса королевы Марии. Англия,
около 1418-1420 гг.первая четверть XIV в.
5.Звериная пасть как «рама» преисподней.
Из Книги виногралника Госпола. Франция 1450-1470-е гг.
6. Пасть-чистилише: ангел приносит хлебпы душам, пребывающим в чистилище, чтобы облегчить их участь (на предыдущей миниатюре мирянин кладет хлебиы на алтарь во время заупокойной мессы).
Из Часослова Екатерины Клевской. Нчлерланлы, около 1440 г.
154
7.Вхол в преисподнюю через пасть зверя.
Страшный сул. Фасал иеркви Сент-Фуа в Конке (Франция), XII н.
155
г04Дг£MiiAmcAs нигунАхтиче к нпдр&гл if&t ' tffKLf Е|М АП •ДЧПвК'Ы ПвЛЧАН&ЧЪ *СИЬЫА- НГП'&ЛЫ.Ц иди» А ДА (КОБОДнлПк;
Пасть как «котел»
8. Бесы истязают грешников, помешенных в огромную пасть, развернутую вертикально.
В нее заключены умершие, за которых некому помолиться, чтобы облегчить их посмертную участь.
Из Синолика, XVII в.
Пасть пожирает
9. Мытарство празднословия и сквернословия. Бесовский князь жезлом сбрасывает в преисподнюю душу, не прошедшую испытание (ее утягивает вниз один из бесов).
Из Жития Василия Нового, вторая половина XVIII в.
Звери в звере
10. Сатана и Антихрист (как семиглавые звери) с Лжепророком (одноглавое чудовише, похожее на бегемота) в преисподней. Хотя
в тексте Апокалипсиса сказано, что все они будут низвергнуты в огненное озеро (Откр. 20:12), художник поместил их в колоссальную пасть, внутри которой бушует пламя.
Из старообрялческою Сборника, XVIII в.
Многоглазый ал
11. Сатана с грешниками в пасти ада. Ее челюсти служат рамкой, очерчивающей границы преисподней, и одновременно напоминают котел, в котором жарятся нечестивцы, и живое существо с множеством глаз. Эта деталь перекликается с изображениями ада как великана с глазами на локтях и коленях, которые появились в иконописи в середине XVI в.
Из старообрялческого Цветника, 1780-е гг.
Ал принимает Люцифера
12. Ангелы низвергают с небес древнего змия-дьявола и демонов (Откр. 12:7-12).
Из Апокалипсиса, третья четверть XVIII в.
Г61СНФЩ
ПО^ЫС/^ЦХП Л.'к'ТЪИ'ГС^
ОГНЕННЫЙ ВЕЛИКАН И САТАНИНСКАЯ «ТРОИЦА»
«Адъ же озревся и рене Сотоне: “О Веязауяе окаянне, добру запретитеяъ, зяу начаяниче, не рек ли есмъ тобе: аще силенъ есть, преприся с ним тако..
Слово на воскресение Лазаря
Во второй половине XVI в. на иконах Сошествия во ад появляется олицетворение преисподней в виде бородатого великана огненно-красного цвета, который возвышается из-под земли по пояс. Он сидит в глубине черного провала, откуда Христос с ангелами, сокрушив врата преисподней, выводит ветхозаветных праведников. Иногда вместо великана мы видим огромную голову без туловиша.
На некоторых изображениях голова Ада бывает срезана, так что вершина черепа образует чашу или звериную пасть, из которой Христос выводит Адама и Еву, праотнев, царя Давида и вереницу умерших в саванах («.. .пророкы же изведе от ада, глаголя: „Идете въ рай!“»). Фигура Ада строится как конструктор: на множестве ранних изображений Сошествия праведники выходят из звериной пасти, лежащей в углу преисподней или вырастающей из земли. Здесь же она «приращивается» к голове антропоморфного существа (в итоге, у него оказывается четыре глаза — два собственных и два «звериных»).
Иконография Сошествия во ад восходит к нескольким текстам, где Ад предстает как самостоятельный персонаж, беседует с сатаной, трепещет от страха перед своим неминуемым поражением и подпирает врата преисподней, чтобы не пустить туда Христа («Евангелие Никодима», «Слово на воскресение Лазаря», «Слово о сошествии Иоанна Крестителя во ад» и др.). Однако Спаситель разбивает врата ада, сковывает сатану («Тъгда имъ Господь диявола, съвяза и узами нераздръшьнами») и отдает его во власть Ада, который из его союзника становится его тюремщиком.
На одних иконах мы видим момент поражения сил тьмы, когда два ангела у «подножия» головы Ада сковывают поверженного сатану. На других — дьявол находится уже в руках Ада.
159
На большинстве этих икон фигура Ада появляется дважды: в нижнем левом углу он вырастает из земли в облике головы или полуфигуры гиганта, а чуть правее — в соответствии с текстом «Евангелия Никодима» — подпирает изнутри врата преисподней, чтобы не дать Христу войти в его царство. И здесь он предстает не в антропоморфном, а в зооморфном обличье и напоминает псоглавца все той же огненно-красной расцветки.
На некоторых изображениях Сошествия во ад, где фигурирует великан, появляется еше один важный мотив. На коленях у Ада сидит сатана, который на коленях держит Иуду, «сына погибели». В итоге эстафета «родства»: Ад, сатана, Иуда — образует дьявольскую «троицу». Эта «генеалогическая» конструкция строится по тем же принципам, что и изображения «Лона Авраамова» (души праведников на коленях или за пазухой у праотца Авраама), иконография «Отечества» (где Бог-Отец в образе седовласого старца держит на коленях или на груди младенца Христа, а над его головой парит Святой Дух в виде белого голубя) или католические изображения Св. Анны, которая держит на коленях Деву Марию, а у той на коленях сидит младенец Иисус. Несмотря на безмятежный характер сцены, дьявол здесь предстает не только как порождение, но и как узник Ада.
1. Ангелы повергают и сковывают сатану на фоне i ромадной головы Ада. Фигура дьявола повторяется дважды. Справа он, в страхе закрыв лиио руками, смотрит на ангелов, сокрушивших врата его парства. Слева — лежит на дне преисподней со скованными сзади руками. Выше, над головой Ада, праведники восстают из гробов и тянутся к Христу в сияюшей мапдорле.
Фрагмент иконы «Воскресение — Сошествие во ал», третья четверть XVI в.