т любопытных взглядов бесформенными покрывалами. В этом последнем случае, правда, существует опасность и самому оказаться лишь плодом чужого воображения: кто знает, что откроется этим монахам в их духовных упражнениях и чья реальность окажется сильнее? Наконец, для тех, кто поднялся на высшие ступени духовного просветления, материальный мир постепенно истаивает, привычное соотношение масштабов исчезает, и вот уже можно погрузиться в настоящую медитацию, запретить себе мыслить и тем самым приблизиться к невыразимой словами, настоящей Истине.
Впрочем, туман, пустота, расплывчатость и неясность, с точки зрения буддистов, это атрибуты внешнего мира, того, с которым следует без сожаления расстаться. Мир внутренний, духовный, мир концентрированного внимания и дисциплины разума, вполне упорядочен и строго организован. В отличие от дзенских пейзажей он иерархичен и симметричен, что наглядно отражено в планах буддийских монастырей, как японских, так и континентальных, и прежде всего китайских.
Рис. 6.13. Нандаймон (главные ворота) монастырского комплекса Тодай-дзи. Нара, Япония. Рубеж XII–XIII веков[188]
Вообще, в отличие от христианства, буддизм не знает типологического разделения на храмы и обители. Монастырь, в котором насельники ведут праведную жизнь, читают сутры и оказывают почести святыням, прежде всего статуям Будды и бодхисатв, и есть собственно храм. Если посмотреть на такой типичный комплекс сверху, можно заметить, что он вырастает подобно дереву, причем в определенном направлении, хорошо известном любителям рецептов жизни по фэншуй, – с юга на север. Как правило, план подобного комплекса – это прямоугольник, довольно точно ориентированный по сторонам света. Главные ворота (в Японии их называют Нандаймон) встречают посетителя с южной стороны. Далее могут располагаться еще одни ворота – Срединные и еще одна ограда – из крытых галерей, по которым монахи передвигаются из помещения в помещение, не ступая на землю. Потом прямо на пути посетителя или несколько в стороне встанет вертикаль пагоды и, наконец, как композиционная и ритуальная кульминация, Золотой зал (Кондо), из полутьмы которого бесстрастно взирают на мир статуи Будды. Это самое священное место, можно сказать, «алтарь». Только монахи и только во время богослужения могут войти в зал Кондо, да и то лишь на ту его половину, что находится ближе к дверям. За Кондо располагается Кодо – просторный зал для собраний, где за чтением священных текстов и их благочестивым обсуждением монахи проводят время, свободное от исполнения сакральных ритуалов и сбора подаяний.
Дальше, за границей сакральной зоны, место жилым и хозяйственным помещениям – дому наставника, кельям и кухням. В обителях некоторых буддийских школ в этой же части могли возникнуть своего рода монастыри в монастыре: насельники группировались вокруг нескольких учителей и каждый клан обзаводился собственной территорией с домиком духовного лидера, а также с прудиком, сливовым садом и другими объектами ритуального любования.
Рис. 6.14. Нио (страж) в монастырском комплексе Тодай-дзи. Нара, Япония. VIII век. Вид до реставрации[189]
В целом же, при взгляде сверху, ансамбль монастыря как бы растет, подобно дереву, от «корней» главных ворот на юге к «листве» бытовых сооружений на севере. Однако, несмотря на «органические» ассоциации, по главной оси он остается вполне симметричным. Лишь высокая башня пагоды, в поздних ансамблях ушедшая в сторону от центральной линии, вносит в общую композицию столь любезный японскому глазу мотив уравновешенной асимметрии. Именно это архитектурное сооружение может подсказать нам, откуда в дальневосточные страны, где все столь зыбко и текуче, пришло вдруг стремление к строгому рациональному порядку, к метафизической стабильности. Вообще, вертикаль пагоды своей устремленностью в небо напоминает христианские колокольни. Однако никаких колоколов на ней нет, им отдана другая башня, пониже, скромно стоящая среди хозяйственных построек. У пагоды совершенно другая роль, она – наследница ступы, той самой, которую последователи Гегеля причисляют к ярчайшим примерам архитектуры «чистой массы» или «неорганической пластики». Похожая на большой колокольчик для вызова слуг ступа, пожалуй, является наиболее характерной формой буддийских культовых сооружений к западу и югу от Китая. Функции пагоды первоначально полностью совпадали с функциями ступы: ей надлежало быть большим реликварием, сокровенно хранить святыни. Разница в формах объясняется, во-первых, тем, что пагода всегда деревянная, а не каменная, как ее исторический прототип; во-вторых, различием в традициях и менталитете. Для жителей континентальной Азии, как и для европейцев, символом земли всегда являлся квадрат, а неба – круг. Для японцев же все наоборот, поэтому характерные ярусы прямоугольных кровель с загнутыми вверх углами, по которым мы легко узнаем здание японской пагоды, это символы небесных балдахинов, ближайшие родственники дисков, украшающих шпиль ступы. В Японии деревянная пагода постепенно уступила роль главного святилища комплекса залу Кондо, заодно сдвинувшись вбок с центральной оси монастырского ансамбля. С тех пор ее эстетическое значение заметно важнее сакрального.
Рис. 6.15. Дайбуцудэн (Зал Будды Дайнити) храмового комплекса Тодай-дзи. Нара, Япония. Середина VIII века[190]
Рис. 6.16. Статуя Будды Вайрочана. Храмовый комплекс Тодай-дзи. Зал Дайбуцу. Нара, Япония[191]
Рис. 6.17. Пагода храма Хорюдзи. Икаруга, префектура Нара, Япония. Рубеж VI–VII веков[192]
В отличие от пагоды, ступа никому не уступила статус главной культовой постройки. При этом, что часто бывает в сфере гуманитарного и тем более религиозного знания, она, оставаясь целостным объектом, вобрала множество дополнительных символических значений. Причем при кажущейся ясности и логичности трактовок число интерпретаций и вариаций внутри каждого из таких значений представляется бесконечным, поэтому всякий рассказ, в том числе и наш, о смысловом наполнении этого типа зданий будет схематичным и неполным.
Слово «ступа» санскритское и первоначально означало нечто на макушке – пучок волос на голове или каменное сооружение на вершине холма. Это последнее значение и дает нам подсказку об изначальном и наиважнейшем назначении ступы как о надмогильном памятнике на кургане. Самые почитаемые буддийские сооружения именно в этом качестве и использовались. По преданию, сам Будда Шакьямуни, то есть достигший просветления царевич Сиддхартха Гаутама, завещал похоронить свой прах именно под ступой. Однако после кончины Учителя на честь хранить его останки стали претендовать сразу несколько индийских провинций, царских семейств и монашеских общин. Чтобы решить проблему, пришлось воспользоваться преимуществами обычая кремировать тело. Священный пепел был поделен между восемью общинами, и каждая доля удостоилась отдельной ступы. Еще под двумя постройками упокоились урна и угли погребального костра. Именно отсюда пошел обычай хранить в недрах ступы и пагоды священные реликвии и священные тексты – духовное наследие Будды.
Форму ступы также напрямую связывают с Буддой. Согласно легенде, когда Учителя попросили рассказать об устройстве мира, он сначала расстелил на земле свой монашеский плащ, потом в его центре расположил перевернутую чашу для сбора подаяний и сверху приставил посох. Квадрат материи символизировал землю, полусфера чаши – небо, а посох – мировую ось, пронизывающую все уровни небес. И сегодня в любой ступе нетрудно разглядеть эту трехчастную структуру. Незримый посох Просветленного можно увидеть и в высоких шпилях, часто увенчивающих эти колоколообразные сооружения, и в скрытых от глаз символах мировой оси – деревянном столбе, укрытом в недрах каменной ступы, или таком же столбе, на который нанизаны ярусы пагоды (благодаря чему, между прочим, она чрезвычайно устойчива к землетрясениям). Вообще, одно из назначений пагоды – быть символической осью мира, образом мировой горы Меру, чья высота в несколько раз превышает путь от Земли до Луны (тема, уже знакомая нам по зиккуратам).
Однако если посмотреть на контуры ступы и сравнить их с очертаниями обычного скульптурного изображения Будды, сидящего в позе медитации на лотосовом троне, тоже можно заметить сходство. Основание придется на скрещенные ноги, центральная часть – на торс, а конус-реликварий над ней – на голову. Таким образом, шпиль будет подобен украшению прически Учителя. Не случайно на ступах, построенных в непальском стиле, с четырех сторон изображены огромные человеческие глаза – символ всеведения Будды.
Разумеется, внешнее сходство – лишь поверхностный слой символической нагрузки. Идея восхождения снизу вверх, от плаща-земли к духовным высям неба-посоха, с течением времени получила серьезное развитие, и композиция ступы стала соответствовать пяти первоэлементам. Чаще всего основание постройки соотносится с землей, лестница – с водой, полусфера – с огнем, шпиль – с ветром (или с воздухом). Однако пятый, последний элемент является вовсе не любовью, как могут подумать христианские души, почитатели знаменитого одноименного фильма, а пространством, но не в обычном трехмерном представлении. Пространство в этом случае – особая сфера, где нефизические энергии преодолевают все положенные пределы, то есть, говоря европейским языком, пятый элемент – место связи с трансцендентным.
Рис. 6.18. Ступа Боднатх. Катманду, Непал. Предположительно VI век[193]
В вертикальной композиции ступы заложена и еще одна важнейшая информация. Путь снизу вверх – ступени по дороге к просветлению. Основание – начальное помраченное состояние, когда неконцентрированное внимание постоянно отвлекает разум от верного пути. Кстати, популярные на Дальнем Востоке статуэтки, изображающие обезьянку, управляющую слоном, – это как раз иллюстрация такого печального положения вещей. Лестница и купол символизируют начальные шаги к просветлению. Шпиль – состояние бодхисатвы, своего рода волонтера, достигшего просветленности Будды, но добровольно задержавшегося в этом мире, чтобы помочь и другим существам вырваться из цепи перерождений (один из таких бодхисатв – Самантабхадра – тоже изображается управляющим слоном разума, но куда более ответственным и умелым, чем какая-то мартышка). Наконец, навершие шпиля, иногда похожее на языки пламени, означает состояние Будды.