ро эти переговоры членам Временного Комитета.{358}
И в ночь на 1 марта Алексеев круто меняет свое отношение к происходящей революции. Он начинает помогать ей. Он начинает исполнять то, о чем убеждали его приезжавшие к нему в Севастополь общественные деятели-заговорщики. В час пятнадцать минут ночи на 1 марта Алексеев послал вдогонку генералу Иванову ту проникнутую идиллией, основанной на лживой информации, телеграмму № 1833. Копия этой телеграммы с часу до трех с половиной часов ночи рассылается всем главнокомандующим. Ложь внушается главнокомандующим, и за нее ведется агитация. Те, кто знаком с воинской дисциплиной, поймут хорошо, какое впечатление должна была произвести на главнокомандующих эта телеграмма Начальника Штаба Верховного Главнокомандующего. К телеграммам Родзянко о захвате власти генералы Ставки относятся спокойно. С главой революционного правительства Алексеев дружески (еще бы! — В.К.) беседует по прямому проводу».{359}
А вот текст телеграммы № 1833.
"Частные сведения говорят, что 28 февраля в Петрограде наступило полное спокойствие, войска, примкнув к Временному Правительству в полном составе, приводятся в порядок. Временное Правительство под председательством Родзянко, заседая в Государственной Думе, пригласило командиров воинских частей для получения приказаний по поддержанию порядка. Воззвание к населению, выпущенное Временным Правительством, говорит о необходимости монархического начала в России, о необходимости новых выборов для выбора и назначения Правительства. Ждут с нетерпением приезда Его Величества, чтобы представить Ему все изложенное и просьбу принять это пожелание народа. Если эти сведения верны, то изменяются способы ваших действий; переговоры приведут к умиротворению, дабы избежать позорной междоусобицы, столь желанной нашему врагу, дабы сохранить учреждения, заводы и пустить в ход работу.
Воззвание нового министра путей сообщений Бубликова (даже того, что Бубликов не министр, Алексеев не знает — В.К.) к железнодорожникам, мною полученное кружным путем, зовет к усиленной работе всех, дабы наладить расстроенный транспорт. Доложите Его Величеству все это и убеждение, что дело можно привести мирно к хорошему концу, который укрепит Россию. 1833. 28 февраля 1917 г. Алексеев".{360}
Это, конечно, акт открытой измены. Но проанализируем сперва формальную сторону этой телеграммы. Прежде всего, что значит "частные сведения"? Имеет ли право начальник штаба Верховного Главнокомандующего ссылаться на "частные сведения"? Нет.
Во-вторых, это ложь, самая неприкрытая ложь. "Частные сведения" — это Родзянко.
Дальше. О какой "незыблемости монархического начала в России" говорит Алексеев? Убедился он сам, лично, что такое воззвание выпушено? Нет. Что значит "пожелание народа"? Считал ли Алексеев, что взбунтовавшиеся подонки в запасных батальонах (он-то знал, кто входил в эти части!) — это русский народ? Примкнувшая к ним чернь столицы — тоже народ?
Если Алексеев верил, что это народ, то или это ограниченные умственные способности, или сознательный обман.
Дальше еще лучше: "Если эти сведения верны". Как можно, не будучи вполне уверенным в сообщаемых сведениях, носящих характер первостепенной государственной важности, говорить "если верны". Ведь от подавления этой мерзкой, подлой, отвратительной, враждебной нашей исторической государственности, анархической и социальной революции зависело все! И победа над внешним врагом, и небывалый расцвет и мощь Российской Империи, и гегемония во всем мире!
Это формальная сторона. А сущность заключалась в том, что начальник штаба Верховного Главнокомандующего и Державного Вождя Армии, Государя Императора, генерал-адъютант Алексеев, нарушая присягу и попирая все принципы воинской честности и верности, осмелился вести переговоры с одним из вожаков революции, этим подрывая авторитет Государя, сводя на нет все приказания Государя к подавлению этой самой революции и укрепляя эту революцию, находившуюся в положении, когда войска, посланные с фронта, могли ее уничтожить в самом зародыше, когда полем ее действий был один Петроград.
Это была открытая измена, и все последующие ужасные события были следствием ночного разговора Алексеева, его телеграммы Иванову и копий этой телеграммы, посланных главнокомандующим.
Это он облегчил Рузскому и его разговор по прямому проводу с тем же Родзянко, и изменнические убеждения Государя в необходимости отречения, и открытие тайны беззакония (2Фес. 2, 7). Велик грех Алексеева! Что ответит раб Божий Михаил на последнем, нелицеприятном Суде Господа? И мы все уже тоже приближаемся к порогу Вечности, и как ужасно, что даже на этом пороге мы называем "мучеником" человека, от которого зависело все. Или небывалое еще в истории благоденствие нашей Родины, или отдача ее в руки сатаны. И после сего куска вошел в него сатана. Тогда Иисус сказал ему, что делаешь, делай скорее (Иоанн, 13, 27). Алексеев не медлил.
Эта телеграмма передавала совершенно ложные сведения, неправильно освещала положение и сыграла роковую роль в остановке войск, посланных на усмирение, и в конце концов заставила вернуться войска обратно на фронт. Вот что пишет об этом чрезвычайно обстоятельно А. Тарсаидзе:
"Генерал Алексеев, получив сведения о направлении Императорского поезда к Пскову, 1 марта утром уже к 4 часам дня решил послать Ему непосредственно телеграмму (копня генералу Рузскому), разъясняя, что ".. .подавление безпощадной силой при нынешних условиях опасно и приведет Россию и Армию к гибели". Тут же генерал Алексеев советовал "поставить во главе правительства лицо, которому бы верила Россия..." Эту же точку зрения (то есть остановить войска) доложил и генерал Рузский, который впервые увидел Государя в Пскове 1 марта вечером (7 часов 1 минута). Затем после обеда в 9 часов 40 минут и снова ночью в 12 часов 5 минут. Известно, что генерал Рузский лично и убедил Государя отдать приказ о приостановлении движения войск. Видно это из ночного (3 часа утра) телеграфного переговора генерала с Родзянкой. Вот что говорят ленты переговоров: "Присылка генерала Иванова с Георгиевским батальоном были посланы 3 роты с генералом Пожарским во главе, — говорил Родзянко, — только подлили масло в огонь, и это приведет только к междоусобному сражению... Прекратите присылку войск, так как они действовать против народа не будут"...
"Этот вопрос ликвидируется, — ответил генерал Рузский. — Иванову несколько часов тому назад Государь Император дал указание не предпринимать ничего до личного свидания... Равным образом Государь Император изволил выразить согласие и уже послана телеграмма два часа тому назад вернуть их на фронт — все то, что было на пути". Интересно отметить, что сведения о посылке отряда генерала Иванова создали настоящую "панику" в Петрограде. Уже после революции генерал Рузский пояснил свое отношение к вопросу.
"Не знаю, — говорил генерал, — удалось ли бы мне убедить Государя, не будь телеграммы Алексеева".{361}
Государь под влиянием Алексеева и Рузского послал Иванову телеграмму в 12 часов 20 минут пополуночи на 2 марта:
"Надеюсь, прибыли благополучно. Прошу до моего приезда и доклада Мне ничего не предпринимать. Николай".
Рузский и Ставка "в мгновение ока" стали телеграфировать в соответствующие инстанции для возвращения войск ка фронт. Из Ставки Лукомский телеграфирует:
"Вследствие невозможности продвижения эшелонов дальше Луги и Высочайшего соизволения вернуть войска обратно в Двинский район, не отправленные части не грузить, а находящиеся в пути задержать на больших станциях. Дополнительные указания посланы".
Упоминание о Луге — что-то вроде козыря для генералов-изменников. В Луге, дескать, фронтовые части "перешли на сторону народа". Никакого перехода не было, кроме мерзкого поступка Вороновича, бывшего пажа и бывшего офицера Лейб-гвардии Конно-Гренадерского полка. Это тот самый, который писал в "Новом Русском Слове" сентиментальные статейки о "белочках", "орешках" и "кошечках".
Я не буду долго и подробно останавливаться на этой гнусной истории, скажу только, что Воронович "перешел на сторону народа". В Луге находился он после какой-то контузии при какой-то странной части (Пункт слабосильных лошадей). "Доблестные герои безкровной революции", то есть попросту распоясавшаяся солдатня уже успела убить начальника пункта генерала графа Менгдена и еще двух офицеров. В Луге никакой артиллерии не было, было бутафорское учебное орудие. Так вот Воронович совместно с каким-то временным комитетом (завоевание революции), при подходе поезда с Бородинским полком, шедшим на усмирение в Петроград, инсценировал комедию, что "весь 20-тысячный гарнизон Луги примкнул к революции и всякое сопротивление безполезно". На самом деле там было всего каких-то 1.500 "слабосильных" запасных частей. Обезкураженные бородинцы (первые 2 эшелона) позволили себя обезоружить. Печальнее всего, что в этой истории со стороны "слабосильных" участвовало 3 офицера: Воронович, поручик Гуковский и прапорщик Коночадов.
Можно только сказать по поводу этого, что есть "господа офицеры и есть офицерье". Но ловкие дельцы от революции (напр. Шульгин в своих "Днях") писали о "бунтах" частей, отказавшихся идти на Петроград. Так закончилась посылка войск на столицу с целью усмирения.
Глава XXIII
ГОСУДАРЬ В ПСКОВЕ. РОЛЬ РУЗСКОГО ЕГО ПЕРЕГОВОРЫ С РОДЗЯНКО. РУЗСКИЙ-МАСОН. ИЗМЕНА РУЗСКОГО. РЕШЕНИЕ ОБ ОТРЕЧЕНИИ В ПЕТРОГРАДЕ. ТЕЛЕГРАММА АЛЕКСЕЕВА ГЛАВНОКОМАНДУЮЩИМ. ЛУКОМСКИЙ И ДАНИЛОВ. НАСИЛЬСТВЕННОЕ ОТРЕЧЕНИЕ ГОСУДАРЯ. ИЗМЕНА НИКОЛАЯ НИКОЛАЕВИЧА. РУСИН.
О прибытии Государя в Псков есть несколько воспоминаний участников и свидетелей этих позорных дней (1 и 2 марта). Я умышленно пользуюсь материалами личных свидетелей того, что происходило, и прибегаю к таким трудам, как книги Мельгунова, Якобия, Солоневича, Спиридовича и др. только тогда, когда у меня нет какого-либо материала, на который ссылается тот или другой автор монографий или статей по данному вопросу.