Я позвонил Егорычеву и поздравил его с получением звания доктора физико-математических наук. Я хотел встретиться с математиком, но Егорычев сказал, что он очень занят и не может принять меня… Пользуясь его хорошим настроением, я спросил у него про «идею Фикса».
Учёный ответил так:
– Идея-фикс – это поговорка, которая означает: стремиться к недостижимому, своего рода пытаться построить вечный двигатель.
– Неужели для математиков теорема Ферма – это вечный двигатель? – задал я новый вопрос.
– Дело обстоит именно так, – подтвердил новоиспечённый доктор физико-математических наук.
– Это неверно! – воскликнул я в трубку.
Но меня никто уже не слушал…
Тут я, конечно, очень расстроился. Надо же! Идея Фикса оказалась просто идея-фикс, обычной поговоркой, а я тратил время, искал несуществующего математика Фикса, да ещё удивлялся, отчего это люди так странно на меня поглядывают. Я бы тоже удивился, если бы кто-нибудь на Омега-Центавре стал искать… ну, например, второе полушарие мозга в моей голове.
Вечером у нас в квартире произошло событие, которое заставило меня раскрутить все свои извилины правого мозга, чтобы поскорее решить теорему Ферма. Всё началось из-за пустяка. Соседка убиралась у себя в комнате. С мокрой тряпкой в руках она побежала в туалет и в полутёмном коридоре налетела на меня, когда я шёл из кухни ей наперерез. Нина запнулась об мою ногу и прямо с мокрой тряпкой по инерции влетела в открытую дверь туалета.
– Ты зачем мне подножку поставил, бандит? – закричала Махиня, выходя из туалета. – Совсем рехнулся, что ли?
Я извинился и сказал:
– Но вы же сами налетели на мою ногу.
Ох, не надо было мне этого говорить, лучше бы остановился на извинении! Просто бы извинился, помог бы ей подняться, может, и обошлось бы. Но не обошлось.
Женщина подошла к своей двери и, чувствуя себя здесь в полной безопасности, подперев руками бока, стала издеваться надо мной:
– Опять водки нажрался, алкаш несчастный? В «тарелку» потянуло? Пятнадцать суток не сидел, да? Смотри у меня, доиграешься, паршивец ты этакий! Пьяница горькая, грязнуля разнесчастная. Скотина, вот кто ты!
В глазах у меня потемнело. Не могу объяснить, как это получилось, но я подошёл к соседке и резким движением руки снизу от бедра без размаха шлёпнул ладонью по её жирной щеке. Вот ведь! Я стал настоящим землянином! Уподобился. А ведь старался этого избегать. Вероятно, они так и делают постоянно под наплывом эмоций – натворят дел, а потом расхлёбывают. И ведь как надо было довести меня, омеганина, чтобы я такое совершил. И ведь не центаврик какой-то эмоциональный!
Махиня остолбенела от неожиданности и лишилась дара речи. Она задохнулась от бешенства. Её захлестнула такая же волна эмоций, как и меня. Впрочем, меня быстро отпустило, я ведь всё-таки омеганин.
Я молча смотрел на неё. И вроде бы охладел и теперь мог действовать рассудительно. Но, как оказалось, это совсем не так.
Всего несколько секунд стояла Нина с закрытым ртом. Затем перевела дух и пуще прежнего набросилась на меня:
– Ах, бандит! Ты чего себе позволяешь, а? Зачем руки распустил? Распоясался вконец, космонавт паршивый! Да я тебя посажу за это! Ты у меня в ногах будешь ползать! Каблуки мне станешь целовать, чтобы я простила тебя. Идиот, сам в тюрьму просишься?
Древний инстинкт, практически неприсущий хладнокровным омеганам, проснулся во мне с новой силой, и я отвесил соседке вторую полновесную пощёчину. Это напугало Махиню. Она бросилась в комнату и завопила:
– На помощь, Геша! Он ударил меня. Я не могу этого пережить… По квартире нельзя спокойно пройти. Вот дал Бог квартиранта… Да за что же нам такое наказание? Вставай, Гешенька, заступись за меня!
Нина растолкала пьяного мужа. Геннадий с трудом оторвался от пола, встал на ноги и, шатаясь, вышел из комнаты в коридор. Здесь он навалился на меня грудью. Он ещё спал, хоть и стоял на ногах, и ничего не понимал.
Я легко оттолкнул пьяного, и тот прилип к стене. Толчок разбудил и разъярил Геннадия, и он, бестолково размахивая пудовыми кулаками, набросился на меня. Я увернулся. Он, казалось, всё ещё спал, и кулаками махал просто на автоматизме, так это делают пьяные, что я хорошо изучил, когда с Олегом исследовал действия самогона.
Но тут женщина с остервенением бросилась мне под ноги и обеими руками схватила меня за лодыжки. Она попыталась зацепить свои короткие пальцы в замок и свалить меня на пол.
Увёртываясь от слепых бросков мужчины, я широко расставил ноги и стал медленно продвигаться к выходу. Мне ничего не стоило избить пьяного Геннадия, но я не стал делать этого. Всё-таки я не землянин, хоть иногда уподобляюсь им.
На лестничной площадке я схватил мужчину за ногу и с силой стал тянуть его вниз по лестнице. Опускаясь со ступеньки на ступеньку, я хотел вытащить пьяного во двор, чтобы он отрезвел на свежем воздухе. Но Геннадий зацепился за перила, да так крепко, что его невозможно было сдвинуть с места, не оторвав ногу. Пришлось отказаться от этой затеи. Нога Махини мне была ни к чему.
Я отпустил Геннадия.
Супруги вернулись к себе в комнату. Я вошёл в квартиру следом за ними. Инцидент, как показалось мне, был исчерпан.
Драка в квартире не сулила мне ничего хорошего. Надо было поторапливаться…
Я сел за стол и бегло просмотрел свои расчёты.
У меня, по крайней мере, уже имелись три черновых доказательства теоремы Ферма. Больше всего мне нравилось решение при помощи коэффициентов. Я захотел повторить это доказательство и, вооружившись листком бумаги и авторучкой, стал писать формулу за формулой.
Я снова представил себе картофельное поле. Через три месяца после посадки настанет уборка урожая. По сколько картофелин окажется в каждом гнезде, задал я себе вопрос.
Произведя вычисления, я пришёл к потрясающему выводу: в отдельных случаях число картофелин в гнезде, будет равно простому числу, так как оно ни на что не делится, кроме как на самое себя и на единицу. Но в большинстве случаев оно делится, на простые делители. У каждой простой степени (и не только) есть свои простые делители, которые ни с чем нельзя спутать. Получить простые делители для всех степеней выше второй невозможно.
Так я подобрал ключ к решению теоремы Ферма.
Я с головой втянулся в работу. Но тут мне помешали. В нашу квартиру по вызову соседки зашёл участковый инспектор лейтенант Миронов.
Махиня встретила лейтенанта как своего избавителя. Она заплакала и стала жаловаться ему:
– Посмотрите, что он со мной сделал! Набросился на меня с кулаками и избил. За что, спрашивается? Что я ему плохого сделала?
Я вышел в коридор. Увидев меня, Нина закатила истерику.
– Я боюсь оставаться с ним в квартире, – закричала она, показывая пальцем в мою сторону. – Он ненормальный. Всё время шатается и говорит, что прилетел в наш город в «тарелке» с другой планеты… Пожалуйста, заберите его с собой, товарищ милиционер, я вас очень прошу! Изолируйте этого бандита куда-нибудь. От него житья нет. Соседи все могут подтвердить, что он пьёт постоянно. Защитите нас от него, товарищ лейтенант! Я вас очень прошу…
Миронов с подозрением посмотрел на меня и спросил:
– Что у вас здесь произошло?
Я рассказал о драке, опустив подробности… С подробностями рассказ бы занял целый час.
– Да врёшь ты всё нахально! – закричала соседка. – Это ты всё подстроил. Ты подножку поставил, а затем набросился на меня и избил. Халат изорвал на мне. А Генка заступился и вышвырнул тебя за дверь, как котёнка…
Я стоял и смотрел на неё с удивлением. Ведь как так можно всё извратить, и при этом почти не соврать! Ведь не ставил я подножку, случайно же. А халат она сама порвала, когда упала. А Геннадий… так ведь он на ногах не стоял, заступник!
– А где ваш муж? – спросил инспектор Махиню.
– Ушёл на работу, – ответила соседка.
Миронов прошёл в мою комнату и осмотрелся. Здесь он не обнаружил признаков «постоянного злоупотребления». Ему в нашей квартире делать было нечего…
Лейтенант вышел в коридор, заглянул к Махине в комнату и спокойно направился к выходу. Ещё два шага, и он уйдёт. И тут Нина снова подала свой голос.
– Куда мне деваться, если милиция не может справиться с хулиганом? – запричитала она. – Я лучше на вокзал пойду ночевать, там всё-таки спокойнее…
Миронов остановился.
И тогда Махиня пустила в ход своё самое коварное оружие.
– Буду в Москву писать, – пуще прежнего залилась она слезами. – Может, там помогут. В своём доме нет житья-покоя…
Земляне очень любят обманывать. Ведь на самом деле не ей, а мне покоя не было. И, что бы там она ни говорила, именно они мне жить не давали, а не я им.
Участковый не выдержал и ещё раз зашёл ко мне в комнату.
– Пройдёмте со мной в опорный пункт! – предложил он мне. – Пусть без вас женщина немного успокоится.
Соседка с нетерпением ждала в коридоре. Увидев меня вместе с милиционером, она обрадовалась:
– Достукался? Так тебе и надо! Ничего, отсидишь пятнадцать суток – может, и поумнеешь!
В этот момент я ясно представил себе окончательный вариант доказательства теоремы Ферма.
Даже не знаю, что именно подтолкнуло меня – вероятно, желание поскорее убраться с этой планеты. Мне хотелось домой, к своим товарищам и родным. Это и подстегнуло меня решить задачу столь неожиданным образом.
Очень часто гениальные мысли приходят, когда их не ждёшь – так было и сейчас.
13. Адвокат
Всё утро на другой день после драки я с предельной нагрузкой занимался расчётами. Оставалось составить несколько заключительных формул и на этом поставить точку. Но тут ко мне пришёл Кулик, и я отложил свою работу.
Мой уставший вид не понравился гостю.
– Ты, видно, переживаешь из-за чего? – спросил меня Олег. – Или снова поругался с соседями?
Я рассказал ему о драке.
– Хор-рошо! – обрадовался Кулик и стукнул меня по плечу. – Ты сильно не переживай! У меня на работе есть два знакомых головореза, я им намекну. За литру они кого хочешь могут встретить из-за угла. Пара сеансов джиу-джитсу – и любые соседи становятся шёлковыми…