– Из-за какого угла? – ничего не поняв, спросил я гостя.
– Из-за самого тёмного, – рассмеялся Кулик.
Я снова ничего не понял, но не стал допытываться. Олег посмотрел на часы и, что-то прикинув в уме, сказал:
– Давай собирайся! Сейчас забежим на минуту к моему другу, адвокату, проконсультируемся…
– Этого ещё не хватало! – не на шутку испугался я.
Но Кулик уже загорелся. Противоречить ему было бесполезно.
Андрей Петрович, так звали юриста, внимательно выслушал Кулика и сказал:
– Жить в квартире с подселением противоестественно. Порой, бывает, и близкие люди не могут ужиться друг с другом, а тут – совершенно противоположные интересы. Ничего не поделаешь, дорогой, – обратился он ко мне, – у тебя с соседями идёт настоящая война. Ты должен защищаться от них, как от врагов. Вот у вас драка была, – перешёл к делу адвокат. – Кто её начал, сейчас, наверное, невозможно установить, если вы сами не скажете об этом, так ведь?
– Пожалуй, – согласился я, не понимая, куда клонит Андрей Петрович.
– Ты никак не пострадал? – спросил меня юрист.
– Нет, – ответил я.
– Что, на твоём теле совершенно нет следов драки? – удивился адвокат.
– Нет, – признался я.
– Что ж ты так? – с сожалением протянул Андрей Петрович и тут же намекнул мне: – Ты, конечно, не пойдёшь на экспертизу, правда? Но кто-нибудь из друзей не сегодня, так завтра всё же сможет разглядеть на твоём теле царапины или ссадины? Он может подтвердить это в суде? Есть у тебя на примете такой человек? – без обиняков спросил меня адвокат.
– Найдётся! – заверил его Кулик.
Юрист приободрился и доверительно сказал мне:
– Соседи ведь могли избить тебя до полусмерти. Они же не ради забавы устроили драку?
– Возможно, что это так, – сказал я.
– В своём заявлении в суд ты напиши, что соседи избили тебя, – стал советовать мне Андрей Петрович, – что они причинили тебе такие-то и такие телесные повреждения. Что ты вовремя не сходил на экспертизу, но такие-то свидетели могут подтвердить твои слова. Понял?
Я ничего не понял и сказал:
– Но повреждений на мне не было.
– Если повреждений не было, то тогда зачем вообще разводить весь этот сыр-бор? – возмутился адвокат на мою непонятливость. – Ты что думаешь, твои соседи напишут в суд всё так, как оно было на самом деле? Ничего подобного. Они наврут с три короба, попробуй потом разберись, что было, а чего нет, лишь бы опорочить тебя, а самим сухими выйти из воды.
– Они уже один раз писали на него заявление в исполком, – подсказал Олег.
– Так чего же тебе ещё надо? – заволновался Андрей Петрович и по-бычьи наклонил свою круглую, совершенно лысую голову, как будто собирался боднуть меня. – Эти люди на всё способны, нечего тебе их жалеть. Могли они тебя поколотить? Очень даже могли, иначе зачем им было устраивать драку?
– Драку-то фактически я сам спровоцировал, – признался я.
– Да ну? – удивился юрист. – Ты что, первый набросился на соседку?
Я посмотрел в доверчивые глаза Андрея Петровича и сказал:
– Я нечаянно поставил ей подножку, и она стала ругать меня.
– А ты что? – спросил юрист.
– Я ударил её по щеке.
– И всё?
– Потом ещё раз…
– Молодец! – с иронией похвалил меня Андрей Петрович. – Прямо так и ударил?
– Инстинктивно, – ответил я.
– Будем считать, что ты с нею расквитался, – сказал адвокат и снова спросил: – А дальше всё было так, как мне рассказал твой друг?
– Да, – ответил я. – Эти две пощёчины беспокоят меня больше всего.
Андрей Петрович удивлённо посмотрел на меня и спросил:
– Ты ещё не сидел?
– Нет, – ответил я.
– А жаль, – по-доброму усмехнулся адвокат. – Ты так наивно рассуждаешь, что тебе просто полезно было бы немного посидеть.
– Вот и Олег говорит мне то же самое, – сказал я. – Я бы с удовольствием стал рубить лес, да сейчас мне некогда…
– Почему? – заинтересовался крутолобый.
– У меня ещё много работы, – ответил я.
– А ведь соседи не станут ждать, когда ты её закончишь, – сказал Андрей Петрович.
– Почему вы так откровенно говорите со мной? – спросил я его.
– А как я с тобой должен говорить? – опешил юрист. – Вы с другом пришли ко мне за советом. Я тебе говорю, что надо делать, ничего особенного не выдумываю. Если не ты соседей, так они тебя. Доказывай свою правоту, защищайся! Нападай, если можешь! Суд рассмотрит твои доводы. Тут, знаешь, кто кого…
– Выходит, и правда не всегда нужна? – спросил я адвоката.
– Это в корне неверно, – возразил Андрей Петрович. – Правда, она всегда наружу выплывет, как бы вы оба ни хитрили.
Я не понял, зачем надо хитрить в суде, но не стал спрашивать об этом доброго юриста.
«До суда дело не дойдёт», – подумал я.
Но через два дня меня вызвали в суд…
14. У судьи
Народный суд нашего района располагался в новом пятиэтажном здании, построенном на месте бывшего пустыря, чуть в стороне от института имени Веденеева. Если снаружи дом выглядел по-современному, то в самом здании бросались в глаза узкие коридоры и полумрак в них – характерные признаки для судов всех времён.
Председатель суда Толоконников изучающе посмотрел на меня и спросил:
– Давно живёте в одной квартире вместе с Махинями?
– Две недели, – ответил я.
– Совсем мало, – опечалился Толоконников и посмотрел на мою соседку.
Нина не выдержала его взгляда и, настраивая себя на слёзы, заговорила с обидой в голосе:
– Как этот тип переехал к нам, так и житья не стало. Замучил всех, – достала из сумочки платок и стала вытирать сухие глаза. – Мать-старуху обижает. Никому прохода не даёт.
– Подождите! – строго сказал Толоконников. – Хоть в суде-то будьте взаимно вежливыми. Называйте друг друга по имени или фамилии.
– Простите меня, я волнуюсь, – ответила женщина. – Видеть его не могу спокойно, – показала коротким пальцем в мою сторону. – Как увижу его, так меня всю колотит…
– Помолчите! – остановил её судья и снова обратился ко мне с вопросом: – Вы вселились по обменному ордеру?
– Да, – подтвердил я. – Через бюро обмена. Помог один знакомый парень…
– Нормальный человек не пойдёт жить на подселение, – подсказала Нина.
– Да замолчите же вы! – не выдержав, взорвался Толоконников. – Я не с вами разговариваю.
Махиня умолкла и стала преданно смотреть на председателя суда.
Судья взял в руки заявление Махини, бегло пробежал его глазами и снова спросил у меня:
– У вас в квартире была драка. Кто её начал?
Я хотел честно признаться во всём, но вместо этого с трудом выдавил из себя:
– Махини.
– Чем вы это докажете? – спросил судья.
– Свидетелей не было, – ответил я. – Махини вдвоём напали на меня. Я еле выбрался в коридор…
– Неправда, это ты напал на меня! – вскочив со своего места, закричала женщина. – Не слушайте его, товарищ судья! Это он всё подстроил. Он поставил подножку. А мой муж стал защищать меня…
– Сядьте и помолчите! – сказал Толоконников Махине.
Нина села. Хотела заплакать, но вдруг поняла, что судью слезами не разжалобишь, и от злости надула губы.
– У вас драка была настоящая или вы просто так – пошумели и разошлись? – спросил меня судья.
– Настоящая, – ответил я.
– У вас после неё на теле были ссадины или синяки?
– Не было ссадин, – ответил я. – Геннадий был сильно пьяный и поэтому не мог причинить мне вреда.
– А что вы скажете на это? – спросил судья и подал мне листок бумаги.
Я взял документ – это был акт судебно-медицинской экспертизы – и внимательно изучил его. Хорошо запомнил самое главное: у Махини на внутренней стороне правого предплечья имелись два синяка размерами 0,2 и 0,3 см. в диаметре. Я положил акт на стол и сказал в сторону соседки:
– Эти синяки Махиня сама себе нащипала. Моим кулаком синячок диаметром в два миллиметра не поставишь…
– Надо же, до чего додумался! – взорвалась женщина. – Выходит, в экспертизе дураки сидят, ничего они не понимают. Умник какой нашёлся. Да я целый день после драки пальцами не могла пошевелить. На работе все могут подтвердить…
– Как бы там ни было, – сказал судья, не спуская с меня своих проницательных глаз, – но гражданка Махиня предоставила доказательства драки, а у вас ничего, кроме голословного утверждения, нет. Ваши слова к делу не пришьёшь.
Он подпёр руками подбородок и умолк. В кабинете стало тихо.
– Что вас мир-то не берёт? – ожил Толоконников через минуту. – Люди вы или не люди? Живёте один раз на свете. Другой жизни вам никто не отпустит. Почему вы отравляете её себе и окружающим? – поднял со стола заявление и потряс им в воздухе. – Ваши отношения – всё это грязь, неужели вы не понимаете? Думаете, мне приятно ворочать всё это? У меня других дел, более важных, нет, что ли? Чего вы поделить не можете между собой?
– Квартиру, – неожиданно для самого себя подсказал я ему.
Махиня подскочила на месте и закричала:
– Ишь, чего захотел! Теперь вы видите, гражданин судья, что ему надо?
Толоконников побарабанил пальцем по столу и неожиданно сказал женщине:
– Выйдите-ка на минуту в коридор!
Махиня встала и послушно пошла к выходу.
Оставшись со мной вдвоём, судья стал наставлять меня:
– Попроси у этой женщины прощения. И пусть она заберёт своё заявление. Это самое лучшее, что я могу тебе посоветовать. Дело ваше волокитное, постыдное, и ни одной из сторон пользы от него не будет, зря только время потеряете. У тебя ведь нет никаких доказательств на руках…
– Но и у Махини их нет, – возразил я.
– Ты же не отрицаешь факт самой драки? – сказал Толоконников. – Я не знаю, каким образом на руке у Махини оказались два синяка, но она вовремя предоставила акт, а ты не побеспокоился об этом, потому что никак не пострадал. Конечно, суд будет взвешивать все «за» и «против», но сейчас твоё положение хуже, чем у соседей. У неё есть плюс в виде акта судмедэкспертизы, а у тебя одни минусы…