Датой ввода Секретной Директивы назначают 1 мая.
***
И вот 1 мая лютая сестра продирает глаза на диване в офисе, с удивлением оглядывается, где это она и что за вид в окне. (Авторша имеет в виду, что это она перетрудилась накануне, а не то, что все подумали.) Звонит Медный Олигарх и спрашивает, как ей «мораторий на мозги» - а узнав, что она ещё не читала газет, советует немедленно заняться этим. Газеты приносит герой-друг-детства с печальным лицом - мол, все боятся тебе дурные вести принести. Лютая сестра читает и приходит в звенящую праведную ярость. Скачет в офис к мямле-братцу и швыряет в лицо газетами - вот тебе моё заявление об уходе! Потом ЛС звонит Олигарху-Изобретателю - уезжаю в отцовский охотничий домик, подробности у героя-друга-детства. Олигарх-Изобретатель так легко уехать не может, ему дали две недели на подписание сертификата добровольного дарения.
***
Срок добровольного дарения истёк. На заводе Олигарха-Изобретателя бешеная текучка кадров - валят толпами, поскольку бестолочей он не держит. (Читатель удивляется, КУДА они валят, но мадам это не очень интересует, ей достаточно что они не хотят, видите ли, быть рабами - мол, куда-то в теневую экономику подаются.) Вместо них под их именами нанимают безработных.
К Олигарху-Изобретателю является довольный собой координатор-биолог. Открывает ногой дверь, суёт сертификат - дескать, Ваша подпись нам очень важна, а то некоторые несознательные индивидуалисты упёрлись и не хотят нам дарить свои интеллектуальные достижения - а Ваша подпись избавит их от сомнений. Теперь ниибацца-сплав будет называться не именем Олигарха-Изобретателя-Ниибацца-Сплава, а просто «чудо-металл». Мы тут уже всё заполнили, Вам остаётся только поставить закорючку - и суёт лист с издевательским логотипом статуи Свободы. Олигарх-Изобретатель спокоен и морозит ледяными щелями глаз: сами понимаете, куда я вас с такими предъявами пошлю, давайте, выкладывайте козыри. Профессор, похихикав, выкладывает фотокопии записей в гостиничных книгах на имя мистера и миссис Смит - как записывались Олигарх-Изобретатель и ЛС во время отпуска. Железобетонный компромат типа. Жёнушка постаралась. Координатор-биолог торжествует: вот, нна, теперь все газеты раструбят! На кону не Ваша честь, а честь Лютой Сестры - так что рыпаться бесполезно. (Читатель издаёт звук, похожий на хрюканье - это когда прорвавшийся смех ещё не слишком уверенный, но и удерживать его уже невозможно. Мадам что, всерьёз втюхивает нам это как страшную-престрашную угрозу?!)
А Олигарх-Изобретатель мучительно размышляет вслух: значит, все ваши расчеты основаны на том, что ЛС - добродетельная, а не шлюшка, какой вы желаете ее представить? «Естественно!» - торжествует профессор. Олигарх-Изобретатель продолжает проговаривать вслух: это что же получается - если бы мы и вправду были порочными негодяями, то на нас бы эта угроза не действовала - а действует только потому что мы непорочны, потому что это действительно любовь? «Ну разумеется!» - торжествующе подтверждает отрицательный персонаж перед читателем всё. До кучи он похваляется, что ловко ведёт нечестную игру, и впридачу прямо называет себя грабителем. В общем, полный сеанс саморазоблачения главного злодея перед читателем.
В голове у Олигарха-Изобретателя включаются прожектора: он начинает мысленно спорить с воображаемыми врагами. (Этот длинный мысленный спор напичкан философскими канцеляризмами и сильно похож на отрывок из какой-то публицистической статьи мадам-авторши.) Дескать, если бы не его высоконравственное стремление улучшать свою собственную жизнь, хрен бы вы могли что-то у него украсть. «Вы», - спорит он со своими глюками, - «оскорбляете меня не за то что я плохой, а за то что я хороший, и сами это во мне называете добром, а ещё вы называете эгоизмом мой дар создавать. Наша честь стала инструментом вашего шантажа, в то время как порочность неуязвима перед вашим шантажом. А в народных республиках Европы миллионы людей держат в рабстве с помощью такого же шантажа: их любовь, их удовольствия, их способность кормить хозяев используются как основание для угроз и приманка для вымогательства. Теперь там шантаж вместо закона, а вместо святого удовольствия там теперь смыслом жизни выступает стремление избавиться от боли. Люди обращены в рабство только за то, что умеют любить, обладают силой и стремятся к радости. (Читатель в недоумении - но мадам так и не объясняет, как такое возможно. Иначе пламенное обвинение усохнет.)» Короче, мы за всё хорошее, а вы за говно. Обратите внимание: мадам шажочек за шажоком потихонечку всё передёргивает. Передёргивает, передёргивает - всё дальше и дальше, совсем как в «испорченном телефоне», и уже договорилась до того, что способность что-то создавать - это эгоизм. Приплыли. Создатели первой в мире АЭС крутят пальцами у висков, услышав, что они, оказывается, «эгоисты». А в «соцстранах», оказывается, нет никакой иной правды кроме злобной власти Плохих, все там сплошные рабы, никто не смеет любить, а ещё котят давят сапогами. (А кто расслабился и не следит за её руками - тот ведь это проглатывает. Как мы заметили, мадам тем же способом многократного повторения с постепенным приближением к желаемому внушает читателю много странного, вроде того будто материалисты считают что разума не существует. И читатель в результате оказывается в поставленном с ног на голову мире - совершенно как двадцатый участник «испорченного телефона».)
…Мы совершили самое страшное преступление, - продолжает скромно нахваливать себя перед читателем Олигарх-Изобретатель, - мы добровольно взяли на себя вину, которой на нас нет, а на самом деле мы Добро. Мы не обладаем властью, и нам не нужны убийцы для нашей защиты и грабители для управления нашими банками… (Тут читатель вспоминает неприятных людей из коллекторских агентств, вспоминает про дебетовую карту со старой работы, которую он не стал закрывать, наивно полагая, что раз на ней нет денег и он ей не пользуется, то и дело с концом - и как на эту карту трудяги-банкиры начислили овердрафт за предстоящее годовое обслуживание, под грабительский процент, да ещё и трудолюбиво собираются перевыпускать эту карту год за годом, увеличивая долг. Но это конечно же не грабёж - на языке мадам это трудолюбивое умение банкиров делать деньги.)
А Олигарх-Изобретатель предаётся светлым воспоминаниям о первой встрече с ЛС - как его обожгло огнём желания, как он, придя на первую их деловую встречу, увидел не какую-то мажорку-вертихвостку, а свой идеал, настоящую деловую колбасу, притом прехорошенькую, с ротиком, с длинными ногами и ниибацца-фигуркой, и захотел её покрыть сразу на стройплощадке. Священное чувство, однако - и насколько же жалко выглядит тупой шантажист-профессор на фоне этих светлых воспоминаний. Ох уж эти учёные.
Читателю уже всё ясно: это такой троллинг. Сейчас Олигарх-Изобретатель перестанет изображать что напуган этой Идиотской Угрозой, ведь его чувства выше всей этой галиматьи. Нормальные люди на этот «компромат» пожмут плечами, а насчёт ненормальных - так кого трогает их мнение? Я уж молчу, что настоящий эгоист наплевал бы на угрозу кому-то, кроме себя-любимого. Сейчас он, дотроллив до конца, расправит плечи, перестанет изображать тупик перед открытой дверью - и доставит себе сладостное удовольствие, лично спустив этого идиота-профессора с лестницы. И довольно выключит диктофон под столом, потому что этот идиот наговорил на себя и на режим с три короба - совершенно замечательный подарочек. Но… Но… Но Олигарх-Изобретатель, после долгой мучительной рефлексии, покоряется - он не может так подставить любимую, которую иначе будут полоскать в газетах. Ради неё он приносит в жертву труд жизни. И гордо ставит подпись на сертификате со статуей Свободы. И никакого диктофона под его столом, оказывается, нет. Он просто не смог проломиться через открытую дверь.
Читатель уныло вздыхает, перелистывает было дальше… Стоп!!! Этого не может быть! Он торопливо возвращается, шарит по тексту - где же, где это… А, вот! Перечитывает - и убеждается что не ошибся, что так и есть. И тогда он складывается носом в книгу и начинает уже от чистого сердца хохотать - долго, со слезами и всхлипами. Он вознаграждён за терпение. На него с завистью оглядываются соседи по автобусу. Причина хохота, конечно, не в кретинизме угрозы, и не в обманутых ожиданиях. А дело в том, что несмотря на постоянные уверения мадам в святости эгоизма и в абсурдности самопожертвования в любви - когда ей понадобился высоконравственный поступок героя, она выбрала именно самопожертвование ради любимого человека. И что же получается - что любовь это действительно самопожертвование, когда ты на всё готов ради любимого, и старательно воспеваемый эгоизм идёт лесом в пешее путешествие? Эпик фейл.
***
А развоплощённый в тень герой-друг-детства опять ведёт монолог с официанткой, в котором вкратце описывает происходящее (UPD: Здесь неточность из-за ошибки перевода издательства "Альпина". Не официантка, конечно, а приятель-работяга. В бумажной версии эта бага исправлена - а здесь пусть останется как было. ). Люди толпами валят из ж/д концерна (и опять очень невнятное объяснение, куда это они валят с работы со стабильной зарплатой - мол, бродяжничать, мол, таких дезертиров тыщи - главное, что они не хотят быть рабами.) На их места приходят горе-работники - которых теперь по закону нельзя выгнать и которые ничего не хотят делать. После ухода лютой сестры дела совсем плохи, а мямля-братец пытается держать в тайне её уход, чтоб не получить по шапке из Вашингтона. А вместо лютой сестры теперь вице-президентом полный мудила, поставленный мямлей-братцем - подставляет подчинённых, забрал единственный резервный тепловоз для вояжа вашингтонской шишки. Герой-друг-детства переживает, как там ЛС в своей глуши - а то банды везде по стране повылазили. Завидует официантке, которая ухитрилась выцарапать отпуск на месяц (ну, это ясное дело, ведь при социализме отпусков не бывает, в советское время месячные отпуска нам мерещились, не то что в современных США, где две недели отпуска это счастливая реальность для подавляющего большинства). А ещё по секрету рассказывает, что стальной олигарх, похоже, знал о предстоящем вводе Секретной Директивы - потому что перестроил заводик на побережье штата Мэн, подготовив его к выплавке ниибацца-сплава. И только он собрались лить сплав, как раздался Глас - не то с моря, не то с неба - дающий им всем 10 минут, чтобы убраться с территории завода. Это был норвежский пират - и он в течение получаса снёс завод, расстреляв его дальнобойными снарядами. Но в газетах об этом не пишут.